Полковник встряхнулся, вышел и попросил отвезти его к Люджине, в королевскую лечебницу.
Лечебница располагалась в отдельном здании в городе, недалеко от замка, и пройти-то можно было пешком за минут пятнадцать, но его со всем уважением отговорили, усадили в машину и доставили прямо на место. Строгий и уставший врач хирургии в паре с главным виталистом приняли его вежливо, и подробно рассказали о состоянии напарницы, стараясь заменять медицинские термины на доступные обывателю. Семнадцать переломов, кровоизлияния внутренних органов, тяжелое сотрясение мозга, надорванная селезенка, баротравма, обширный ушиб буквально всего тела. Игорь слушал и сжимал зубы, и даже заверения, что жизни северянки больше ничего не угрожает, не успокоили его. Он помнил, с какой силой врезалась в Люджину смертоносная волна, и внутри все болело — так сдавили грудь чувство вины и жалость.
— Главное, что позвоночник цел, и череп, — успокаивал его врач, — а остальное сшили, сложили, виталисты поправили, закрепили. Отеки ушли, сейчас пострадавшая спит и спать будет долго. Проснется — можно будет решать с транспортировкой, если захотите. Но я бы рекомендовал оставить у нас, у нас очень сильное отделение виталистов, на ноги поставят.
— Можно навестить ее? — спросил Игорь Иванович, и врач покачал головой, потом посмотрел на него и со вздохом согласился.
— Там сейчас работает тройка виталистов, поэтому только из-за стекла, — предупредил он. — Отвлекать нельзя, уж извините.
— Это вы извините, — сказал Игорь с неловкостью. Ему было неудобно — врач был очевидно вымотан. Но ему было очень важно увидеть, что Люджина жива. Она лежала в большой палате за огромным стеклом, и у стекла, в узком, тускло освещенном коридоре, стояли несколько молодых людей в белых халатах, что-то записывали, тихо обсуждали.
— Практиканты из местной Магакадемии, — сообщил врач, — выбрали специализацией виталистику, наблюдают за работой опытных коллег.
Давайте вот тут с края встанем, и им не будем мешать, и нам все видно будет. За стеклом, вся в каких-то спицах, выглядывающих из гипса, капельницах, окруженная непонятными аппаратами с большим количеством мигающих в разном ритме разноцветных кнопок и экранов, лежала его напарница. Лицо — а он мог в этом обилии гипса и бинтов разглядеть только его — было спокойным, и почти без синяков. Кожа у нее и так была белой, а сейчас она выглядела почти прозрачной. Под глазами залегли синяки, губы были сухими и приоткрытыми, но дышала она плавно. И на экране рядом ритмично и уверенно билась линия ее сердца. С двух сторон и у изножья койки священнодействовали три виталиста. Никак иначе Игорь не мог назвать то, что он видел там.
Двое, как искусные пряхи, растянули кругом от одного к другому видимые даже ему белые пульсирующие линии, тянущиеся от тела пациентки к ладоням виталистов. И от рук их в воздух уходили линии более тонкие, создавая грубую, словно состоящую из больших треугольников, проекцию тела женщины над Люджиной. Третий медленно двигался вдоль проекции, держа над ней руки, замирая над какими-то участками, затем шагал далее. Вот он подошел к коллеге, стоящему у ног пациентки, быстрое движение — и он перехватил нити жизни, и уже второй начал медленное движение от ног к голове.
— Держать не так сложно, как лечить, — тихо пояснил врач, — они сейчас работают напрямую с аурой, а та уже, получив нужный импульс, активно заживляет повреждения. Через два часа их сменит вторая тройка.
— Когда она очнется? — спросил Игорь, потрясенный увиденным действием. Хирург пожал плечами.
— Как только организм поймет, что может работать без поддержки.
Здесь прогнозы бесполезны. Игорь еще немного посмотрел на работу мастеров стихии жизни и отправился обратно. Но по пути попросил завезти его в ближайший храм, где принес жертву всем Богам и просил и здоровья для напарницы, и благословения для тех, кто лечит ее.
Королева Василина прибыла только к полудню, строгая и нахмуренная, в сопровождении немного смущенного придворного мага, от которого остро чувствующие берманы тут же унюхали мощный и основательный сивушный запах, мрачного принца-консорта, напрягшегося сразу же, как они вышли из телепорта в зал, полный собравшихся приветствовать королевскую чету придворных, и невозмутимого Тандаджи, обозревающего окружающих с видом человека, достигшего абсолютной гармонии. Демьян встречал ее лично, и они расцеловались, как брат и сестра. Мариан хранил напряженное молчание, и только сжимал кулаки, глядя на происходящее.
— Расслабься, брат, — тихо сказал ему Бермонт, когда королева прошла чуть вперед, к привествующей ее королеве-матери. — Мне тоже нелегко в полную луну, а ты еще и не тренирован. Но, поверь, твою женщину никто не тронет, для берманов это невозможно. Но если ты не прекратишь глядеть вокруг с видом, будто готов к убийству, кто-то из моих людей может не выдержать и вызвать тебя на бой. Убери вызов из взгляда.
— Если б я еще умел, — проговорил Байдек. Было видно, что ему даже говорить сложно.
— Просто сосредоточься на ней, а не на окружающих, — посоветовал Демьян. — У тебя хотя бы есть отвлечение. Куда труднее, когда женщины нет, поверь. У нас больше всего драк в это время, поэтому и туристов пускаем неохотно. Они не понимают, что нельзя подходить к нашим женщинам, вот и случаются иногда инциденты. Или ведут себя вызывающе, шумно, вот молодняк и срывается.
— Как же вы сосуществуете с местными людьми? — удивился Мариан, следя взглядом за супругой. Она с мягкой улыбкой слушала матушку Бермонта, Ридьяну, с которой была знакомы еще с до-переворотных времен.
— Мы уважаем их обычаи и нравы, они уважают наши, брат. А иначе никак, — Демьян кивнул в сторону Василины, поглядывающей на них. — Пойдем, покажу вам вашу… сестру.
Медведица носилась во внутреннем, крытом магическим куполом дворе замка, прыгала за птичками, терлась о деревья, жевала траву. Здесь было лето. Огромный двор был зелен и свеж, и напоминал опушку леса с поляной перед ней. Цвели полевые цветы, качались лиственные деревья, пели птицы. Все это резко контрастировало с мрачной, готической красотой замка Бермонт, с его высокими помещениями, узкими витражными окнами, множеством звероподобных скульптур и серым камнем стен. Здесь, наверное, поместился бы целый стадион, и Василина подумала, что им бы в Рудлоге тоже не помешал бы такой кусочек лета зимой.
— У нас очень долго зима, — пояснил Демьян, — поэтому почти в каждом дворянском доме есть зимний сад. С магическими куполами мало, конечно, в основном со стеклянными. А ей в покоях скучно, грызет все, вот и привели сюда. Здесь тепло, купол защищает от холода, и интересно ей.
