— И он рассказал кое-что еще…
— Мне не нравится твой тон, — прокомментировала Лава, и плечи под моей рукой мгновенно напряглись, выдавая реакцию с головой.
— Мы пока точно ничего не знаем, — продолжил осторожно, — но, есть вероятность, что у Нестеровой был ребенок. Она даже в детский дом ходила, но официальных запросов не подавала.
Прежде, чем Славка снова заговорила прошло несколько минут:
— Еще бы, кто в здравом уме отдаст ей ребенка? — пробормотала тихо. — Это какая-то лютая дичь… — она прервалась на мгновение, а потом подняла голову с дивана, повернулась ко мне. — Пусть Черт проверит Красногорских, Гор, — выпалила на одном дыхании. — Света и Валик Красногорские ходили с Дымом в один класс. Они… они из многодетной семьи, из неблагополучной. Мать Димки часто уколы ставила Красногорской, она болела чем-то… Я не помню, — затрясла отчаянно головой. — Не помню. Но точно знаю, что Екатерина Николаевна у них часто бывала. Они в частном доме жили на Старогвардейской, почти в конце улицы, Гор…
— Я пишу, Слав, — показал Вороновой экран мобильника, действительно набирая сообщение Сереге. — Ты бы не узнала их? — повернулся к ней, когда сообщение ушло.
Лава закусила губу, нахмурилась, сцепляя нервно пальцы в замок, уставилась на книжные полки невидящим взглядом.
— Я не знаю, — покачала она головой в итоге. — Правда, не знаю. Слишком много времени прошло, и я не общалась с ними близко. От Дыма слышала, — она снова замолчала на несколько мгновений. — Столько лет прошло, я почти научилась жить с этим, ну… или казалось, что научилась и вот снова…
— Славка, мы найдем его, — поцеловал ее в макушку, растирая плечи. — Но было бы проще, если бы ты написала заявление.
— Не начинай, — простонала она, сбрасывая с себя оцепенение в один миг, в глазах блеснуло упрямство. — Не буду я ничего писать.
— Слав…
— Есть хочу, — дернула она головой и начала выбираться из моих рук. — Пошли, — подхватила свои костыли и поковыляла на кухню, всем своим видом показывая, что разговор о заявлении закончен, так и не успев толком начаться.
Ладно, один-ноль. Через пару часов снова попробую или… или найду бэкдор.
— Расскажи про Красногорских, — попросил Воронову, пока мы накрывали на стол. Точнее, я накрывал, а Славка зорко следила и командовала, и меня такое положение вещей более чем устраивало. Судя по тем признакам, которые я замечал время от времени, нога у нее сегодня болела сильнее чем вчера. Лава то и дело прикасалась к ней, едва морщилась, застывала, как будто пережидала приступ. Да и раны на шее и руках вызывали мало энтузиазма. Нет, они не сочились кровью или гноем, швы не выглядели покрасневшими, когда мы меняли повязки утром, но Воронова так и норовила поскрести бинты ногтями, и сегодня тянулась пальцами к повязкам раза в три чаще, чем вчера. Дед всегда говорил, что раз чешется, значит, заживает. Надо ему, кстати, позвонить.
— Я мало что могу про них рассказать, на самом деле, — пожала она плечами и захрустела долькой огурца. — С ними Дым общался, потому что они из одного класса с Валей.
— Но что-то ты все равно знаешь, — я вручил Лаве доску и авокадо и махнул на салатник.
— Что-то знаю, — неохотно согласилась она, догрызла огурец и взялась за нарезку. — Их то ли шестеро, то ли пятеро в семье было. Разница между младшими и старшими где-то года четыре. Я помню, что трое из Красногорских в школу еще даже не ходили, когда мы с Дымом учились. Света и Валик погодки. Димка учился с Валиком в классе, а Света на год младше.
— Близко они с Димой общались?
— Не сказала бы, — задумчиво потерла Воронова подбородок. — Только, когда в футбол играли. Валик со Светой, как мы с Дымом, в основном рядом держались, не очень общительными были, редко задерживались после школы. После уроков — сразу домой.
— Дима рассказывал почему?
Славкин нож снова застучал по доске, а я закинул в духовку наш обед, потянулся за тарелками и приборами, думая о том, что вокруг Нестерова и Вороновой как-то много несчастных детей.
— Чтобы за младшими присматривать, вроде бы. Красногорские не то чтобы шарахались от остальных, просто не общались. По поводу мелких сказать ничего не могу, я их не видела.
— А что в учебе?
— Да как все, — пожала Славка плечами. — Я понимаю, куда ты клонишь, но нет, звезд с неба Красногорские не хватали. Они не были двоечниками или троечниками, но, если сравнивать с тем же Дымом, отставали значительно.
— Ты говорила, что Нестерова ходила к ним домой, — я дождался короткого кивка. — Часто?
— Не уверена. Их мать чем-то болела, и Екатерина Николаевна иногда приходила ставить уколы, пару раз брала с собой Димку.
— Зачем? — удивился я, даже тормознул, так и не сжав пальцы на ручке холодильника.
— В первый раз, если я правильно помню, они на обратном пути зашли на рынок, и Дым помогал нести сумки, про остальные не знаю, — покачала Славка головой, и я отмер наконец-то, вернулся к готовке. — Дым рассказывал потом, что Красногорские очень бедно живут, что дом ужасный, а полы насквозь гнилые. Он после первого того визита неделю ходил хмурый. А еще в драку ввязался из-за Вали, — последнюю фразу Лава проговорила удивленно, как будто сама не верила в то, что вспомнила.
— Из-за чего? — я замер над рыбой, так и не начав ее резать, повернулся к Вороновой. Она хмурилась и бездумно рвала салат в миску, смотрела в никуда, в прошлое, и хмурая складочка прорезала высокий лоб.
— Красногорских периодически задевали в школе. Травли как таковой не было, ну или во всяком случае, я не замечала, но иногда стычки случались. В тот день Валик опоздал, пришел то ли к третьему, то ли ко второму уроку, кто-то из одноклассников, спросил почему, — Слава замерла на миг, нахмурилась сильнее, видимо стараясь оживить память. — И Валик ответил грубо. Слово за слово и мальчишки сцепились, в драку ввязались еще несколько. Обзывали его бомжом, еще как-то… Димка, наверняка рассказывал, но… В общем, Дым тоже влез, кому-то накостылял, получил сам. Все прекратилось, когда пришел трудовик. Я потом Дыму умываться в туалете помогала и ворчала на него. А он говорить ничего не хотел, молчал и сопел, рассказал только через несколько дней. Может стыдно было, а может считал, что это не девчоночье дело.
— И часто он так за них заступался?
— Не знаю, — снова покачала Воронова головой. — При мне такого вообще ни разу не случалось больше. Но у Дыма нормальный класс был, да и любили его. Были, конечно, и ссоры, и драки, но так что бы над кем-то издевались или кого-то гнобили постоянно… — Славка не договорила, просто отрицательно покачала головой, продолжая крошить салат.
— А остальные Красногорские? Вы их часто видели?
— Я вообще ни разу, как и говорила, — призналась Слава. — Дима, скорее всего, видел, когда приходил к ним домой. Да мы и маму то их редко видели. Если я правильно помню, то она работала на местной ферме, молочной. Болела часто очень. Условия на ферме — адские, оплата, скорее всего, и того хуже. Думаю, очень вероятно, что она подрабатывала где-то.
Я задумался, заканчивая с рыбой, отобрал у Славки несчастный салат, опасаясь, что в миске будет только он, вручил вместо него орехи.
— С Валей понятно, более или менее, а с девочкой что? С ней Дима общался?
— Мне и на этот вопрос ответить будет сложно, — скривилась Лава и стащила со стола полотенце, чтобы вытереть руки. — Мне кажется, что они разговаривали, только когда Дым с Валей рядом были. В том смысле, что она в основном за Валей тенью ходила. Еще тише вела себя, чем он.
— Серая мышь?
— Нет, не то… — дернула Славка плечом. — Просто… заторможенная как будто, как будто ей не очень интересно было или не надо. Мы как-то вместе со Светой смотрели, как мальчишки играют в футбол у школы. Я кричала, болела, возмущалась громко, в общем, следила за игрой и подбадривала Димку, а сестра Вали все полтора часа делала уроки. Только в самом конце, когда мальчишки к нам подошли, улыбнулась.
