эта чертова штука пыталась поймать мой взгляд, и я успела заметить пучок волос, торчащий над носком, прежде чем смогла отвести взгляд. Несколько фейри из очереди побежали за ним, выкрикивая угрозы и оскорбления, а остальные попятились прочь, бормоча разочарованные слова.
Я осталась наедине с Гастингсом, в его глазах вспыхнула стальная решимость и уверенность в своей победе. Но я ни за что на свете не уйду отсюда без своего проклятого письма.
— Ты плохо слышишь, Двенадцать? — спросил он мрачным тоном, обратив на меня свои голубые глаза, надувая грудь. Кто-то оседлал волну власти. Мне придется действовать правильно, если я хочу получить свое письмо.
Я прикусила нижнюю губу и двинулась к нему, покачивая бедрами достаточно, чтобы привлечь его взгляд к моим движениям.
— Спасибо, сэр, — вздохнула я, глядя на него из-под ресниц. — Мне кажется, я еще не видела, чтобы кто-то так ставил Планжера на место.
Агрессия сползла с лица Гастингса, его позвоночник выпрямился от комплимента.
— Просто выполняю свою работу, заключенная.
На моих губах заиграла улыбка, и я придвинулась еще немного ближе.
— Ты станешь главным охранником раньше, чем мы успеем заметить.
— Я не уверен в этом, — ответил он, запустив руку в свои светлые волосы, хотя его глаза заблестели от этой идеи.
— О, а я знаю. Я всегда умела распознать сильного альфу, когда видела его, — пробормотала я, протягивая руку, чтобы провести по его бицепсу и слегка сжать.
— Правда?
— Sì. E tu non sei uno, — промурлыкала я низким тоном, который вызвал намек на улыбку на его губах. Да. И ты не один из них.
Почему так много мужчин неравнодушны к фаэтанскому? Клянусь, я могла уговорить некоторых парней на что угодно, оскорбляя их на своем языке, и им даже в голову не приходило спросить, о чем я говорю.
— Что тебе нужно, заключенная? — спросил Гастингс, подозрение окрасило его слова, хотя его глаза все еще блестели от комплимента, который, как он думал, я ему сделала.
— Может быть, мне просто нравиться твое общество…
Он приподнял на меня бровь, и я невинно пожала плечами.
— Я знаю твою игру, Двенадцать…
— Можешь называть меня Розали, если хочешь.
Гастингс прочистил горло.
— Отлично. Я знаю твою игру… Розали.
— В какой Академии ты учился? Я знаю, что не в Авроре, потому что я бы не забыла такое лицо, как у тебя.
— Старлайт. Я выпустился три года назад, но это не совсем…
— Мне всегда нравились ребята, которые были годом старше меня. Ты случайно не играл в Питбол, ragazzo del coro63? — спросила я своим самым соблазнительным голосом.
— Я был Водным Защитником, — признался он, его грудь снова вздымалась, пока я ласкала его бицепс.
— Возможно, мы встречались на игровом поле, — предположила я. — Хотя, думаю, я бы вспомнила, если бы ты когда-нибудь прижимал меня к земле.
— Ты играла? — с интересом спросил он. Мы действительно могли столкнуться друг с другом в академической лиге в какой-то момент, но я не помню, было ли такое.
— Я была Земным Всадником Академии Авроры, — промурлыкала я.
— Мы проиграли Авроре на моем третьем курсе… Ты ведь не та девушка, которая вызвала оползень, уничтоживший всю нашу команду в финале? — его глаза внезапно заблестели от узнавания, и моя улыбка расширилась. Это была довольно эпичная игра. Нас устраивала ничья, но мой гениальный ход обеспечил победу Авроре и похоронил его команду под футом земли.
— Мне нравится играть грязно, — поддразнила я, хотя мы оба знали, что это дерьмо не противоречило правилам.
— Черт. Знаешь, парни из нашей команды дали тебе прозвище после этого… — Гастингс запустил руку в волосы, и на его щеках появился легкий румянец.
— Ох, да? — спросила я, гадая, что могло заставить его так покраснеть передо мной.
— Это было глупо, — отмахнулся он, явно не желая мне говорить.
— Не оставляй меня в неизвестности, ragazzo del coro, — я надулась на него, и он прочистил горло, сдаваясь.
— Мы просто называли тебя маленьким грязным волком. — Гастингс прочистил горло, и я поняла, что они называли меня грязной не из-за магии земли, которой я их покрыла.
— Это было потому, что вы все ненавидели меня за то, что я победила вас, или потому, что вам нравилась идея испачкаться вместе со мной? — поддразнила я, еще сильнее сжимая его бицепс.
Гастингс, похоже, не хотел отвечать на этот вопрос, и я дразняще рассмеялась.
— Кто бы мог подумать, что я тут присматриваю за легендой? — пошутил он.
Моя улыбка расширилась, но я убрала руку, прежде чем подтолкнуть его слишком далеко.
— Мне лучше вернуться в Столовую, до окончания завтрака, — мягко произнесла я. Мой взгляд скользнул по его мускулистому телу, прежде чем остановиться на закрытом почтовом ящике.
Я издала разочарованный вздох, прикусив нижнюю губу, а затем повернулась и направилась прочь от него, опустив голову.
Три, два, один…
— Подожди, — позвал Гастингс, и я оглянулась через плечо, приподняв брови.
— Да, сэр?
— Ты ждешь новостей из дома? — спросил он, его брови сошлись вместе, словно он чувствовал себя неловко из-за того, что отказал мне в письме.
— Моя замечательная тетя Мейбл больна. Ей сто семнадцать… Я посмотрю, хватит ли у меня жетонов, чтобы позвонить домой за информацией, — я снова отвернулась и провела рукой по щеке, словно только что смахнула слезу. Откровенно говоря, я упустила свое призвание быть кинозвездой.
Я начала медленно уходить, и звук открывающегося почтового ящика позади меня вызвал ухмылку на моих губах, но я не обернулась.
Шаги раздались за мной, и рука Гастингса опустилась на мое плечо, когда он притянул меня к себе.
— Двенадцать… Розали… не говори никому, но вот, — он вложил письмо Данте в мою руку, и я расширила глаза, как будто удивилась.
— Но…
— Не у тебя же был носок на члене, — поддразнил он, обвивая мои пальцы над письмом. — Надеюсь, с твоей тетей все в порядке.
Я искренне улыбнулась ему и приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку.
— Спасибо, ragazzo del coro, — вздохнула я, и мне почти стало стыдно за то, что я назвала его хористом прямо в лицо. Почти. — Это значит для меня весь мир.
Я поспешила уйти, прежде чем он успел ответить, заняв свое место в столовой среди своей стаи, читая письмо Данте, расшифровывая информацию, которую он прислал мне об ipump500, с легкостью, наполнявшей мою грудь.
Тень нависла над моим столом, и я оторвала глаза от письма, когда мои Волки зарычали.
— Можно тебя на пару слов, котенок? — мурлыкнул Син, и я вздохнула, отгоняя своих Волков.
— Здесь или наедине? —
