— Мы прикрывали друг друга в бою, Илва, — добродушно улыбнулся Эомер, галантно коснувшись сухими губами тыльной стороны моей ладони. — Думаю, это позволит нам забыть о титулах. Верно я говорю, будущий родственник? — искрящийся весельем взгляд скользнул мне за спину, и я удивленно оглянулась, увидев подошедшего к нам Боромира, который, словно безмолвная тень, застыл за моим правым плечом, позволяя почувствовать исходящее от него тепло.
— Истинно так, — важно кивнул гондорец в ответ, слушающая их разговор Эовин тут же вспыхнула, как маков цвет, а я, понимая, что окончательно запуталась в происходящем, поспешила уточнить:
— Кажется, я успела что-то пропустить?
— Единственное, что вы пропустите, это коронацию Арагорна, — негромкий старческий голос Гэндальфа, появившегося из распахнувшихся двустворчатых дверей, вызвал невольную улыбку у всех присутствующих. Простучав своим посохом по каменному полу, волшебник в белоснежных одеждах приблизился к нам, окинув каждого теплым взглядом бесконечно мудрых глаз, а после наиграно посерьезнел. — Жаль прерывать вашу беседу, однако мы уже начинаем, поэтому я бы попросил вас пройти на площадь, Ваши Величества, леди Эовин, — старик изобразил учтивый поклон, усмехнувшись в густую бороду. — Боромир, если ты помнишь…
— Я не забыл, — заверил Митрандира гондорец, сдержано кивнув, а после бросил на меня короткий взгляд. — Я вынужден откланяться, но позже мы еще обязательно поговорим.
Мимолетным, каким-то словно привычным жестом сжав мою ладонь в своей, Боромир кивком попрощался с остальными, а после в сопровождении Гэндальфа быстрым, уверенным шагом отправился в тронный зал, жестом подозвав к себе кого-то из суетящихся слуг. Темный бархатный плащ взметнулся крыльями хищной птицы, серебристая вязь Белого Древа вспыхнула в лучах яркого солнца, и я, на мгновение залюбовавшись куда-то спешащим мужчиной, не сразу заметила предложенный мне локоть.
— Пойдем? — предложил Эомер. — Все действительно уже собрались.
— Тогда не стоит заставлять их ждать, — улыбнулась я в ответ, благодарно коснувшись пальцами согнутого локтя.
На огромной площади перед Минас-Тиритом было так много народу, что казалось, будто здесь и яблоку негде упасть. Настоящее живое море ревело и плескалось, разбиваясь о надежный волнорез одетых в серебристые доспехи воинов, среди множества гондорцев я видела и высоких, светловолосых роххирим, прибывших на коронацию вместе со своим королем, а яркое солнце, плывущее по бездонному синему небу, буквально ослепило, стоило только оказаться на улице. Теплый майский ветер трепал белоснежные стяги с гербом Гондора, а какофония многочисленных голосов била по ушам, не позволяя сосредоточиться на чем-то одном.
В толпе сложно было различить хоть что-то, но справа от широкого прохода, устланного темно-синей тканью, за плотной стеной стражников в парадных доспехах я заметила о чем-то шепчущихся Ингварра и Маргрит, неподалеку от них обретался Скьельд, чинно кивающий в ответ на щебет какой-то незнакомой девицы в дорогом темном платье, а в самом конце длинного прохода, прижимаясь друг к другу и опасливо оглядываясь по сторонам, стояли кудрявые невысокие хоббиты. Все четверо были одеты в новые бархатные камзолы и белоснежные рубашки, на лицах играли несмелые, но радостные улыбки, а задержавшись на миг на все еще бледном после болезни лице малыша-Фродо, я не смогла сдержать облегченного вздоха.
Маленький храбрый хоббит, который не был умелым воином или сильным мужем, спас все Средиземье, едва не поплатившись за это собственной жизнью, и от одной лишь мысли об этом в сердце невольно защемило. Как и многие другие, я была бесконечно благодарна полурослику, восхищаясь его стойкостью и мужеством.
По обе стороны от высокого крыльца стояли горделиво подбоченившийся Гимли, наконец, отложивший свою секиру, и довольно улыбающийся чему-то Боромир, который за эти несколько минут успел обзавестись небольшой бархатной подушечкой, на которой лежала искусная, даже на вид тяжелая корона из серебра и золота, а наверху белоснежных каменных ступеней виднелась фигура такого же довольного Гэндальфа, в нетерпении поглядывающего в сторону все еще закрытых дверей замка, за которыми, втянув теплый воздух, я учуяла запах Арагорна.
По телу пробежалась волна непонятной дрожи, и я поспешила занять свое место среди остальных.
Вежливо поклонившийся мне Эомер направился к сопровождавшей его делегации из Рохана, растерянно оглядывающуюся по сторонам Эовин подхватил под локоть внезапно появившийся словно из ниоткуда Фарамир, одетый, как и его старший брат, в парадные доспехи Гондора с наброшенным поверх плащом, а я присоединилась к шестерке оборотней, выделяющихся среди остальных янтарным блеском в хищных глазах. Ингварр при моем появлении чуть нахмурился, покосившись на стоящего на крыльце Боромира, Маргрит лучезарно усмехнулась, явно довольная недавней выходкой, однако никто из них не успел произнести ни слова, когда с тихим скрипом распахнулись тяжелые двери, а на улицу ступил, тихо шурша по земле темным плащом, Арагорн.
Неряшливую простую одежду следопыта сменили блестящие на солнце королевские доспехи, темные волосы, всегда пребывающие в полнейшем хаосе, мягкой волной лежали на плечах, а в аккуратно подстриженной жесткой бороде пряталась мягкая, блуждающая улыбка. На мгновение замерев при виде толпы, выжидающе уставившейся на него, Странник не сдержал шумного вздоха, будто сражаясь с самим собой, а после, словно бы решившись, повернулся к Гэндальфу, опустившись на одно колено.
Вспоминая свою коронацию и невольно сравнивая ее с коронацией Арагорна, я размышляла о том, что они чем-то похожи, пусть и разительно отличались друг от друга. Серый Оплот получил новую альфу в ходе поединка, в час войны, когда у нас попросту не было времени устраивать пышные церемонии, а вместо праздничного платья моим нарядом стала липкая кровь поверженного противника. В Минас-Тирите устроили грандиозное торжество, праздник тысяч трепещущих сердец, и казалось, будто весь город собрался сейчас на широком скальном выступе, желая хоть краем глаза посмотреть на блеск королевских доспехов, а почетный караул специально отобранных воинов сдерживал огромную толпу, которая, казалось, сейчас хлынет прямо к высоким ступеням крыльца.
Ни Ингварр, ни Гэндальф не говорили высокопарных слов, возложив корону на голову своего правителя, но их и не нужно было, — горячая дрожь, волной прокатившаяся по телу и отозвавшаяся глубоко в груди каждого из присутствующих, говорила больше, нежели громкие речи.
Сорвавшийся порыв майского ветра рванул темный плащ, когда истинный король Гондора поднялся на ноги, время на миг словно застыло, завороженное происходящим, а с губ сорвался шумный вздох, когда по всей площади разнесся спокойный, но прозвучавший громче набата голос уверенного в своих словах Арагорна:
— Этот день принадлежит не одному мне, но всем нам. Возродим же заново этот край, и будем мирно в нем жить!
Словно что-то громыхнуло у самого уха — прогремел над скальным выступом шквал аплодисментов, смешанных со счастливыми воплями. Каждый из присутствующих хлопал в ладоши, что-то несвязно, радостно кричал, и я, окруженная со всех сторон этим безумным шумом, аплодировала не менее азартно, широко улыбаясь и чувствуя, как торжествующе воет в груди довольная волчица. Непонятное чувство воодушевления охватило все тело, взгляд широко распахнутых глаз был прикован к друзьям, все еще стоящим на высоком крыльце, и я ощущала, как впервые за слишком долгое время дышать становится действительно легче. Только сейчас я полностью смогла осознать, что все действительно кончилось, что никому не придется больше сражаться и рисковать своей жизнью, боясь не дожить до рассвета.
Коронация Арагорна символизировала новое начало, дарила людям столь необходимую им надежду, и я была искренне рада за своего друга. Сейчас он был на своем месте, которое принадлежало ему по праву, и я знала, что он обязательно со всем справится.
