— Как наша дочь? — прошептал, склонившись к моему уху и проводя ладонью по волосам.
— В порядке, — закивала я, — она в порядке. Родилась здоровенькой. Очень похожа на тебя. Она такая чудесная малышка!
— Не сомневаюсь, — его голос потеплел. — Как ты назвала… мою дочь?
— Аврора, — я подняла голову и встретилась с его взглядом, бесконечно наполненным любовью. — Прости меня, Ивар. Я не спросила твоего мнения, когда называла ее. Прости!
— Все в порядке, — он прижался лбом к моему лбу и закрыл глаза, — это красивое имя. Я даже могу представить себе ее… нашу девочку…
— Мне так жаль, что ты ее не видел. Прости. Моя семья отняла у тебя и этот прекрасный момент.
— Ничего, я наверстаю. И хватит извиняться, — Ивар чуть отстранился и спросил еле слышно: — Почему ты бросила меня?
Я вздрогнула. Мой муж до сих пор думает, что больше не нужен мне. И все равно он здесь. В клане врагов. На коленях рядом со мной. В горе и в радости, как и обещал. Слишком великодушный, чтобы даже упрекнуть за разлуку с собственным ребенком.
— Так было необходимо. Я боялась, что тебя убьют, — призналась я. — Я не могу позволить моим родным убить тебя, Ивар! Ты и так пострадал из-за них достаточно. И из-за меня тоже.
Он обхватил мое лицо в ладони.
— Охотница! Они вырастили для меня замечательную, неповторимую, сильную и красивую жену, которая родила мне прекрасную дочь. Разве это недостаточная компенсация за прошлое?
Я недоверчиво прищурилась.
— Ты не можешь быть таким добрым по отношению к ним.
— Ты права. Но я честно стараюсь по твоей просьбе.
Ивар ласково прикоснулся к моим губам. Коротко и едва ощутимо. Словно боялся, что я оттолкну. Не оттолкнула. Наоборот, закинула руки ему на шею, закрыла глаза, приглашая продлить поцелуй.
Так хорошо, когда рядом тот, кто дорог.
— Как же я люблю тебя, моя охотница, — прошептал Ивар.
— Я тоже люблю тебя, зверь…
— Кира! Отойди от него!
Я резко обернулась. Коля стоял у клетки, его глаза лихорадочно блестели. Остальные охотники испарились, оставив нас с Иваром в полной его власти.
— Нет!
На брата было страшно смотреть. Создавалось впечатление, что мои поцелуи и ласки с Иваром причиняли ему не только моральную, но и физическую боль.
— Как ты могла?! — выкрикнул брат и рукой с зажатым в ней пистолетом вытер со щеки влагу. — Ты защищала его на виду у наших людей!
— А ты как мог? — взвилась я. — Украсть нашего ребенка, шантажировать меня?
Коля начал нервно расхаживать из стороны в сторону вдоль клетки. Меня пугал его вид, его крайняя степень расстройства и пистолет, снятый с предохранителя.
— Как мне теперь поступить, Кира? — продолжил он. — Я не хочу, чтобы ты страдала.
— Да? Тогда ты опоздал.
— Но я не могу смотреть спокойно на этого лекхе и не думать о том, что он делал с тобой!
— Все, что он делал, я позволяла ему добровольно!
Коля бросился на клетку так неожиданно, что я чуть не взвизгнула. Прижавшись к прутьям, он пронзил нас с Иваром наполненным ненавистью взглядом.
— Мне стыдно за тебя, Кира. Ты позоришь честь всей нашей семьи. Ты позоришь память нашей матери! Лекхе убили ее, а ты закрутила с одним из них! Ты как будто плюнула на ее могилу!
— Эй, полегче с оборотами, — угрожающе зарычал Ивар.
Коля вскинул руку и прицелился в него. Я стояла ближе и едва успела из последних сил врезать ему по предплечью. Грохнул выстрел, но пуля улетела куда-то вверх между прутьями клетки.
— Ты сдурел?! — завопила я.
— Моя несравненная Майя тоже любила лекхе, — раздался голос.
Повернув голову, я увидела отца, который кое-как ковылял по направлению к нам. Он спешил, насколько позволяла палка для ходьбы. Коля отпрянул и уставился на папу во все глаза.
— Что ты сказал?!
— Прости, сын, — поморщился тот, — я не хотел рассказывать это кому-либо вообще, но чем больше смотрю на Киру, тем труднее не вспоминать вашу маму в ее возрасте.
— Мама водилась с лекхе? — судя по тону, для Коли новость стала ударом.
Мы с Иваром переглянулись. Я вкратце уже знала историю от Нины, и он тоже.
— Майя рассказала мне все накануне свадьбы. Сообщила, что любит другого, но не может быть с ним, потому что он — лекхе. Просила жениться на ней, чтобы спасти репутацию и помочь забыть неправильную любовь. Я только больше начал преклоняться перед вашей матерью за честность. Мы даже первые несколько месяцев провели в разных спальнях, чтобы привыкнуть друг к другу. Свадьба ведь была по договоренности между родителями, — он вздохнул. — Таких женщин больше нет. Жаль, что в итоге тот лекхе ее и убил. Наверно, так и не смог пережить отказ, ведь тоже звал ее замуж.
Коля опустился на корточки и замолчал.
— Мой отец не убивал никого из ваших, — покачал головой Ивар.
Папа удивленно приподнял брови.
— Твой отец? Петер?
— Да, папа, — вступила я. — Это семью Ивара ты перестрелял. Ты и его убил. Только немножко промахнулся, и пуля прошла возле сердца. Как тебе такой поворот?
Мой родитель пошатнулся, но быстро взял себя в руки, в отличие от Коли, который никак не мог справиться с новостью. Как ни странно, я понимала брата. Сама долго не могла смириться с рассказом Нины и не верила, что это правда.
— Так значит, ты все-таки выжил… — протянул отец, оглядывая Ивара с ног до головы. — Когда я нес тебя в поселение лекхе, то даже не надеялся на чудо. Просто рука не поднялась… бросить ребенка…
— Стоп-стоп, — насторожилась я, — это как это — «нес»? Это ты был тем охотником, который пришел к Нине?
— Я не знал, как ее зовут, — развел руками отец, — просто Майя рассказывала… и я запомнил… мне поручили убрать трупы из дома. Но мальчик дышал. Я не мог позволить, чтобы его убили. Я всегда был против убийства детей. Хотел спасти хотя бы одного… так жалко было ту девочку…
— Ее звали Илзе, — едва слышно произнес Ивар.
Я посмотрела на мужа. В его глазах мелькал ужас прошлого.
— И паренька постарше было жалко… — кивнул отец. — Мы же должны были поступить справедливо… кровь за кровь, он сказал… но не кровь детей же!
— Погоди, — остановила я сбивчивую речь папы. — Ты сказал «поручили убрать трупы». Ведь тогда ты еще не был старшим охотником.
— Нет, — покачал он головой.
— И не ты стрелял в родителей Ивара?
— Нет. Хотел. Но так и не смог. Майя бы не одобрила…
— Но кто тогда…
— Кира! Кира!
Мое сердце оборвалось от истошного крика однорукого дяди Миши, который бежал и махал над головой здоровой рукой. Все, даже Коля, встрепенулись.
