держали в вытянутых руках телефоны. Некоторые пытались не только снимать, но и делать репортажи, и в воздухе разносились, перебивая друг друга, бодрые блогерские речитативы.
— Ну, чего там? Есть внизу дырка? — они алчно кинулись к ней, наведя экраны.
— Какая… дырка?
— Ну, куда озеро ушло?
Танюша не ответила. Она снова посмотрела на котловину, на бегающих внизу людей, на дворец. Белоснежный причал сейчас будто висел в воздухе, упираясь на почти невидимые сваи. На нем стояла жена хозяина и громко кричала матом в сторону мужа. За ее спиной, на лужайке, нерешительно топталась таджикская челядь, и играл маленький ребенок. Должно быть, голос жены прорвал пелену смуты, окутавшую сознание Кудимова, и он отвлекся от своих охранников. Остановившись и повернувшись к ней, он заревел в ответ таким мощным хриплым басом, что лидеру «Рамштайна» было бы далеко до него. Поняв, что супруги замкнулись друг на друге, свита обоих начала медленно отступать назад. Охранники пятились к проходу между клешнями забора, таджики — к главным воротам поместья. Вопли четы Кудимовых выдавливали все живое вокруг.
— Ушло, ушло… — бессмысленно повторила Танюша. — Озеро ушло…
Только теперь она поняла весь ужас потери. Закрыв руками лицо, она заплакала. «Боже, что же мне теперь делать? — причитала она, размазывая слезы грязными ладонями. — Я жила только ради тебя. Почему ты ушел? Почему ты меня оставил?!» Соратники вдруг стали ей отвратительны, и она, не отвечая на участливые расспросы, бросилась к прорезанной давеча щели и вылезла наружу. Она стремилась не к своему лагерю — там ее могли найти, что сейчас было бы невыносимо — а просто подальше в лес. Танюша не смотрела, куда бежит, и только бессознательно выбирала заросли погуще. Она нарочно продиралась сквозь колючие ельники, спотыкалась об упавшие бревна, царапалась и падала. Ветви осин больно хлестали ее по лицу, но ей этого было мало, нужно было еще и еще. Наконец, она запуталась в кустах папоротников, упала (внизу оказалось болотце), поднялась и, заприметив впереди огромное корневище вываленной сосны, направилась к нему. Хватаясь за корни, она залезла на толстый ствол, легла, обхватив его руками и ногами, и тут уже зарыдала в голос. Слезы долго текли по мертвой коре, а вместе с ними выплескивались обиды, надежды и разочарования — до тех самых пор, пока в душе Танюши не стало сухо, чисто и пусто.
Когда она выбралась из чащи, уже вечерело. Солнечный свет, сделавшись оранжевым, окрасил косыми лучами листву. Кое-где пробиваясь сквозь нее, он еще слепил глаза, но уже не мог обмануть: день был на исходе. Танюша медленно шла между деревьев, избегая тропинок; она все еще боялась встретить кого-то из знакомых, хотя знала наверняка, что все давно разошлись. Вдали показался забор. Поняв, где она находится, Танюша забрала вправо — там, обойдя забор по кругу, можно было выйти на тропинку к ее палатке. Маловероятно, чтобы кто-нибудь из знакомых вздумал дожидаться ее там. Пересекая дорогу, она услышала голоса у главных ворот. Похоже, хозяева собирались уезжать; Кудимов орал на жену и еще на кого-то. Прежде эти голоса заставили бы ее вздрогнуть, но сейчас она спокойно прошла мимо, даже не ускоряя шаг. Ей с Кудимовыми больше нечего было делить. Он сам и его дворец превратились в бессмысленные декорации, охраняющие пустоту. Танюша не почувствовала даже привычного влечения в ту сторону, где когда-то было Озеро. Сердце знало, что там теперь ничего и никого нет. Она свернула на тропинку и зашагала в гору. Зачем она идет туда, Танюша не знала: наверное, просто ноги вели ее привычным путем, и она не сопротивлялась. Вскоре между сосен показалось пятно ее палатки. Она стояла на прежнем месте, а вовсе не лежала, разрезанная Кудимовым в порыве мелочной мести, как еще вчера в страхе представляла себе Танюша. «Ему не за что мне мстить», — подумала она и вышла на поляну. Но тут же остановилась: она была здесь не одна. На бревне около остывшего кострища сидел, сгорбившись, человек в камуфляжной куртке. Завидев Танюшу, он поднял голову: это был Ваня-прислуга.
— П-привет. — Он скромно улыбнулся.
— Здравствуйте.
Танюша подумала, обошла бревно и села на другой краешек. Оба замолчали.
— Вы… Вас хозяин прислал? — спросила она через некоторое время.
— Да нет, не прислал. Все, нет больше никакого хозяина. — Он бросил прутик, которым шевелил холодные угли. — Уволили меня.
Он говорил это без тени обиды, с легкой улыбкой. Странно, прежде Танюша не замечала у него таких интонаций. И выражение лица тоже было новое. Танюша с любопытством на него посмотрела.
— Вы… огорчены?
— Я-то? Да нет. Я знал, что это когда-нибудь кончится. Не могло же вечно продолжаться.
— Да, не могло… — машинально повторила Танюша. — И что же вы теперь будете делать?
— Пока не знаю. — Он задумчиво посмотрел перед собой.
Нет, его лицо определенно изменилось! И не только выражение, а, кажется, даже черты. Или она прежде плохо его разглядывала?
— Кудимов, кажется, был сегодня очень злой? — спросила Танюша после молчания.
Ваня кивнул. Этот жест и то, как встряхнулись при этом его волосы, тоже показалось ей новым. Удивительно, как она прежде этого не замечала.
— Ага, был. У него же озеро ушло. Он столько денег потратил — строил, забором обносил, то-се. А утром просыпается — и нет ничего, утекло. — Вспомнив о хозяйских побоях, Ваня потер ушибленную ляжку и усмехнулся. — Мне-то еще ладно, а Ильясу вообще зуб выбил.
— Угу.
— Сейчас вот всех повыгонял и едет, говорит, Михалыча убивать.
— Это который стройкой руководил?
— Ну да. Он ему и строиться тут посоветовал, и документы делал.
— Понятно… Но что же он, и вправду теперь убивать его будет? — забеспокоилась Танюша.
— Да нет, хе-хе. Это он говорит только. Вообще-то он добрый… в душе. Вот даже меня… ну да ладно. А Михалыча теперь все равно не найдешь. Он хитрый, построил и уехал, хе-хе.
Ваня широко улыбнулся, как будто все наполняло его радостью — и то, что Кудимов зол на своего подрядчика, и то, что Михалыч ловко улизнул, и даже то, что он сам остался без работы. Но, посмотрев на собеседницу, он посерьезнел: Танюша явно выпадала из этого круга радостных событий. Хотелось ей помочь, но он не знал, как.
— А вы-то теперь куда? — участливо спросил он. — Вы ж так любили это озеро. Жить без него не могли. Куда ж вы теперь пойдете?
Танюша опустила голову. Об этом она еще не успела подумать. Ее прошлое закончилось на берегу пустой котловины. Будущего не было. Было только настоящее, в котором она сидела на
