— Никто не лишает тебя этой возможности. Ты лишь будешь видеть конечный вариант и выносить приговор.
— Кайлин, ты согласна?
— Я не против
Ожидание Маркуса длилось около часа. За это время он осушил три чашечки кофе и изучил все журналы, лежащие возле него на столике. Маркус, конечно, знал, что в новой одежде Кайлин будет выглядеть значительно лучше, чем в тех тряпках, что облачила на себя сегодня. Но, если бы он знал, насколько измениться ее внешний вид в специально подобранных нарядах, поставил бы на кон не пять кредитов, а пятьсот.
— Нравиться? — осторожно спросила Кайлин, простояв в новой одежде перед немым Маркусом в течение нескольких минут.
— Нет, — лаконично ответил он и обратился к Сойе.
— Ее нужно облизать, понимаешь? Я не думал, что у нее такая фигура. Точнее, что она вообще у нее есть. Этот наряд ей идет, но он не подчеркивает ее достоинства настолько, насколько бы мне этого хотелось.
— Я против! — перебила его Кайлин. — Чем тебе не нравится эти брюки и блузка?
— Твое мнение здесь вообще не учитывается. Будешь мерить то, что я скажу.
— Мне нравиться эта одежда. Другую я мерить не стану.
Маркус несколько минут молча размышлял над ее словами, а затем просто согласился с ее выбором. В конце концов, для того, чтобы изменить человека, не достаточно насильно переодеть его. Он должен чувствовать себя в новой одежде прежде всего удобно. И если Кайлин согласилась натянуть на себя что-то кроме джинсов и майки, это уже прогресс.
Спустя два часа они покинули бутик и направились в салон красоты. Педикюр, маникюр, депиляция, посещение косметолога и шесть часов ожидания измотали Маркуса окончательно. Он уже перестал удивляться происходящим метаморфозам, и откровенно хотел в ближайшее время поставить точку и передать Кайлин в руки Ено.
Самая большая потасовка случилась в салоне у парикмахера. Кайлин напрочь отказалась остригать свою косу и оттенять волосы.
— Собираешься ходить с этим конским хвостом?
— Я привыкла к нему.
— Ну, давай хотя бы длину немного уменьшим. Тяжело же такую шевелюру мыть? Подумай, сколько ты сэкономишь на шампуне?
Кайлин скривила лицо и показала Маркусу язык, за что получила настоящий подзатыльник.
— Ведешь себя просто отвратительно!
— Волосы должны остаться длинными.
— Ниже плеч.
— Ниже лопаток.
— Немного выше.
— Вровень! Это последнее слово.
— Согласен! — ответил Маркус и засмеялся.
Через полтора часа уставший Маркус безуспешно пытался открыть дверь собственно дома. Когда, после длительной возни с электронным замком, стальная преграда неожиданно распахнулась перед ним сама, он понял, что на этом тяготы его сегодняшнего дня еще не окончены.
Гийон фривольно раскинулся на любимом кожаном диванчике Маркуса и, попивая дорогой чай из большой кружки, помахал ему рукой.
— Я же просил тебя, не врываться ко мне без приглашения.
— Смени замки, если тебя не устраивает мое присутствие.
— А если бы я привел женщину?
— Да ты под страхом смерти не покажешь ни одной из них дорогу сюда.
Маркус прошел в гостиную и плюхнулся на диван рядом с другом.
— Хочешь узнать, что у меня получилось?
— Не без этого.
— Ничего не получилось, — ответил Маркус и отобрал у Гийона чашку с чаем.
— Завари себе сам, — ответил Гийон и забрал ее обратно.
— Вообще-то, это мой чай. Так что давай, делись.
Гийон приподнял свой контактный обруч и посмотрел на Маркуса.
— Ладно, только не поперхнись.
— Спасибо. Так, что там с Кайлин?
— Получилось совсем не то, на что я рассчитывал.
— Не могу сказать, что ты меня удивил, но все же надежда, что можно что-то исправить, была.
— Зачем тебе это? — спросил Маркус, закрывая уставшие глаза.
— Что именно?
— Пускай бы ходила как есть. Нам-то какое дело?
— Не хочу становиться объектом досужих разговоров. Хватит с нее странного поведения, пускай хотя бы внешне не выделяется из толпы.
— Несчастная она, Гийон. Такая же, как и ты.
— Кто сказал, что я несчастный?
— А кто сказал, что ты счастлив?
— Я в порядке. А вот у нее большие проблемы.
— Она спрашивала о тебе.
Маркус заметил, как напрягся Гийон.
— И что ты ей ответил?
— Правду.
— А она?
— Ничего. Да и что тут скажешь? Ты всегда будешь ненавидеть таких, как мы.
— Ты тоже, между прочим.
— Я — другое дело. Во мне нет предвзятости к ним, а в тебе есть. Вот, что она тебе сделала сегодня утром, что ты так себя вел?
— Она опоздала на работу.
— Ну и черт с этим! Ты позволил себе оскорбить ее, и остальные последовали твоему примеру, а ты не пресек этого. Теперь они постоянно будут ее третировать, пока опять же ты сам не остановишь их.
— Мне наплевать на ее комфорт.
— Глаза у нее красивые. Сейчас таких нет.
— Это ты к чему только что сказал?
— К тому, что у нее красивые глаза.
— Это единственное, что в ней есть привлекательного.
— Ага! — подхватился Маркус и указал пальцем на друга. — Заметил все-таки!
— Тут только слепой не заметит.
— Что ты будешь с ней делать?
— Не знаю пока. По сути, она все еще в пограничном состоянии.
— Не очень-то она и нужна им, раз не работали с ней.
— Я тоже об этом думал. Пока пущу все на самотек. Посмотрим, к чему это приведет.
— Она сказала, что у нее провалы в памяти.
— Удобная отговорка.
— Согласен. Итак, — подытожил Маркус, — что мы о ней знаем: образована, хорошо владеет языком, путешествовала по Миру, замкнута, склонна к депрессии, обладает даром нейрами и что-то скрывает. Что-нибудь еще?
— Страшная, как грех.
— А вот Ено сказал, что она красива.
— Что? — засмеялся Гийон.
— Он просканировал ее биометрические параметры, и сказал, что она на семь процентов симметричнее Сианны.
Гийон чуть не поперхнулся чаем, рассмеявшись.
— Мне тоже было смешно. А потом я подумал над тем, что он сказал.
— И к какому выводу ты пришел? Что уродство тоже бывает симметричным?
— Нет, что мы оцениваем человека далеко не по биометрическим параметрам.
— Хочешь сказать, что это — неправильно?
— Нет, наоборот, так и должно быть. Но я не об этом. Что, если мы часто не замечаем важных деталей просто потому, что не пытаемся уловить сущность?
— Маркус, ты что, заболел?
— Может, иногда необходимо взглянуть на биометрические параметры, чтобы докопаться до чего-то более важного?
— Ты что-то пытаешься мне сказать?
— Это философский бред, Гийон. Прости, просто нахлынуло.
