Я видела, как разозленный граф Тревор бежит по подъездной дорожке. Его плащ развевался на ветру. Он почти добежал до ворот. А вот готический принц не сдвинулся с места, но продолжал смотреть прямо на меня.
— Гони! Просто гони эту долбаную тачку! — завопила я что было мочи.
Мотор завелся, и в считанные мгновения особняк и его необычные обитатели скрылись из виду. Я обернулась и посмотрела в заднее окно на Тревора Дракулу, с криками мчавшегося за нами.
— Счастливого Хеллоуина! — сказала я Мэтту и облегченно вздохнула.
8
Напрашиваться на неприятности
Я направлялась на урок истории, когда увидела Тревора, шедшего впереди меня, и приметила в его прикиде нечто новенькое — золотистую перчатку, натянутую на правую руку.
— Последний писк моды? — подколола я его, поравнявшись. — Наверное, хорошо, что в футбол не играют руками!
Он проигнорировал мое высказывание и продолжил путь в класс.
— Наверное, тебе придется пропустить несколько заседаний клуба любителей граффити, — не унималась я. — Куда уж, если твой палец не может надавить на баллончик.
На сей раз он остановился, но не ответил, смерил меня ледяным взглядом и пошел дальше.
Оп! Похоже, я задела ему не только руку.
— Вижу, ты благополучно добрался домой, — продолжила я, догоняя его. — Ну а обо мне Мэтт позаботился. Он настоящий джентльмен!
Однако тут мне показалось, что я немножко переборщила — мало того что уязвила его гордость, выставила на посмешище, так еще и похвалялась тем, что переманила на свою сторону его лучшего друга. Мне даже стало жаль парня… почти.
Тревор остановился, глядя на меня так, будто вот-вот взорвется, но тут взгляд мой упал на какого-то человека, показавшегося мне знакомым. Он разговаривал с секретарем в приемной директора. Это был чудной старикан из особняка. Яркий флуоресцентный свет подчеркивал его бледность, длинный серый плащ окутывал худощавое тело, а в костлявой бледной руке была зажата теннисная ракетка моего отца.
Я оттолкнула Тревора к стене, откуда можно было безопасно подслушать разговор.
— Что ты делаешь? — спросил он, пытаясь освободиться.
— Тсс! Это дворецкий из особняка! — прошептала я.
— Ну и что?
— Он ищет нас!
— Как он может нас искать? Темно же было, пораскинь мозгами!
— Этот тип видел нас! Наверное, нашел на лужайке твою аэрозольную банку. У него теннисная ракетка моего отца!
— Балда придурковатая, если бы ты меня не ударила, то ничего этого не случилось бы.
— Болван безмозглый, если бы ты не родился, то ничего этого точно не случилось бы. Тсс!
— Сэр, вы можете оставить у нас эту ракетку, и мы сделаем объявление, — сказала миссис Гербер. — Как, вы говорите, была одета эта девочка?
— В теннисный костюм, мисс.
— На Хеллоуин?
Она рассмеялась и потянулась к ракетке, но чудной старикан подался назад.
— Я предпочел бы пока оставить ее у себя. Если вы найдете владелицу, то передайте ей, что она знает, где ее забрать. Всего доброго, — сказал он и поклонился очарованной миссис Гербер.
Я отпрянула и потянула Тревора за статую Тедди Рузвельта.
— Это ловушка, — сказала я, стиснув его руку в перчатке. — Я объявляюсь, а там уже торчат полисмены с наручниками.
Ученики пялились на чудного старикана, шествовавшего к выходу и поглядывающего по сторонам. Разумеется, он искал нас.
— Он забрал улику с собой. Она стоит две сотни долларов, — прошептала я Тревору.
— Ага, улика, — сказал он. — Против тебя!
— Меня? Да там повсюду твои отпечатки пальцев. К тому же этот малый видел и тебя.
— Он видел только, как я бежал. Вполне возможно, он охотится за тобой. Ты разозлилась, оттого что у него закончились сласти, и стала разукрашивать его дом, а когда там зажегся свет, сдрейфила и дала деру, бросив там и добытые сласти, и теннисную ракетку.
Тревор говорил так, точно вообразил себя Шерлоком Холмсом, расследующим дело о пропавшей теннисной ракетке.
— Ты хочешь свалить это на меня? Не могу в это поверить!
— Не переживай, бэби. Вряд ли тебя посадят за это в тюрьму. Разве что тот чокнутый дворецкий капитально тебя отшлепает.
Вообще-то мне по жизни хватало неприятностей, которые я огребала по заслугам, но нарваться еще и на незаслуженные было уже слишком.
Тревор пошел на урок. Я нагнала его.
— Если начнутся неприятности, то я тебя выгораживать не стану, пойдешь на дно вместе со мной.
— Кому они поверят — примерному ученику, лучшему игроку школьной сборной или придурочной девчонке, сдвинутой на готике, которая чаще бывает в кабинете директора, чем в классе?
— Ты должен мне теннисную ракетку! — беспомощно крикнула я вслед неторопливо удалявшемуся Тревору.
Признаюсь, Тревор отомстил за ту страшную ночь в лесу. Мало того что из-за него я лишилась отличной папиной ракетки. Он, что было гораздо хуже, сделал меня врагом в глазах единственных людей в нашем городе, способных понять меня и стать моими друзьями. В них я видела освобождение от Занудвилля и обещание связи с большим миром, однако похоже на то, что теперь попасть в особняк будет труднее, чем тогда, когда он был заколочен.
— Ты что? — заорал отец за ужином после того, как я рассказала ему, что потеряла ракетку.
— Не то чтобы потеряла. Просто ее у меня нет.
— Тогда забери ее обратно, если знаешь, где она.
— Сейчас это невозможно.
— Но завтра у меня игра.
— Я знаю, папа, но у тебя есть и другие ракетки.
Я попыталась приуменьшить достоинства потерянной вещи. А зря, это оказалось серьезной ошибкой.
— Другие? Легко тебе говорить! Вот так пойти и купить еще одну ракетку «Меткость принца»!
— Я не это имела в виду.
— Как будто мало того, что ты портишь школьное имущество!
— Прости, но…
— На сей раз извинения недостаточно. Оно не поможет мне выиграть завтрашнюю партию. Помогла бы моя ракетка. Начать с того, что я не припоминаю, чтобы разрешал тебе уносить ее из дома.
— Но, папа, можно подумать, что ты не совершал ошибки в юности, когда был хиппи.
— Я заплатил за них, и ты заплатишь за мою ракетку!
На моем банковском счете было около пяти долларов, остатки денег, потраченных на сладкое шестнадцатилетие, и это при том, что на мне еще висели двадцать пять долларов, последний платеж за «Премьер видео». Я быстро произвела мысленный подсчет. Оказалось, что отец решил не выдавать мне карманные деньги до моего тридцатилетия.
Тут он произнес слова, отозвавшиеся в моей бедной голове таким эхом, что она пошла кругом, а я подумала, что сейчас взорвусь на миллион несчастных кусочков.
