Развернувшись, он быстро направляется к грузовику. Следуя за ним, я вдруг понимаю, что действительно чувствую себя неважно, и мысли какие-то заторможенные, как бывает, когда долго не спишь.
* * *
Набор номера Леонхашарт прерывает, когда по карте на экране планшета убеждается, что маячок Юмаат, наконец, покидает сектор инициации и отправляется в сторону НИИ Нарака.
— Спасибо, что спас мою кису! — от радости Шаакаран аж вокруг своей оси прокручивается и чуть не выбивает хвостом планшет Леонхашарта.
Тот, увернувшись от удара, хмуро смотрит на ринувшегося к дверям приятеля.
— Стой!
Шаакаран застывает так и не донеся ногу до пола.
— Невест красть нельзя, — сурово напоминает Леонхашарт — Так что сегодняшние ночные похождения отменяй. Пообещай, что ты не будешь красть эту… пятнадцатую.
Леонхашарт знающий, что Шаакаран не выполняет обещания, данные при скрещенных пальцах, внимательно следить за его руками.
Скрестив когтистые пальцы на зависшей в воздухе ноге, которая по прикидкам Шаакарана не видна Леонхашарту, он отвечает:
— Конечно, не буду, обещаю.
И пулей выскакивает из кабинета Леонхашарта.
* * *
Шаанти загружает освобожденные мной носилки в ящик под сиденьями в кузове. Каким меня взглядом награждает, еще и уши свои кошачьи прижимает… Да, неловко получилось, что я ее на помощников Юмаат толкнула, но суровые времена требуют суровых действий.
— Загружаем, — шипит она Уршу, и они подхватывают носилки со спящей Принцессой, заносят ее в глубину кузова, за ней более крепкую и увесистую Манакризу, а там и пышечку с краю. И у всех на груди красные кристаллы, как у меня.
— Забирайтесь, — велит Урш, мы и так отстаем от графика, а сам косится на меня.
Да не собираюсь я ничего вытворять, только, подойдя к грузовику вместе с несколькими бледноватыми и неуверенно шагающими студентками, оттягиваю висящий на шее кристалл:
— Что это и зачем нужно?
У них на шеях висят кристаллы пастельных тонов.
— У вас инструктаж завтра, — пробует отвязаться от меня Урш, помогая рыженькой девушке подняться по трапу и обойти первые носилки.
— А вы не пробовали начинать с инструктажа? — интересуюсь я.
Шаанти близко подходит ко мне и шипит в лицо:
— Мы провели инструктаж, сказали все, что вам нужно знать, а если объяснять сразу много, вы все равно забываете и приходится повторять вам снова. И снова. И снова. Хватит спрашивать, дождись, когда начнут объяснять!
— Не могу, — на всякий случай я хватаюсь за стенку грузовика.
Урш помогает зайти в кузов еще двум девушкам, пристегивает их.
Отдышавшись, Шаанти спрашивает:
— Это почему же? Что сложного в том, чтобы просто молчать?!
— Если бы вас похитили, вывезли в другой мир и делали непонятные вещи, вы бы молчали? Ничем не поинтересовались?
Я пристально смотрю в жутковатые абсолютно черные кошачьи глаза. И почему-то жалею, что у меня нет с собой Вискаса, может, так она стала бы сговорчивее? Шаатни отступает и отворачивается:
— Урш, надо подать служебную записку, что нам не хватает ружей с усыпляющими зарядами.
Еще бы смирительные рубашки и кляпы попросили.
— Вам не хватает простых и четких инструкций, о чем обязательно следует подать служебную записку. Например, пока мы ехали, вы могли бы показать видеоролик, объясняющий все, что нас ожидает, и поясняющий, что делать в тех или иных ситуациях. Можно даже просто аудиозапись. Так же не мешало бы повесить инструкции в коридорах… и, кстати, я вашу речь понимаю, но не увидела ни одной понятной надписи, скажите, то… заклинание, что на мне использовали, не распространяется на письменность?
Урш и Шаанти многозначительно переглядываются. Он советует:
— Назначь ее старостой и официальным представителем четвертого факультета.
— Упаси меня Шааршем, я тогда рехнусь.
— Я бы на твоем месте не оставлял ее без дела, — тихо добавляет Урш.
— И мне, пожалуйста, выдайте учебник по местным правилам поведения, — прошу я и еще сильнее опираюсь на фургон грузовика. — Вдруг у вас тут принято о людях в третьем лице прямо при них говорить, и я ошибочно считаю вас некультурными.
У Шаанти дергается глаз, Урш бубнит что-то вроде «Я же говорю», но она вскидывает руки:
— Я на своем месте попрошу больше никого не привозить с Земли.
— Совет на это не пойдет.
Перед глазами темнеет. Глубоко вздохнув, я опираюсь коленом на опущенную стенку-трап и поднимаюсь в кузов.
— Сейчас я чувствую себя не очень, но потом… — я почти падаю на сиденье рядом с лежащей на носилках пухленькой девушкой, нащупываю ремень безопасности. — Надеюсь на объяснение. И о понимании языка в том числе.
Демон с фиолетовыми рогами, подводя к грузовику еще двух девушек, вздыхает:
— Заклинание чтения на вас применят позже. Кристаллы на ваших шеях — это поглотители. Они впитывают в себя излишки вашего магического фона. Чем насыщеннее цвет, тем сильнее фон, тем выше опасность ваших магических выплесков для общего фона колец. Цвет может меняться. Стабильно красный означает высокий магический потенциал, все обладатели таких кристаллов должны выучить местоположение всех стационарных накопителей в секторе. Так, чтобы ночью вас разбуди — а вы знаете, где их найти. Завтра. После того, как отоспитесь и восстановите силы.
Оставшиеся снаружи девушки тоже забираются внутрь и, пошатываясь и хватаясь за стенки, рассаживаются по местам. Рядом со мной устраиваются бледные Лисса с нежно-зеленым кулоном и Катари с синим, поглядывают на лежащую на носилках Манакризу.
Направляясь к кабине, Урш тихо советует:
— Да правда, сделай ее представителем, пусть комиссию и попечителей изводит вопросами и предложениями по модернизации обучения.
— Они ее Безымянному скормят, — ворчит Шаанти и, судя по звуку, забирается в кабину.
За ней садится и Урш, невнятный гул их голосов прерывается урчанием мотора. Механизм закрытия стенки-трапа начинает работать, она поднимается, погружая нас в полумрак, а потом и в кромешную темноту.
— Тебе не страшно их так… спрашивать? — тихо интересуется одна из девушек на сиденьях у противоположной стенки.
— Волков бояться — в лес не ходить, — я застегиваю ремень и устраиваюсь поудобнее. — Место себе нужно выбивать сразу, и ни в коем случае не позволять считать себя каким-то там «мясом».
— Но если за такое убьют? — спрашивает уже кто-то другой. — Они же могут.
— Девчонки, неужели кто-то думает, что мясом называют тех, кто живет долго?
Грузовик трогается с места, голова от его движения идет кругом.
— Но мы же невесты, — совсем жалобно напоминает девушка уже с места на моей стороне.
— В лучшем случае четыре из пятнадцати, — напоминаю я. — И нет никакой гарантии, что эти мужья окажутся лучше работы «мясом».
Повисает тягостное молчание. Грузовик рычит, тянет нас к сектору четвертого факультета. На меня накатывает дрема, тело кажется слишком тяжелым.
— Не бойтесь, — советую я, — пока жив, из любой ситуации есть выход. Мы нужны этим рогатым, значит, будем жить и этот выход найдем.
Оптимизма в ответных вздохах нет, но я сейчас не в том состоянии, чтобы вселять во всех боевой дух. Вот завтра…
* * *
Я снова успеваю задремать, а когда просыпаюсь, кузов уже открыт и последние носилки с Принцессой выносят два бравых не рогатых парня в черных комбинезонах.
Мне тоже хочется на носилки, но я выхожу на своих двух. Урш хмуро оглядывает приспустившееся колесо, Шаанти не видно. Лисса и Катари, мнущиеся возле выхода из ангара, возвращаются и без слов подхватывают меня под руки. Помня предупреждение, я по пути поглядываю на стационарные сферы-поглотители.
— Настя, расслабься, — советует Лисса. — Завтра будешь все учить, а сегодня отдохни. Нам сказали, что сон — лучший способ восстановиться после инициации.
Манакриза, кем-то принесенная в комнату, безмятежно лежит поверх черного покрывала. Бросив взгляд на ее застывшее лицо, на красный кулон на груди, пытаюсь стянуть с себя ветровку, но в кармане что-то дергается. Ящерка. На всякий случай расстегиваю молнию кармана… все вокруг резко темнеет, я едва ощущаю, как меня подхватывают четыре руки и втягивают на мягкую, очень мягкую кровать.
