Шлем и доспехи исчезли где-то на полпути, и сейчас на мне было грязное, покрытое сажей и пеплом платье. Волосы спутаны и растрепаны, горло першило и болело, и так тяжело было дышать.
Я смогла сделать всего десяток шагов, потом просто надоело.
«Хватит, — решила я, опускаясь на землю. — Какая мягонькая травка, как пух. Вот здесь я и посижу... или полежу».
Я легла под куст и свернулась калачиком, наконец позволяя себе отключиться.
Хватит навоевалась.
Очнулась я уже гораздо позже.
В своей комнате, в своей кровати. И рядом с мамой, которая сидела рядом в высоком кресле, не сводя с меня глаз. Судя по нездоровой бледности на лице и усталости во взгляде, сидела матушка не просто так, а приводила неразумную дочь в чувство, использовав значительную часть собственных сил.
Тут же проснулось вина.
— Добрый... — я мельком взглянула на окно и тут же сориентировалась, — вечер.
— Как себя чувствуешь? — спросила матушка обманчиво ласковым тоном, который не предвещал ничего хорошего.
— Спасибо, уже лучше. Можно мне воды?
В горле страшно пересохло, и я никак не могла отделаться от вкуса пепла на губах и горечи во рту, которые вновь и вновь возвращали меня назад к трещине.
Она подала стакан, который я быстро осушила и счастливо вздохнула.
«Так намного лучше!»
Снова покосилась на маму, не зная, с чего начать и с каких извинений. Да и нужны ли они сейчас?
Поэтому я решила немного потянуть время. Осторожно приподнялась и неловко поправила многочисленные подушки, сооружая небольшую горку. На нее-то я и облокотилась, готовясь встретить материнскую истерику. А в том, что она будет, сомнений уже не оставалось.
— Ну что? Довольна?
«Началось!»
— Мама...
— Ты хоть понимаешь, как рисковала, Айрин!
— Понимаю.
— Здесь этот... Хоторн и его свора.
Мама не произнесла, а будто выплюнула имя моего мужа.
— Знаю, я его видела, — тут же сообщила я.
Кажется, от этой информации стало только хуже.
— Видела? — просипела матушка и побледнела еще больше, отчего под глазами отчетливо выступили круги и некрасиво выделились складки у губ, добавляя ей десяток лишних лет. — Ты его видела? А он тебя?
— И он меня, но не переживай, все хорошо, — попыталась утешить ее я.
Но сделала это так неуклюже и неумело, что самой стало неприятно.
— Хорошо? Как это может быть хорошо? Айрин, ты хоть представляешь, что натворила?!
Голос матушки поднялся до таких высот, что я невольно вздрогнула и сморщилась от головной боли.
— Ничего я не натворила. Просто выполняла свой долг.
— Долг каждой девушки из рода Монрей — чтить традиции предков, выполнять наказы старших и не лезть туда, куда не просят! — произнесла она резко.
— Я не могла иначе. Трещина...
— Ее ликвидировали бы и без твоего участия, — оборвала меня матушка. — Своей выходкой ты загубила все.
— Ничего я не загубила, — пробормотала в ответ, потирая ноющие от боли виски. — Хоторн меня не узнал. Я в шлеме и доспехах, кроме того, там был Питер. Он помог. Так что Хоторн не знает, что это была я.
Радоваться матушка не спешила, лишь сильнее поджала губы:
— Ты в этом уверена?
— Да, для него я Кай Монрей.
— Кай? Ты представилась именем брата?
— Не я, Питер представил.
Она на мгновение задумалась.
— Что ж, может, это и к лучшему. Слава богам, мы находимся здесь под чужими именами, но все равно ты не должна была так рисковать, Айрин! И ради чего? Ради чего ты едва не перегорела и не уничтожила труды дяди?
— Я не дала трещинам стать больше, помешала тварям пробраться в наш мир.
По мне, уже это было немало. Если не для прощения, то для смягчения приговора, который читался в глазах матушки.
Я не ждала похвалы и одобрения, но заслужила хоть немного понимания. И не получила даже этого.
— Это не твоя обязанность! — резко заявила матушка.
— Это было наложение. Сразу пять трещин!
Я все еще не оставляла попыток достучаться до нее, объяснить, рассказать. Но все было бесполезно.
— Справились бы и без тебя.
— Справились, — я не стала отрицать. — Но жертв и разрушений было бы намного больше. Черное пламя уничтожило бы дома и спрятавшихся в них людей.
Но это не произвело на нее должного впечатления.
— Ты забыла наказ предков, Айрин? Нельзя спасти всех.
Я замолчала, раздумывая, что сказать. В голове не укладывалось, что моя любимая, добрая матушка могла так думать.
— Глава уже все знает.
— Уже? — переспросила я.
«Что ж, этого стоило ожидать».
— Он не доволен, — сообщила родительница, поднимаясь.
— Мы возвращаемся домой? — устало спросила у нее.
— Пока нет. Это может привлечь лишнее внимание. В Заморске сейчас слишком много чужаков. Мы не можем так рисковать. Глава велел переждать пару дней.
— Я поняла.
— И без приключений, Айрин. Ты и так натворила слишком много дел. Я распоряжусь, чтобы ужин принесли сюда. А теперь отдыхай.
— Да, матушка, — покорно кивнула я.
Поужинав, я снова легла и почти сразу уснула.
На следующее утро силы практически восстановились. Я встала с постели, умылась и уже собиралась спуститься к завтраку, как в комнату вбежала взволнованная матушка.
— Айрин! Он скоро будет здесь! — вскрикнула она, покраснев от волнения.
— Кто? — испуганно спросила я, чувствуя, как от тревоги и страха подкашиваются колени.
«Неужели Хоторн? Он все узнал и теперь...»
— Питер!
Матушка произнесла имя моего бывшего жениха с таким благоговением, словно он был императорской крови.
— И что?
Я ее восторгов не понимала и радоваться не спешила.
— Причешись, надо соорудить что-нибудь приличное из твоих волос. Переоденься и спускайся к нам! — велела она, разворачиваясь к двери.
— Ноя уже одета! — только и успела выкрикнуть я, прежде чем матушка убежала.
И тут же была удостоена нового критического взгляда.
— Это платье не подходит.
Я осмотрела свой наряд. Симпатично вышло. Лиловое платье с белыми оборками и низким вырезом. Может, не очень нарядное, зато удобное.
— Это еще почему? Нормальное платье.
— Надень то синее, с бабочками.
Нет, не готова я была сейчас вспоминать бабочек и тем более надевать что-то с ними. Уж очень свежими были воспоминания о фиолетово-черных созданиях с алыми глазами.
— Или нежно-голубое, с цветами, — предложила матушка и даже в ладоши захлопала. — Да, точно, голубое будет идеальным. Я немедленно пришлю к тебе служанку. Она поможет сделать прическу.
Я лишь кивнула, решив не спорить.
Если мама что-то решала, то лучше не вставать на ее пути.
Уже через час я спускалась по лестнице, когда меня увидела матушка, которая вышла в холл встречать гостя.
— Айрин, чего ты тут делаешь? — громким шепотом спросила она.
Я замерла на середине и непонимающе на нее уставилась.
— Спускаюсь к завтраку.
— Сейчас?
— Но ты же сама сказала спуститься, — растерявшись, спросила я. — Силь сделала мне прическу, я надела это глупое голубое платье и спустилась. Что не так-то?
— Не сейчас! — зашипела она и жестами велела мне подниматься назад. — Питер же еще не пришел!
Естественно, я ее проигнорировала.
— Ну и хорошо. Я встречу его вместе с тобой, — кивнула в ответ и спустилась еще на две ступеньке.
— Нет! Не так! — закричала родительница.
Вновь пришлось остановиться.
— Мам, я ничего не понимаю. Почему мне нельзя спуститься? Хорошо, я не буду его встречать, подожду в столовой.
Матушка закатила глаза и тяжело вздохнула, словно я произнесла какую-то страшную глупость.
— Питер придет, и только тогда ты спустишься. У него на глазах!
— Но почему?
— Представь. Мы с Питером стоим здесь в холле. Он поднимает взгляд, а тут ты... такая красивая и милая, спускаешься по лестнице. Это же так эффектно! Ваша первая встреча должна запомниться.
— Мы вчера виделись, — заметила я.
