— Нет, господин Лливелин, я об этом не думала, — тихо ответила я. Неужели он решил от меня избавиться?..
Розы пахли просто одуряюще, я чувствовала, как у меня кружится голова. То ли от волнения, то ли от их густого аромата.
— Знаете, госпожа Шарлотта, вы всего лишь второй день в моём доме, я всего лишь считанные часы знаю вас, но моё сердце и мой жизненный опыт подсказывает мне, что вы сможете стать душой любого дома.
Лично моё сердце тихонько заскулило от неловкости и страха. Нет, не надо этих разговоров, пожалуйста, это слишком для меня!
— Как вы уже знаете, на днях приедет мой сын, Мэбон.
— Да, сэр Лливелин, я очень рада, что вы повидаетесь с сыном, да еще и на таком счастливом событии — свадьбе Гвендолин.
Лливелин нахмурился.
— Всё не так просто и радужно, госпожа. — и снова замолчал.
Я ждала, когда он продолжит.
— Мне не нравится образ жизни Мэбона. Отдавая его в королевскую службу, я думал это пойдёт ему на пользу, а оказалось всё ровно наоборот. Теперь мне хотелось бы вернуть его обратно домой, пусть бы лучше понемногу перенимал у меня дела.
Кажется, я начинала понимать, к чему Лливелин ведёт. Этого еще не хватало!
— Почему вы хотите, чтобы партию вашему сыну составила неизвестная без роду и племени девица? — прямо спросила я.
— А вы достаточно смелы, — оценил он мою реплику и тон, — когда перестаёте трястись от страха сделать что-нибудь не так. В то же время вы мягкая, уютная и воспитанная. — Он остановился и медленно осмотрел меня с головы до ног. — Вы можете очаровать любого, если захотите.
Лливелин посмотрел мне прямо в глаза, а меня бил внутренний озноб от негодования. Он выбирал меня, как…рабыню на невольничьем рынке, которая предназначалась для ублажения и усмирения его избалованного отпрыска!
— Простите, сэр Лливелин за дерзость, но если, как вы говорите, я могу очаровать любого, то зачем мне ваш сын, который по вашим словам не отличается добрым нравом? — ответила я, плохо соображая, что меня после таких слов ждёт.
Неожиданно он рассмеялся в полный голос, откинув голову.
— Я же сказал, что в вас есть что-то особенное. Не волнуйтесь, госпожа, вас ни к чему не собираются принуждать в этом доме. Считайте, что это была вам пища для размышления. Был бы счастлив услышать, что не вызвал ничего плохого в вашем сердце.
— Всё хорошо, господин Лливелин, — сказала я ровно, — вы в своём праве, в своём доме и на своей земле.
Похоже, он не услышал гнева, который переполнял меня. Впрочем, я старалась, чтобы не услышал. На одну мысль он меня точно натолкнул — мне нужно было думать, что делать дальше, чтобы не зависеть ни от кого.
— Давайте вернемся в дом, — улыбнулась я ему.
Он улыбнулся мне в ответ, вполне довольный состоявшимся разговором. Чего нельзя было сказать обо мне.
Когда мы вернулись, Гвендолин пыталась затащить меня к себе, чтобы показать своё свадебное платье.
— Правда оно не вполне еще готово, но я очень хочу, чтобы ты посмотрела. Я уже поняла, что у тебя отменный вкус и ты можешь мне помочь внести коррективы при следующей примерке.
— Гвен, с удовольствием, но давай завтра. Это очень ответственное дело и требует свежей головы. Утро вечера мудренее.
— Хорошо, — легко согласилась девушка, — а о чем с тобой говорил отец?
Я не знала, стоит ли передавать ей этот разговор. С ней вполне можно было посоветоваться, но я должна была быть уверена, что это останется между нами.
А сейчас мне нужно было срочно остаться одной.
В своей комнате я никак не могла успокоиться и размеренно шагала от одной стены к другой. Как и утром дыхание не восстанавливалось. А всё стресс и лишний вес. Если с первым не всё зависело от меня — вон сколько всего случилось и час от часу не легче, то заедать эти стрессы я вполне могла прекратить.
Прогулки это, конечно, хорошо, но этого было мало — необходимо было подумать о своём здоровье. Ну вот какая тут медицина? Даже таблетки от давления не найдёшь, максимум пиявку прилепят. А одежда? Вот что на меня налезет? Не каждый раз под рукой окажется дама на сносях. Так что пока я не придумала, как мне жить и одевать себя самостоятельно — нужно было срочно браться за себя, то есть худеть. Например, делать зарядку. Ну хорошо, не прямо сейчас, но с завтрашнего утра точно.
И не есть собственные тортики! А только пробовать.
О разговоре с Лливелином я старалась не думать, заглушая тревогу этими практичными мыслями.
На утро девочки с изумлением наблюдали, как я в одной нижней тунике делаю энергичные взмахи то одной ногой, то другой, стоя на четвереньках.
Ния сначала со страхом спряталась за сестру, а потом, не выдержав хихикнула, прикрыв рот ладошкой. Гвендолин тоже рассмеялась, а потом спросила с тревогой:
— Шарлотта, с тобой всё в порядке? Ты не заболела?
В этот момент я, обессилев, рухнула на шкуры, которыми устелила пол вместо гимнастических ковриков.
— Нет, — задыхаясь ответила я. — Это для того чтобы сбросить лишний вес.
Гвендолин присела рядом со мной, а потом попробовала повторить упражнение, которое я выполняла. Надо сказать, у нее это получилось изящно, как у гимнастки, в отличии от меня, пухляша.
— Ничего не понимаю, — пожала плечами Гвен. — Но зачем тебе это?
— Ну во-первых, для здоровья, а во-вторых буду лучше выглядеть. — я собрала растрепавшиеся волосы и заколола их двумя гребнями, которые отдала мне Гвендолин. Они были серебряные, инкрустированные голубыми кристаллами, очень красивые и тяжелые. Но моя копна выдерживала.
— Я не понимаю, — упрямо повторила Гвен, — при чем тут всё это? Ты молодая и необыкновенная красавица. Твои волосы, цвет лица и зубы — разве это не говорит об отменном здоровье? Господь создал нас такими, какие мы есть. И не всем повезло, как тебе.
Я вздохнула. Ну вот как объяснишь? Хотя, конечно, приятно, что независимо от веса здесь можно считаться красавицей. Как это у нас называлось…модное словечко…а, бодипозитив!
— Мне нужно ополоснуться после моих кувырков, — туника была влажная, однако в запасе у меня была свежая.
Гвен вскочила. Какая же она была тоненькая и гибкая, я залюбовалась. Она перехватила мой взгляд и улыбнулась.
— Красота — она разная во всём, Шарлотта. И в природе, и в разных людях, и даже в небе. И, кстати, в моём свадебном наряде — ты обещала посмотреть его вместе со мной! Жду тебя!
И, обняв Нию, она скользнула за тяжелый занавес. Точно, платье. Я совсем забыла.
Кувшин для умывания был полон и я с удовольствием облилась из него прохладной водой. Сейчас бы окунуться в тот ручей под тенью ив, склонившихся почти к самой глади воды. Я вспомнила, как испугалась треска в кустах. И ощущение, что на нас кто-то смотрит. Надо будет спросить у Гвен, безопасное ли там место, может у меня просто воображение разыгралось.
Я медленно натягивала на себя чистую одежду — это был наряд Шарлотты, в котором её похитили. Ткань, из которой была сшита туника была очень добротной, льняной и в то же время шелковистой. Явно дорогой, но не роскошной, как у девочек. Однако, скорее всего, достаток сэра Лливелина был исключительным. Я вспомнила его вчерашнее предложение и поёжилась. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Я выбросила из головы всё, что не требовало решения прямо сейчас и направилась в спальню Гвендолин.
— Я решила надеть его, чтобы сразу было видно! — оповестила меня красавица-невеста, — только нужно аккуратно, еще рукава не совсем пришиты, если отвалятся, швее заново их пришпиливать. Ну, как тебе? — и она покружилась вокруг себя.
Черно-медовая ткань была расшита золотом, силуэт был трапециевидный, но не сильно расширяющийся книзу. Горловина стоечкой подчеркивала длинную лебединую шею девушки, а цвет платья контрастировал с белоснежной кожей. В этом платье Гвендолин выглядела по-королевски.
— Гвен, это просто необыкновенно красиво! Тебе так идёт! Ты как королевская особа! — я даже не могла подобрать слов, насколько прекрасно она выглядела.
