— Что случилось, ммм… Мара? — серьезный взгляд.
— Ненавижу лжецов. И терпеть не могу манипуляторов. Особенно, тех, кто пытается ещё и своей силой воздействовать на сознание, — сообщила как можно более ровным голосом, чтобы услышать в ответ.
— Я тоже очень не люблю, когда меня обманывают, дорогая моя Мара. И когда лгут, прямо глядя в глаза… я начинаю злиться, — тьма из-под капюшона неласково облизнулась, — правда, есть одно смягчающее обстоятельство… — не обращая внимания на спешащих вокруг прохожих, меня снова взяли за руку, ласково поглаживая кончики пальцев.
— К-какое? — от разгорающегося в синем глазу пламени было невозможно глаз оторвать.
— Я знаю, что чаэварре трудно довериться. Особенно, такой молоденькой… и я подожду. Если вы позволите мне о себе позаботиться. А мое имя невеликая тайна, — кажется, или кто-то смеётся? — Шиэрту. И я очень не советую пытаться от меня сбежать или делать какую-то очередную глупость, маленькая колдунья.
Вот теперь я чувствовала стальной стержень в чужом голосе. Ту скрытую мощь, которая заставила насторожиться с самого начала. И нет, я не столь глупа, чтобы противостоять ей в открытую. Но и становиться очередной любопытной игрушкой этого древнего — упаси сила! Слишком много у меня собственных тайн и проблем. Остается лишь одно. Стать для него неинтересной.
Поднять взгляд. Капельку восхищения, немного опаски, восторг, смущение и извечно женский сигнал к флирту.
— Простите, господин… ано Шиэрту… просто моя дорога не была лёгкой — опустить голову, показывая, что едва сдерживаю слезы. Прикусить губу. Прикрыть глаза, нервно сжимая пальцы, — и я… боялась, что… я прошу прощения!
Эх, какая актриса пропадает! Ну же, не сердитесь на растерянную девочку, господин аристократ!
— Я оценил в полной мере ваши весьма средние актерские данные, милая моя ммм… Мара, — вкрадчивый шепот у самого уха заставил подпрыгнуть, оборачиваясь.
Мужчина стоял слишком близко. Вплотную. И буквально подавлял, вызывая безотчетную злость и страх. А ведь раньше, наверное, я бы не смогла оставить без внимания такой невероятный, скажем так, экземпляр.
— Мы ещё поговорим об этом. Но вам стоит знать, что я слишком хорошо ощущаю искренность чужих эмоций, чтобы пытаться со мной играть, — эти слова он почти промурлыкал, не сводя с меня внимательного взгляда.
Нет ничего хуже, чем показать раздраконенному хищнику свой страх. И я держалась из последних сил. Вздернула подбородок.
— Я не обязана открывать душу перед первым встречным. Мне неприятно такое отношение и навязанная помощь, — наверное, я ещё слишком мало пропиталась духом этого мира, чтобы бояться анорра.
Снова промахнулась. Вспышка чужого интереса — уже явная.
— Гордая, — чужая рука крепко ухватила за локоть, — это будет интересно… идём! Не съем я тебя, — усмешка в голосе.
И, буквально через несколько шагов, мы остановились у небольшой кованой двери. Темная кнопка звонка была почти отскоблена добела. Новый знакомый вдавил её без колебаний.
— Черный вход.
Вероятно, придется пока смириться и принять эту помощь. Но как же не хотелось! Да и оставаться в столице было откровенно боязно, хотя родственники этого тела и не должны были здесь появляться…
Впрочем, думать было уже поздно.
Дверь с тихим щелчком отворилась, ведя на территорию довольно большого и красивого особняка. Наша дорога лежала между ровно подстриженных кустов.
— Добро пожаловать в нашу тихую книжную обитель, мой господин! — зазвенел громко чистый, хоть и чуть грубоватый голос, когда мы вошли внутрь помещения.
Нас действительно уже встречали и усиленно демонстрировали радушие. Или не только демонстрировали?
Я не любила больше всего на свете три вещи: лицемерие, ложь и намеренное унижение.
Впрочем, к здешней хозяйке это не относилось.
Удивительная… женщина.
Высокая, крупная — ростом с моего спасителя, статная — про таких раньше говорили — кровь с молоком.
При этом она вовсе не казалась мужеподобной, да и уродливой не была. Если бы не две борозды шрамов, пересекающие лоб крестом. Как будто… их оставили намеренно…
Роскошные иссине-черные волосы незнакомки спадали волной до пояса — даже завидно стало. Смотрела она спокойно и ясно, без страха или надменности, но и без угодливости. И Шиэрту были совершенно точно рады видеть. Что ж, по крайней мере, он не маньяк — и то спокойнее.
— Здравствуй, Ради.
В голосе мужчины прозвучали мягкие нотки, но… в нем чувствовалось остро какое-то неожиданное напряжение. И волнами расходился знакомый холод силы. Профиль казался теперь хищным, а сам он — невольно — если не пугал, то заставлял насторожиться. Люди не меняются вот так резко в одно мгновение. Значит ли это, что со мной он лгал и притворялся?
— Лёгкой дороги крыльям, мой господин, — поклон. Внимательный взгляд не по-женски умных темных глаз, — чем я могу вам помочь?
— Ты говорила, что тебе нужна помощница, — вот так, спокойно, с места и в карьер! Голос спутника стал прохладным и сухим до равнодушия, — я её тебе привез. Девушка получила необходимое образование, неглупа, чистоплотна, в городе недавно. Подойдёт?
Ему бы лошадей продавать!
— Полагаю, мы сможем обсудить этот вопрос с госпожой…
— Радьяна, — женщина приветливо кивнула, но бросила быстрый настороженный взгляд на моего спутника, — господин, у девочки больше нет никаких вещей? Это всё? Мы и в самом деле не должны вас задерживать, сами разберемся.
Внимательный взгляд на старенький, видавший виды чемоданчик. Кажется, мужчина заметил его только сейчас. Недоуменно склонил голову, прищурился. Он демонстрировал эмоции, но почему все они казались абсолютно искусственными?
— Разберётесь, даже не сомневаюсь… — ленивая улыбка. И снова до предела наигранная. Аж мурашки по коже. Куда я снова влипла? — чемодан один. Обеспечь её всем необходимым, проверю, — приказал отрывисто, — я пришлю к тебе дополнительную охрану.
Что?! Я не могла сдержать тихий возглас возмущения. Молодость побеждала былую сдержанность, а мужчина рядом раздражал своим командным тоном до кончиков ногтей!
— Тебе что-то не нравится, М…мара? — вот теперь взгляд был настолько ледяным, что сомнений не оставалось — до этого была игра. И мне снова не повезло проиграть.
Впрочем, с этим я играть и не собиралась.
Улыбнулась снова как можно более робко, но с крошечным вызовом.
— Господин мой ано, — заметила спокойно, но твердо, подняв голову и глядя прямо на мужчину, — я не привыкла к таким… подаркам. Поймите меня правильно, мне ничего не нужно и я не могу принять такой дар от постороннего мужчины! Я сама заработаю себе на все необходимое!
Упрямый взгляд — мой. И его — холодный, неколебимый. В нем застыло странное удовлетворение и надменное превосходство.
Радьяна замерла, только и переводя взгляд с одного нежданного визитера на другого. Удивлена? Растеряна? Здесь положено подчиняться приказам мужчины? Но что я помню об укладе анорров?!
— Порой девушке стоит быть скромнее в своих желаниях. Особенно, если она ушла из дома и теперь на неё может претендовать любой свободный мужчина. Ведь твой род не знает, где ты, сладкая, вкусная чаэварре? — в его голосе звучит шипение.
Его глаза — глубокие, холодные, оказались совсем близко. Длинные пальцы с острыми когтями замерли у щеки, не касаясь её.
— Ч… — откашлялась, чувствуя сухость во рту и слыша, как судорожно бьется сердце. На миг пронзило ощущение полной беспомощности, как и много лет назад. Но я поклялась себе, что больше подобного не допущу. Никогда. Вскинула подбородок, сжала пальцы рук. — Мой род не имеет никакого значения, ано! — голос прозвучал неожиданно звонко, гневно. — Я давно уже забочусь о себе сама! — помолчала. Есть ли смысл рассыпаться перед ним в бесполезных словах? Что-то внутри дрожало от ужаса рядом с этим анорром. — Но мои слова здесь бесполезны. Силой проще? — фраза вышла короткой, обрывистой.
Залитый расплавленным серебром глаз ярко вспыхнул. Меня смерили задумчивым взглядом.
