что думает о молекулярном ребёнке, хотя земная мама протестует и ждёт настоящих, родных, рожденных внуков. Как я мог никогда не выяснить кого!
–Все равно, сказал я, уже мечтая иметь и мальчика,и девочку.
–Да-дам! Изобразил хлопушку общественник и вручил мне маленькую коробочку, размером с пол ладони. На яркой глянцевой этикетке, улыбался светловолосый айконский малыш. "Айконский малыш номер 7425.Послушный, умный, айконский мальчик. Склонен к науке и живописи, способен учиться по многу часов, имеет увеличенный нейронный запас, вакцинирован Делав. Никогда не капризничает", гласила этикетка. Я стоял оцепеневший, не сводя глаз с коробочки, где таилась странная жизнь.
– Поздравляем вас, Мапа! Толпа кинулась обнимать меня. Это ужасное слово как ужалило меня, и, спрятав коробочку в карман, я приготовился прыгнуть с аэробаса. Медленно, словно на парашюте, я летел к тротуару проспекта Мира. Сверху из аэробаса мне кричали: -Не потеряете ребёнка!
Приземлившись на тротуар, я огляделся. "Поздравляю! Теперь ты мапа!" -сказал я себе с самоиронией. Ну, надо же совершить такой глупый поступок. Я хотел связать себя и Яю ребёнком, а там может сложится. А если она не примет меня с ребёнком? И тогда я стану настоящим айконским Мапой! И я с досадой постучал себя по голове. На работе, я еле дождался, когда радостно возбужденный Кронский, готовил свой отчёт. Я постоянно нащупывал в кармане коробочку,и моя рука покрывалась от волнения капельками пота.
–Что – то вы сегодня не в себе, сказал мне Кронский, -усталый, мы провернули с вами титанический труд, а Рассел в это раз струсил. Идите же домой, поспите, сейчас включат сумерки, под них так хорошо спится. Какой сегодня день?
–Суббота.
–Тогда будут розовые, как закат на Земле, – Кронский мечтательно откинулся в кресле .
Я помчался к Яе.
Она удивилась, но по своему обыкновению приветливо улыбалась.
–Вот!– я положил на стол коробочку. Я теперь Мапа!
–О, боже! Поздравляю! Как ты на это решился? -Яя метнулась к коробочке, затем обняла меня.
–Кто у тебя? Мальчик?
–Бред какой-то, произнёс я.
–Что?
–Да, так это я про себя -И потёр зачем-то себе глаза. – Послушай, Яя, я поступил, видимо, неразумно, я боюсь не смогу быть этим самым мапой, то есть смогу быть папой, но мне нужна мама.,– Выпалил я на одном дыхании и опять буркнул про себя:-" Несу какой то бред"!
–Аа, -, протянула Яя. -Ну тогда отложим это на потом. Может и помогу, высадим его через годик, может, по земному календарю, Кронский не отпустит меня из аспирантуры в декрет, – и Яя положила коробочку на полку.
Я молчал. – Давай хоть его назовём как нибудь, ведь это наш ребёнок теперь.
–Давай, – обрадовалась Яя. -Владимир.
–Ни за что! -Разозлился я, обуреваемый ревностью. – Он всегда будет напоминать мне Сперанского.
Яя осуждая, покачала головой.
–Давай подумаем,– Сказала она.
Я смотрел на коробочку.
–И все -таки мне жалко, что он целый год будет валяться на полке,-Сказал я.
–В крайнем случае, мы его кому-нибудь подарим!
–Ну уж нет! Сказал я.
Глава 9.
Профессор- гипоталамус.
Доклад амбициозного ученого был объявлен о дистанционной ментальности. Научное сообщество Земли и Айкона уже давно гудело в предвкушении. Говорили о научном открытии, прорыве вселенского масштаба. Доклад был назначен на следующий йоттабит, по Земному календарю в марте 2505. Однако, по неизвестным причинам, заседание было перенесено на год раньше, на что профессор Рассел должен иметь, видимо, очень весомые причины. Сплетни носились по коридорам, обрастая все новыми небылицами. Вот именно, небылицами, так как подробности это уточняющий термин, а здесь же происходило сплошное гадание на кофейной гуще. Секретность события была такова, что неразглашенными остались даже тезисы доклада. "Набивает себе цену, дороже, чем снег.", -подумал я, не без некоторой раздражённости. Вообще, если бы я не был приглашен профессором Расселем лично, я бы предпочел не мять пиджак в ажиотажной толпе, и ещё раз, прогулялся бы с Яей по воздушному балкону. Оставалось так мало бит, часов, байт. неважно. . .просто мало,ничтожно мало.. Я хотел использовать время, чтобы убедить Яю в необходимости продолжать любить. Вот только почему? Я должен был придумать самый разумный повод для любви! Как, Вам, задача? Событие предвещало быть грандиозным ещё и потому, что припарковаться нам с Яей пришлось аж у самого балкона. В другой раз, это изрядно испортило бы мне настроение, но сейчас ровным счётом наоборот. Я выигрывал время на разговор. Яя с серьезным видом, придавала темп шагу. На ней был деловой костюм земной женщины 21 века- узкая юбка и элегантный жакет
–Не торопись, пожалуйста, сказал я ей, -Ничего не пропустим. Когда ты планируешь написать отказ от вакцины и приобрести билеты, Яечка? Осторожно спросил я ее -Ты знаешь, мне необходимо завершить дела на Земле и, если ты передумаешь лететь, я буквально следующим рейсом вернусь к тебе. Только, прошу, напиши отказ при мне, так мое сердце разорвется от переживаний, когда я буду думать о тебе.
Яя остановилась.
–Разорвется сердце? Какой ужас, Алекс! Ты болен? Сердце не может разорваться, если его не рвали…
– Вот может, Яечка, может…
–Что такое ты говоришь…От любви рвутся сердечные мышцы?.. Первый раз такое слышу…
– Это от неразделённой, безответной любви, -Уточнил я, -Переживания ..и
Яя взяла мою руку и, прижав к своей груди, прошептала, широко округлив глаза:
–Я не сделаю вакцину, Алекс.
Я чувствовал, как под моей рукой ее сердечко билось быстро- быстро, как у маленькой отважной птички.
Когда мы вошли в зал, доклад уже начался, свободных мест не было. Люди сидели, стояли в проходах, голограммы зависали, чуть выше, в воздухе. Я пытался разглядеть в президиуме профессора Рассела, но не мог.
Владимир Сперанский с победоносным видом, декламировал данные о гипоталамусе. Я боялся потерять Яю и, отвлекся. Найдя взглядом рыжие волосы, я протиснулся и взял ее за руку. Яя не отвела руку. Что- то происходило на сцене, я не мог разглядеть. Внешне ничего не поменялось, но, вдруг, зал сорвался с мест, и, слился в многоликую толпу. Толпа ринулась к столу заседаний. Громко раздался странный глухой полусинтетический голос. Чей это голос? Кто говорит? Члены президиума недоуменно оглядывались, пытаясь вызвать менеджера устранить техническую ошибку. Только Сперанский стоял прямо, с победоносным видом и молчал. Голос продолжал звучать буквально по звукам, невероятно медленно, будто инопланетное послание. Все замерли в тишине, пытаясь понять речь. Это же голос Рассела! Я узнал его немного мягкое Р.
: «Здесь …я здесь …я здесь…» Всё крутили головой, пока кто – то не крикнул, показывая рукой
