Тереса взялась составить краткую историю академии, так как знала её на зубок. Марчел принялся разбираться с магическими диссертациями, чтобы нарыть информацию о работе кафедр. Валерии оставалось подготовить биографии профессоров. А Муачо послали следить за обстановкой возле кабинета. Его задача была дать знать, если в поле зрения покажется ректор. И по возможности отвлечь его, чтобы одногруппники смогли выбраться из кабинета незамеченными. Валерия почему-то не сомневалась, что у Муачо получится. Он умел ставить в тупик неожиданными заявлениями.
Но, к счастью эта способность Муачо не пригодилась. Через полтора часа стенд был уже готов, а Тоцкий так и не появился. Одногруппники тихонько улизнули, а Валерия осталась ждать ректора, чтобы сдать ему работу.
Для пущего эффекта она разместила стенд на столе, оперев его на стопку папок и книг, чтобы победная красота была видна Тоцкому, как только он войдёт. Ждать пришлось недолго. Едва работа над инсталляцией завершилась, дверь кабинета начала открываться.
Тоцкий зашёл и застыл…
Глава 12. Это она
Глава 12. Это она
Беседа с профессором Ксаверием с кафедры стихийной магии заняла у Яна больше времени, чем он предполагал. В свой кабинет он возвращался с мыслью, что Валерии там уже давно нет. Наверняка, сбежала, как только осознала, что объём работ невыполним. Что Яну и требовалось.
Однако, стоило ему войти в свои владения, как его взгляду тут же предстала и сама Валерия и творение её рук. Не заметить стенд в принципе было не возможно. Она вызывающе расположила его на центральном столе, прислонив к стопке книг. При этом выглядела вопиюще довольной.
Ян глазам своим не поверил. Как девчонке это удалось?! Он остановился на пороге и пару секунд с удивлением таращился на стенд. Украшенный аккуратными иллюстрациями, он выглядел возмутительным доказательством полного провала планов Яна.
— Вот всё, что вы просили, — зелёные глаза так и сверкали победным торжеством. — Я могу быть свободна?
— Нет, не можете, — вырвалось у Яна непроизвольно. Слова прозвучали гораздо эмоциональнее, чем ему хотелось бы. — Я должен всё проверить, — добавил он уже спокойнее, придав голосу солидности.
Ян был почти уверен, что иллюстрации — это единственное, что Валерия сделала, как положено. Сами тексты окажутся бессмысленным набором слов. Не могла же она и в правду за полтора часа перелопатить весь тот материал, который он ей оставил?
Ян был в курсе студенческих хитростей. Некоторые особо изворотливые иногда сдавали на проверку работы, где лишь несколько начальных фраз относились к делу. Остальной текст мог быть полной околесицей. Они надеялись, что преподаватели поленятся читать каждую работу от корки до корки. Иногда такой приём срабатывал. Преподаватели — тоже люди. Но в данном конкретном случае этот номер у Валерии не пройдёт. Ян прочтёт каждое написанное ею слово.
Он начал с экскурса в историю академии. Пробежал глазами текст. Придраться было абсолютно не к чему. Он сам лучше не написал бы. Следующими проверке подверглись биографии профессоров. Вот тут уж он точно надеялся найти на ходу сочинённые небылицы, а не реальные факты из жизни преподавателей. Но нет, все данные были безошибочны. Раздражение нарастало с каждой новой прочитанной со стенда статьёй. Всё верно! Перед ним идеальная работа, на которую у среднестатистической студентки ушло бы несколько дней. Хотя о чём это Ян? Он давно понял что «среднестатистическая» и «Валерия» слова несовместимые. В ней энергии — на трёх, темперамента — на пятерых, а въедливости — на десятерых.
Вон, стоит с уничижительной улыбкой и следит кровожадно за его бессмысленными метаниями. Проклятье! И как ей всё это удалось? Как?! Ян ощущал, что девчонка обвела его вокруг пальца, но, к сожалению, не знал, как это доказать. Неужели пора признавать поражение? А нет, что там за образец эссе она выбрала? Это совсем не то, которое имел в виду Ян. Вот и попалась!
Он ткнул пальцем в текст и, внутренне торжествуя, заявил:
— Я же просил, в качестве образца взять не первое попавшееся эссе, а конкретное.
— Это оно и есть. Вот те слова, что вы называли: «…поэтому другой такой академии в княжестве нет…» — она провела пальцем по строчке.
Вот дьявол! В эссе действительно были эти слова. Полная фраза звучала так: «Она расположена в лесу, а не в городе, поэтому другой такой академии в княжестве нет». А в том эссе, которое Ян имел в виду, было куда более пышное изречение. Что-то в духе: там самые лучшие профессора, самые передовые педагогические методики, самые смелые научно-магические разработки, поэтому другой такой академии в княжестве нет. То эссе было в самой середине — до него ей было не добраться. Кто ж знал, что ей попадётся другое с точно такой же фразой?
— Так я могу идти? — сколько было коварства в её лёгкой улыбке.
Отпустить девчонку означало — признать поражение. И хоть её победа была очевидной, Ян всё искал, к чему бы придраться. Не нашёл ничего лучшего, чем сказать:
— Сначала канцелярские принадлежности приберите. Почему разбросаны по всему столу?
Не то чтобы они были разбросаны, но два карандаша оказались не на месте.
Валерия послушно подошла к столу.
— Ну, наконец-то, нормальное задание. Хоть немного трудозатратное, — складывая карандаши в коробку, как бы мимоходом заметила она, — не то, что предыдущие простенькие до скукоты.
Взгляд зелёных лукавых глаз не оставил сомнений, что над Яном подтрунивают. Он с шумом втянул воздух. Невыносимая девчонка! Вот же достанется кому-то такая невеста. Не завидовал он этому бедолаге.
— Ступайте, Валерия. Ваш неуд аннулирован. Вы зачислены в турнирную команду, — подписал Ян сам себе смертный приговор. Теперь турнир превратится для него в пекло.
— До свидания, — добившись своего, и добив Яна, плутовка направилась на выход. — Хорошего вечера, дьер Ян.
За ней закрылась дверь, а у него в ушах ещё стоял её голос. Ему нравилось, как она произносит его имя. Ему слышалось — Йян. Звонко, эмоционально, с лёгкой запинкой, будто дразнит.
Какое-то время он задумчиво пялился на стенд, решая, куда его деть. Раздумья прервал заглянувший в кабинет брат.
— А это что? — удивился Энтони инсталляции на столе. — Стенд для абитуриентов? Не рановато ли? До вступительной компании ещё больше полугода.
— Не рановато, — огрызнулся Ян. Брат своими вопросами ещё больше подчёркивал весь сокрушительный сегодняшний провал Яна.
— Подожди-ка, — хмыкнул Энтони. — А не это ли и есть то невыполнимое задание, которое ты придумал для провинившейся студентки?
Ян хмуро молчал, а брату напротив становилось всё веселее и веселее.
— То-то я видел, как землянка выходила из твоего кабинета сияющая. Выходит, справилась. Стареешь, братишка, стареешь, — с театральным сочувствием похлопал он по плечу, — не смог обыграть студентку.
— То была не студентка, а дьявол в юбке.
Брат рассмеялся.
— А мне землянка начинает нравиться.
— Предатель! У меня от неё уже нервный тик, — проворчал Ян.
— Плеснуть тебе йонского зелья? — продолжая посмеиваться, Энтони направился к бару.
— Чего хохочешь? А сам-то? Говорил, будешь с ней Свирепым, и…?
Энтони немного сбавил интенсивность хохота.
— Сегодня на лекции искал, к чему бы придраться. Но не нашёл. Она внимательно слушала и старательно писала конспект. Даю голову на отсечение, у неё в глазах светился неподдельный интерес.
Это не совсем то, что хотел услышать Ян.
— Говорю же — чертовка!
Ален Ольшанский посещал Корнелию только по ночам. Это была не его прихоть — так требовала она сама. Днём Корнелия спала, раздвинув шторы, впуская в комнату, как можно больше солнечных лучей. Она могла спать только при ярком дневном свете. Когда светило начинало клониться к закату, сон оставлял её. Ночь была её стихией. Именно ночью к ней приходили образы, помогающие ей вещать.
