двери.
– Спасибо, – поблагодарила она.
Мы поднялись в ее кабинет и остались в его тишине вдвоем. Даже дождь тут не был слышен. Она села за стол, так и не надев халат.
– Что случилось? Вам помогают таблетки?
– Наверное, уже нет.
– Вы изменили намерения?
– Да.
– Хорошо. Тогда что такое?
– Я не выдерживаю, – усмехнулся. – Марине мой животный голод кажется излишне напористым. Она пугается.
Я отвел взгляд. Весь разговор показался бесполезным.
– Вы пытались с ней говорить?
– Пытался. Но ей сложно понять, да и не должна она мне ничего. – Объяснения выходили сбивчивыми и больше походили на оправдания. – Марине тяжело. Она никогда не доверяла мужчинам, насколько я понял. А я… вынужден… быть жестким.
Катерина помолчала, и я уже думал прощаться, когда она предложила:
– Тахир, вы тоже мало кому доверяете, похоже.
– Я? – усмехнулся я.
– Привыкли все сами решать.
– Немного.
– На сто процентов, – уверенно перебила она. – Я бы хотела предложить вам с Мариной парную терапию. Что скажете?
– Это как?
– Я буду тем, кто договорит за вас все, что не можете договорить вы.
– Я взрослый, – отрицательно покачал я головой. – Говорить умею.
– Но не можете. Что сегодня произошло? Почему вы приняли решение, но оно так ударило по вам?
– Потому что с Мариной нельзя так, как нужно мне, – начал злиться я.
– Она знает об этом?
– Знает. Но я прекрасно понимаю, почему не может мне дать все и сразу…
– Сможете терпеть дальше? – наступала она все увереннее.
– Не уверен.
– Подождем катастрофу или сработаем на опережение?
– Я не уверен, что вы поможете.
– Вы заранее считаете меня недостаточно компетентной. Скажите, Тахир, может, вы и Марину считаете неспособной сделать вас счастливым просто потому, что вам так проще? Вы ей шанс давали?
– Я связал ее и вставил в рот кляп, – мстительно сообщил я.
Катерина опешила. Но ненадолго.
– И какую цель преследовали?
– Приручал к рукам.
– И как?
– Руки дрожат – не проверить, – процедил.
– Хорошо, давайте проверим вместе. А то, может, мне лучше отстранить вас от посещения моей пациентки? Поломаете ей что-нибудь…
– Как мы заговорили, – недобро сощурился я. – Ну попробуйте.
– Тахир, нам обоим понятно, что с вас хватит, – парировала она. – Я профессионал. Доверьте мне то, что не можете сами. Вам нужна помощь. Я готова помочь.
Я уставился ей в глаза, и ее взгляд дрогнул. Хороша помощь. И доктор все правильно поняла:
– Да, вы мне симпатичны, – вернула она на меня уверенный взгляд. – Поверьте, симпатизировать вам несложно. И то, что при таких обстоятельствах Марина все равно тянется к вам, неудивительно. А мои симпатии никак не скажутся на результате.
– Уверены? – склонил я голову набок, усмехаясь.
С языка рвалось совсем другое. Но я сдался. Чертовски хотелось… что-нибудь, что, наконец, позволит перевести дух.
– Сейчас я могу сделать вам укол. Чтобы выспаться, успокоиться и получить передышку. Я понимаю, что с вами сегодня произошло.
Я медленно заполнил легкие воздухом. Да, у меня в принципе незатейливый диагноз – гон.
– Я обещал Марине пообедать с ней, – опустил я плечи.
– Любите себе нервы дергать? – неодобрительно заметила она. – Вы не способны сейчас на такие простые вещи, как пообедать с ней. Ваш зверь будет искать любой повод, чтобы установить свои правила. Вы же сами доводите до катастрофы, а потом терпите ее результаты…
Катерина перестала мне улыбаться. Смотрела сурово, выглядела профессионалом… Но мне все равно было понятно, что она просто защищается от меня.
– Тогда делайте уколы, – капитулировал я.
– Хорошо, – поднялась она. – Пойдемте в процедурный.
Я проследовал за ней, покорно улегся на кушетку и получил заслуженную терапию.
– У вас примерно полчаса, – отвернулась она, снимая перчатки. – Вернетесь в номер или отдохнете в отдельной палате?
– Вернусь, – поднялся я и, натянув джинсы, покинул кабинет не прощаясь. Только очарованного доктора мне не хватало. Не весна все-таки.
Ноги перестали дрожать, и я добрался до номера Марины почти спокойным. Она сидела за столом со скетчбуком, поджав под себя ноги. Увидев меня, отложила все и поднялась:
– Я обед заказала…
– Отлично.
– Где ты был?
– Курил.
Я прошел к ней и сбежал взглядом в короткое сканирование своей самки, лишь бы в глаза не смотреть. Она оделась в светлую пижаму и всем видом звала сгрести ее в объятья и завалиться в кровать.
– А еще напоролся на доктора…
Марина усмехнулась:
– А с тобой не соскучишься.
– Ты как? – наконец, нашел я в себе силы посмотреть ей в глаза.
– Жду тебя. – И она смущенно покусала губы. – Не знаю… Тахир… Давай поедим и… я хочу еще попробовать…
– Мне вкололи транквилизатор, – невесело усмехнулся, чувствуя, как снова накатывает слабость.
– А… – нахмурилась Марина. – Тогда тебе, наверное, лучше лечь. Ты же не уйдешь?
– Не успею, – покачал я головой, чувствуя, что нет у меня полчаса. Веки уже стали тяжелыми, в ноги вернулась дрожь.
Я только зубы стиснул, шагнул к Марине и сгреб ее в объятья.
– Я не опасен для тебя сейчас, – усмехнулся ей на ухо. – Надо попросить Катерину выдать тебе пистолет… с уколами.
Марина с трудом выпрямилась в моих лапах, и вместе мы едва добрели до постели. Я надеялся, что просто придавлю ее собой к кровати и вырублюсь…
…но вышло даже лучше. Я не отключился сразу. Успел почувствовать, как она обняла меня за шею, удобно устраиваясь в моих руках, и осторожно вдохнула мой запах, робко укладывая ладонь мне на грудь.
Пробуждение будет нелегким. Но это будет потом…
* * *
Я долго лежала, слушая его дыхание. Тахир, кажется, уснул сразу. А я старалась не шевелиться, чтобы его не разбудить.
Горько все это было. Я будто попала в какую-то сказку с несчастливым концом. Мне давали всего несколько дней, чтобы спастись из плена белых лабиринтов, а я облажалась – и чудовище не расколдовала, и сама не преуспела. И теперь мы с чудовищем обречены.
Чудовище, кстати сказать, очень сильно старалось и в конце концов пало, обессиленное борьбой со своими звериными желаниями. А я так и не успела ему сказать ничего такого, что бы его расколдовало… или сделать…
Вот она – правдивая жизненная сказка. А не вот это все, чем с детства дурят головы маленьким девочкам. Все мы – чудовища. Тахир – буквально, а я… я вру ему и подвергаю его жизнь опасности.
Как я уснула – не помнила. Проснулась, открыла глаза и поняла, что даже не дернулась в руках Тахира. Он все так же еле слышно дышал, вокруг было тихо, и только дождь накрапывал на стекло, разбавляя палитру мрачной улицы. Судя по тому, что за окном
