Поэтому чужаков, конечно, видели, но предпочитали не лезть. Особенно если это чужаки при оружии.
И не два раза. Два — это приходили днем, явно, еще до того, как Тодд сюда своих людей прислал. Но его люди видели, как тут мелькали. Тихо, словно тени. Девка какая-то приходила… так со стороны и не поймешь, что чужая, словно местная, соседка заглянула. Но не соседка. И еще были… Стучали Манасовой жене в окна, передавали что-то. А староста не знает или не хочет говорить?
Плечами только пожимает, и как-то затравленно оглядывается. На золотой в руке Тодда косится.
Тодд кладет два золотых на стол.
— Так эта… старик какой-то приходил вроде, — староста бороду свою дергал. — Вроде как с Медвежьей балки… На ночлег просился. Она его и пустила. Так то ж че? Так обычное ж дело. Он куда-то в долину, что-то на зиму там прикупить, дела уладить. Кто ж думал-то?
Вот как раз за день до того, как тролли пришли.
Или не тролли?
Тут старосту передернуло даже. Да поди разбери! Гремело-то страшно. И метель поднялась… так магия ж! Разве люди так делают? Да где же это видано?
Только ведь метель — это и не троллья магия тоже. Ётунская. Но ётунов тут точно нет… И нигде нет, Тодд про такое не слышал ничего, кроме старых легенд. Скорее надо среди людей искать, не из простых. Ётунская кровь… В каком из домов еще настолько сильная кровь, что могут метель поднять? Сазерланы с северных островов? Но они всегда жили чуть обособленно, да и какие у них могут быть дела здесь, у Последнего утеса?
Нужно узнать.
И такие дела, чтобы тихо по лесам да по деревням… Вот, дом какого-то охотника сожгли, бабу его увели… Увели, не сожрали ведь. Из дома все ценное вынесли.
— Я, — говорил староста, — знал, где она деньги держала. Ну, как знал? Ну, так вышло вот… Так мы глянули — нет ничего. Сундучок-то есть, даже не обгорел почти, но внутри ничего. И под половицей на кухне пусто, все вытащили. Выходит, забрали они все, нелюди эти.
Может, и нелюди забрали. А может и люди. Может Манасова жена сама все с собой забрала. Но даже если нелюди — то точно знали, где и что брать. А может, вовсе, староста, если знал — потом прибежал, подсуетился.
Сама эта Манасова жена никогда ни про троллей, ни про золото, ни про Кривого Кирана ничего не говорила. Охотиться муж пошел, и все тут.
Все это странно, конечно.
Вообще все странно.
Тодд ходил, смотрел сгоревший дом.
Вроде дом и дом, сгорел и сгорел, смотреть особо не на что.
А след — так собаки лучше Тодда возьмут, они уже в лес ушли. И быстро там не закончат, так Тодд поедет в замок сам, ждать не будет, а то Кейлен одна.
Он и так поесть перехватил только быстро на ходу, а времени нет. Со всеми поговорить, дом осмотреть…
Сгорело основательно, порушилось, только черные остовы стен остались. Тодд заглядывал во все углы.
И вдруг, там где очаг был…
Тодд даже и не понял сразу.
Уголек.
Мало ли угольков в сгоревшем доме?
Но что-то дернуло, зацепило взгляд. Блеснуло.
Нехорошо так дернуло, что прям пробрало.
Тодд наклонился, разгреб остывшую золу. Уголек. На вид как уголек, но на ощупь — металл скорее. Черный, словно чуть пористый. Тяжелый, тянет ладонь. Крошечная фигурка… то ли медведь, то ли человек в лохматой шкуре, то ли… оборотень? Тролль? Ётун? Кто это, по фигурке не определить, все слишком условно сделано. Коренастая фигурка, нечеловеческое лицо с мощной челюстью и низким лбом, широкие плечи, огромные руки… Глаза красные.
Тодд глянул в эти глаза и понял, как волосы на всем теле становятся дыбом. Чуть фигурку не бросил. Но бросать не стал. Нет, опасность не от нее, это просто фигурка. Но что-то с этим связанно…
Не понять. Но так нехорошо, что хоть вой.
И ведь неспроста она здесь. Нужно в книгах поискать, посмотреть, может, что и найдет.
Тодд достал платок, завернул покрепче. В замок везти…
Нет, в замок он это не повезет. И сам не мог сказать, что его так беспокоит, но если уж так, то лучше не тащить с собой. Но и здесь не бросать.
У дороги, у перекрестка где-нибудь прикопает, поближе к дому. Чтобы если понадобится — пойти и забрать. Чтобы только он знал, где это лежит.
* * *
До Утеса Тодд добрался ближе к полуночи.
Вот ж…
Пока с делами закончил, пока доехал, пока искал, где фигурку спрятать — много времени ушло. Ехал и сам ругал себя за задержку. Обещал ведь до вечера.
Кейлен стояла на башне, смотрела, ждала его. Тодд еще издалека… не то, чтобы увидел, скорее почувствовал. Крошечная фигурка в темноте.
Ворота заскрипели, их на ночь уже успели закрыть. Пришлось ждать.
Пока заехал во двор — Кейлен уже стояла там, вглядываясь, прижимая руки к груди.
Тодд даже специально громко спросил у охраны как дела в его отсутствие, чтобы Кейлен слышала его голос. Сам услышал, как она тихо вскрикнула. Чуть не бросилась к нему.
Остановилась совсем рядом, замерла. Не на шею же бросаться, право слово…
— Сэр Тодд… — ее голос отчаянно дрогнул. Облегчение в голосе.
— Добрый вечер, ваша милость, — как можно более ровно сказал он. — Сейчас поздно, а завтра утром, думаю, я зайду, расскажу обо всем, что увидел. Хотя, честно говоря, ничего нового там. Потом, еще, думаю, мои люди вернутся, расскажут, чего в лесу нашли.
Кейлен всхлипнула.
— Да, хорошо.
— Как вы, ваша милость. Что-то случилось?
Она всхлипнула громче, покачала головой.
— Нет, — ответила поспешно. — Простите. Все хорошо. Я просто… волновалась. Но теперь… уже все.
Стояла на башне, ждала. Она совсем одна здесь, даже совета спросить не у кого. И случись что с Тоддом, вряд ли ее будут слушать. Не выгонят, конечно, открыто, но тихо оттеснят. Здешние люди не признают над собой власть пришлой девочки. Арнхильды, те же, тихо приберут к рукам. Или кто-то еще.
Кейлен наверняка понимает это.
Она всхлипнула снова, обхватила живот.
— Все хорошо, — повторил Тодд. — Идите спать.
Она кивнула. Чуть обернулась через плечо… закусила губу.
Тодд почувствовал, как она тяжело дышит. Словно пытаясь прийти в себя. Тихо, но тяжело.
— Ваша милость, — он подошел ближе. — Как вы?
Кейлен покачала головой.
— Просто устала. Сейчас… Простите.
Закрыла глаза, осторожно живот поглаживая.
— Болит? — тихо спросил Тодд.
Она качнула головой снова. Чуть помолчала, и все же…
— Нет. Не очень… просто тянет… Ничего…
Словно извиняясь.
И губу закусила.
Бессонная ночь, небось, по его, Тодда, вине. И весь день вот так, в ожидании. А в ее положении — это совсем не то, что нужно.
— Хотите, я еще колыбельную спою? — предложил Тодд тише. — Не бойтесь, — поспешил заверить, когда Кейлен испуганно подняла на него глаза. — Это просто колыбельная, от нее никакого вреда. Просто поможет успокоиться вам и вашему ребенку. У вас был тяжелый день.
Кейлен долго смотрела ему в глаза. Страх, смятение…
Тодд ждал. Только руки… большие пальцы под ремень сунул, ремень крепко обхватил… а то что-то так и тянуло обнять ее, погладить по волосам, сказать, что волноваться не стоит, все наладится. И так тянуло, что прямо пальцы сводило.
А Кейлен кивнула испуганно.
— Хорошо, — сказал Тодд. Понял, что голос слегка сел, царапает. — Тогда идем… куда-нибудь в спальню, наверное. Не здесь же.
Сам сморщился. Как-то уж очень двусмысленно звучит. Хочется верить, что никто посторонний не слышит. Но даже если слышит… Слышит. Вон, конюх подошел за лошадью, Тодду весело подмигнул. Твою ж… ладно. Это не важно, на самом деле.
Кейлен кивнула тоже. Даже чуть сжалась. Ничего, она успокоится сейчас, они поговорят. Ничего ж ведь такого… Просто беременной женщине нужна помощь и Тодд единственный, кто может помочь. Это магия. Так себе звучит… но не важно.
— Идем, — шепнул он.
Она шла очень осторожно, придерживая живот. Тодд рядом.
Когда едва не споткнулась у ступенек — он плюнул, подхватил ее на руки. Кейлен чуть сжалась, напряглась, но это ничего. Она смущается, а не боится, и такое вполне можно понять.
