мху.
— А он везде или только тут? – спросил Николас, который с пыхтением пытался поменять позу, но постоянно утопал в светящейся, губчатой субстанции.
— Только тут. Дальше обычный коридор с каменным полом. Нам нужно доползти вон до той черной ниши, заодно, пока ползаем, испачкаемся!
— Почему у тебя это вызывает такую безудержную радость?
— Потому что, потом в коридорах будет темно, а после того как мы поползаем по мху, начнем светиться. Говорю, тут прикольно!
Алекса оказалась права. Выбрались мы с полянки, поросшей странным Валенсийским мхом уставшие, запыхавшиеся, взмокшие и местами загадочно мерцающие в темноте.
— Зато не потеряемся, — заявила замершая напротив меня флуоресцирующая безголовая фигура, у которой ярче всего сияли ладони и колени.
Такое в ночи вылезет, перепугаешься до нервного тика. Впрочем, Алексе образ очень шел. От нее самой у меня тоже скоро будет тик.
— И куда нам теперь? – поинтересовался Ар, приобнимая меня за плечи. Обычный вроде бы жест, но от него сразу же захотелось скрыться и уйти в раковину. Спасла только мантра. «Мы друзья, мы с Аром друзья. Лучшие друзья. Он часто обнимает меня за плечи. Это нормально»
— Туда! – уверенно заявила Алекса и, загадочно мерцая в темноте, бодро потопала куда-то вправо.
— А точно? — поинтересовался Николас, догоняя хрупкую, похожую на призрака фигурку.
— Представление не имею! – беспечно отозвалась она, заставив нас с Аром синхронно хрюкнуть. – Этот проход просто оказался ближе и мне понравился! А что есть другие предложения?
— Ну, может, соседний? – Николас указал рукой на противоположный проход.
— Можно и туда, но мы уже пошли по этому. Есть ли смысл менять траекторию?
Действительно, если не знаешь куда надо, идти можно куда угодно – гениальная логика. Интересно, Алекса, и правда, хочет привести нас в погреб торговца или просто решила погулять по принципу: ну не зря же выбрались?
Как выяснилось, даже гениальная логика иногда дает сбои. А если это логика взбалмошной девчонки, вероятность, что она даст сбой, усиливается. После того как мы третий раз вышли к светящейся поляне, даже Алекса была вынуждена признать — мы заблудились.
— И как мы попадем наверх? – указала я, на едва виднеющийся просвет под потолком, где светились несколько звездочек на черном полотне неба, почти неотличимого по цвету от стен подземелья.
— Отсюда наверх никак. Надо искать выход! – сказала Алекса в пятый раз. Испуганной, раздосадованной или смущённой она не выглядела. – Мы еще не были вон в том проходе!
Она указала на противоположную сторону светящейся поляны изо мха.
— Я не хочу лезть по этому мерцающему матрасу! – взвыл Николас.
— Ты хочешь сидеть тут? – Алекса приподняла черную бровь, и выражение ее лица приняло хитрющее выражение. Дьявол в юбке, а не девчонка.
— Зачем я вообще согласился идти с вами?
— Ты подал идею. Будь точнее, – педантично поправила я, а Ар заржал.
Лезть снова по колышущемуся мху не хотелось никому. Но Алекса была права – там находился последний проход, куда мы еще не заглянули. Есть, конечно, шанс, что в тех ответвлениях, в которых мы блуждали, просто не заметили нужный поворот. Если так – это будет хуже. Придется перепроверять их все.
— А если мы не найдем выход? Что будем делать? – задумчиво уточнила я, разглядывая светящееся поле, по которому нам предстояло попрыгать.
— Думаю, Котичка позовет помощь с утра. – Алекса пожала плечами. – Но мне бы этого не хотелось.
— А уж как нам бы этого не хотелось! – провыл Николас, видимо, представив все кары, которые нам уготовит куратор за самовольную вылазку не пойми куда.
— Значит, будем искать выход сами!
Алекса не стала ждать и полезла в мох первая, подавая нам пример слабоумия и отваги. Оставшийся коридор был, как и предыдущие три — узкий, темный и длинный. Идти по нему откровенно не хотелось, но сидеть и ждать, когда нас найдет злой куратор, не хотелось еще больше, поэтому пришлось идти. Долго, нудно и с каждым шагом впадая во все большее отчаяние.
Но, в отличие от предыдущих коридоров, тут я услышала, как где-то далеко впереди капает вода.
— Слышите? – поинтересовалась я и ускорилась, после трех утвердительных кивков.
Совершенно не факт, что мы шли в нужном направлении, но однозначно не в сторону мха, и это придало ускорения и сил. Я вырвалась вперед и воодушевленно неслась в темноте, пока не наткнулась на то, что недовольно выдало:
— Р-р-рква…
Я опустила глаза и, взвизгнув, отпрыгнула. Даже в полумраке, освещенное лишь слабым флуоресцентным светом мха, тварь, встретившая меня в темноте, имела вид опасный и премерзкий, несмотря на то, что доходила мне едва до колена.
Криволапая, с агрессивной приплюснутой мордой и выпученными глазками, тварь напоминала одновременно бульдога и жабу.
— Тут это… — провыла я и отступила, под протяжное квакающее рычание.
— А-А-А! – восторженно воскликнула Алекса, выглядывая из-за моего плеча. – Это же жабуль! Они в целом безвредные, только прожорливые и обычно бегают стаями. Правда, этому ты что-то не очень понравилась. Он хочет тебя съесть… ну или хотя бы немного надкусить, — доверительно сообщила она, повергая меня в панику. Я совершенно не хотела быть съеденной или покусанной жабой-переростком с бульдожьей челюстью.
— Ква-ффф, — сказал жабуль и подпрыгнул ко мне на толстых кривоватых лапках с перепонками. Бульдожьи брыли колыхались, и на пол капала слюна, когда зверь демонстрировал крепкие белоснежные клыки.
— Ик… — сказала я и пожалела, что не умею летать, иначе бы торпедой смоталась отсюда в поместье и до конца практики была бы образцовой студенткой. Но это желание было невыполнимым, поэтому я загремела скляночками с зельями в мешочке, прикидывая, чем можно нейтрализовать тварищу, если она все же вздумает напасть. Хотя кому я вру? Почему «если», судя по ее морде, «когда»!
— Какой хорошенький! – просюсюкала Алекса с умильной улыбкой, заставляя смотреть на нее настороженно. Все же девица больна на голову. Зря мы с ней связались.
Сейчас я забыла, что ветеринар. Чувствовала, что интересую тварь сугубо с гастрономической точки зрения, поэтому даже не думала, как хорошо было бы изучить жабуля. Я размышляла, как быстро от него бежать, но не шевелилась. Если оно больше, собака, чем жаба, то обязательно кинется следом, если я понесусь
