что-то угрожающее и хищное.
– Послушай, девочка, – приглушенный голос напомнил змеиное шипение. – Я говорила Юре, что разведусь с ним. И разведусь. Я не буду бороться за него. Пусть не беспокоятся: я не стану мешать. Так им и передай! Могут спокойно вить новое семейное гнездышко. И не тратить время на весь этот цирк, подсылая дешевых актрисок, переодетых в темных ангелов!
– Я понимаю: Вам сложно поверить… – успокаивающе начала Алана, поднимая руку, но не решаясь коснуться.
– Во что поверить? – усмехнулась Тоня. – В надетые крылышки? Детка, мне уже не пять лет, чтобы верить в Деда Мороза только из-за того, что у мужика на утреннике красная шуба и борода из ваты!
Ее рука рванулась к темным перьям. Алана не успела отреагировать, и пальцы вцепились в край крыла. Тоня дернула в попытке доказать, что оно фальшивка. Резко. Больно. Алана коротко вскрикнула. Крылья инстинктивно дернулись. Она метнулась вверх и назад, зависнув над полом.
Насмешливость с лица Тони, как ветром сдуло. Она уставилась на Алану во все глаза. Сначала растерянно, суетливо скользя взглядом по ее фигуре, будто ища, где там спрятан какой-нибудь моторчик или веревки вроде страховки альпиниста. А потом Тоня побледнела, понимая, что все взаправду.
– Но как?.. – ошеломленно прошептала она. – Как это возможно?
Алана пожала плечами и аккуратно опустилась на пол.
– Мы просто такими появляемся на свет. Крылья уже есть. Как и магия, чтобы приносить любовь людям.
– И что ты хочешь от меня? – уточнила Тоня уже серьезно, опасливо.
– Вы прокляли отношения Вашего мужа и его любовницы. Эту любовь создала я, поэтому, получается, что Вы прокляли меня… Если Вы не снимете проклятье, оно сведет меня с ума.
На лице Тони застыло безразличие. Ни единая черточка не переменилась.
«Да ей просто плевать на чужие проблемы, – с обидой подумала Алана. – Только свои и видит!»
– И как мне его снять? – Тоня равнодушно, с ленцой посмотрела на свой маникюр, будто раздумывая о своем, какой лак выбрать в следующий раз.
– Я думала, Вы знаете, – растерянно пробормотала Алана. – Вы же ведьма, не я.
– Давай обойдемся без оскорблений! – взвилась Тоня, встряхнув волосами. Никакая я не ведьма и ничего не знаю!
Алана подалась вперед. Ее глаза заблестели от слез, от отчаяния, от злости на эту эгоистичную стерву. Голос задрожал:
– Но Вы же наслали колдовское проклятье!
Тоня вздохнула. Видно, решила не выводить существо из другого мира. А для этого придержать свой гадкий характер.
– Да оно как-то само собой получилось… – Тоня задумчиво повела плечами. – Разозлилась сильно, вот и все.
– А если Вы мужа простите? – наивно предложила Алана.
В ответ она получила лишь горькую усмешку. Недолго продлился приступ дружелюбия и хорошего настроения. Тоня всплеснула руками, ядовито поинтересовавшись:
– И как же мне это сделать? Ну же, давай, подскажи, маэстро человеческих страстей!
Алана поежилась. Не будь Тоня человеком, точно решила бы, что она родственница Белой вороны! Одинаковые язвительные гадины.
– Ну, не знаю… – пробурчала Алана. – Подумаете и простите.
Купидонов с детства учили разбираться в чувствах людей. Так что она понимала, что Тоня отчасти так отвратительно себя ведет, потому что ей самой больно. Вот и выставила иголки, как дикобраз. Но это же не повод настолько кидаться на окружающих!
– Не знаю, как у вас, купидонов, – небрежно бросила Тоня, – но у людей с чувствами куда сложнее. А насчет проклятья… Все получилось случайно. Я не знаю, как мне удалось – как ты там сказала? – наслать колдовское проклятье. И без понятия, как его снять. Прости, но ничем не могу тебе помочь.
Спустя час Алана зависла перед стеной башни и постучала в дверь. Открыла неизменно улыбчивая Лилиан. Золотистые волосы слегка шевельнулись от ветерка. Сегодня она надела светло-зеленое вязаное платье, которое подчеркнуло цвет глаз. В них проскочило беспокойство, и Лилиан отошла в сторону. Сразу почувствовала неладное.
Лилиан и Алана подружились в первый же день. Новенькая чернокрылая в «Гнезде Роз» пыталась не привлекать внимания. Она едва не дрожала от волнения, когда оказалась среди новых однокурсников. И дернулась, как от удара, когда ее плеча коснулась Лилиан. Но вместо того, чтобы прошипеть какую-то гадость, приветливо улыбнулась и позвала после занятий выпить кофе с пончиками да посплетничать обо всем на свете. Алана сначала ждала подвоха, но потом расслабилась. Лилиан было невозможно в чем-то подозревать! От нее так и исходили свет и очарование.
Алана влетела в комнату. Соседки Лилиан не было: она являлась сюда лишь на ночлег. Тусовщица, каких свет ни видел. Ни одна студенческая вечеринка во всех окрестных академиях без нее не обходилась. Так что Лилиан и Алана часто могли посидеть в комнате наедине, болтая обо всем на свете.
– Алан, что случилось? На тебе лица нет! – ахнула Лилиан, закрывая за ней дверь.
Алана устало присела на кровать. Лилиан расположилась рядом. Она с сочувствием взяла за руку, заглядывая в глаза. Алана вздохнула и начала рассказ… Про странные лепестки в саду, про странный зов, после которого очнулась не пойми где, про отзывчивую Надежду Петровну и упрямую вредную Тоню. Антониной ее называть совсем не хотелось. А вот змеей подколодной – очень даже.
Когда рассказ подошел к концу, Лилианя осторожно спросила:
– И что ты будешь теперь делать?
– Не знаю, – Алана обессиленно спрятала лицо в ладонях.
Она с трудом сдерживалась, чтобы не разрыдаться. И ежу понятно, что если не снять проклятие, закончит, как тот Садовник! Первые звоночки безумия уже дали о себе знать. Алана поежилась от воспоминаний, как очнулась далеко от «Гнезда Роз».
– Зато я знаю! – вскочила Лилиан.
Алана взглянула на неунывающую подругу. Даже сейчас на лице, окаймленном светлыми волосами, светились улыбка и уверенность. Сплошной оптимизм до кончиков золотистых перьев.
– И что же? – безрадостно уточнила Алана.
– Искать любовь!
Наощупь отключив будильник, Алана приоткрыла глаза. Соседка что-то писала за столом. Неяркий свет настольной лампы разгонял вечерние тени. Алана не сразу сообразила, утро сейчас или вечер, а если вечер, то с чего она решила спать днем. И тем более, зачем, вообще, нужно вставать. Алана легла спать, вернувшись от Лилиан.
