— Раз тебе все это не нравится, значит, потом обсудим. Я старалась. А пока гулять.
— Прости, дружище, — виновато пожал плечами Сольдес, открывая дверь. — Нас ждут фейерверки, а если ты быстро не научишься писать, то еще какое-то время придется побыть безымянным. Идем.
На улице уже раздавались хлопки выстрелов, и на снегу плясали отблески огней, перекрашивая все вокруг радугой. Мы вышли со двора, окруженного высокими деревьями, и оказались на чистом пространстве холма, с которого было видно больше неба, чем города. Огни вспыхивали один за другим, собираясь в рисунки и распадаясь звездопадом. Кажется, мэрия потратила немало средств на этот салют…
— Погоди, — я чувствовала себя так, словно пропустила очевидную вещь. Небо взорвалось сперва тыквой. Затем метлой и котлом, осветившими все небо. Тут догадка стала совсем очевидной, — Соль, а кто делает салюты для города?
— Ты так спрашиваешь, словно не знаешь, — алхимик усмехнулся, глядя, как на небе рассыпаются белыми искрами рисунок кролика, а за ним кота. — Я очень старался. Тем более что меня просили в этот раз отразить самые важные события для города за минувший год. Как думаешь, я справился?
— Определенно, — глядя на то, как небо расцветает настоящими картинами, выдохнула я.
На обратном пути я обратила внимание на то, что снег выглядит сегодня гладким, словно каждый сугроб сверху отполировали и пригладили чем-то горячим. Это смотрелось так необычно, что я даже остановилась, обращая внимание Сольдеса на аномалию.
— Смотри, снег похож на зефир… — мои слова прервало истошное мяуканье. Обернувшись, я уставилась на собственного кота, отчаянно воющего и не сводящего с меня огромных, разноцветных глаз. — Что не так? Ты хвост прищемил?
— Не похоже, — покачал головой не менее встревоженный алхимик, делая шаг в сторону кота. — Может, ему от съеденного плохо?
Черный кот отчаянно затряс головой, так что я немного испугалась, как бы та не отвалилась.
— Да и не выглядит он больным, — продолжила я, хмурясь все сильнее. Меньше всего сейчас хотелось бы искать по городу ветеринара.
— Мряу! Мряу! — истошно орал кот, судя по выражению морды костеря нашу несообразительность. Но в этот раз не помогало даже мое ведьмачье чутье. Как я не старалась, но понять причину истерики мне никак не удавалось.
Потеряв терпение, котяра подошел к ближайшему сугробу и демонстративно уселся прямо перед ним.
— Мяу, — веско было сказано нам.
— И? Снег? Тебе под хвостом подпекло? — растерянно обернувшись на Сольдеса, ища поддержки или подсказки, попробовала угадать я.
Очередным «мяу» меня, кажется, обозвали не слишком лестно, попутно сетуя, что такому замечательному коту досталась столь неразумная ведьма.
— Давай вернемся немного назад, — пытаясь успокоить мои нервы, предложил алхимик. — Кот стал орать, когда мы возвращались. Ты говорила про снег.
— Да, — я кивнула, осматривая кошачьи следы, — я сказала, что снег похож на зефир…
— Мряу! Мря-а-а-у! — взвыл кот, глядя на нас как на самых неразумных существ этого мира.
— Погоди-ка, — Сольдес сжал мою руку, чуть нагнувшись к коту. — Снег?
Кот, глядя сосредоточенно и серьезно, покачал головой.
— Зефир?
— Мряу!
— Ты хочешь зефир? — не поняла я. Раньше таких истерик и странных вкусовых пристрастий у кота не наблюдалось, но мало ли. Все же он не просто кот.
Опять «нет».
— Ило, кажется, он хочет быть «Зефиром», — с сомнением выдал Сольдес, получив в ответ подтверждающий кивок, несколько «мр-р» и круг почета вокруг ног алхимика, с потиранием о штанины.
— Серьезно? — я с сомнением посмотрела на кота. — Зефир? Ты ведь понимаешь, что зефир обычно белый? А ты, как бы так помягче сказать? Не совсем бел. Или даже скорее, совершенно не белый. Нигде.
— Если только на негативе, — фыркнул Сольдес, покачав головой.
— Мяу!
— Ладно-ладно! — я подняла ладони перед собой, отступая. — Хочешь быть «Зефиром» — будь. Кто я такая, чтобы спорить. Только потом не говори, что с тебя смеются посетители и окрестные коты. Тоже мне, Зефир. В шоколаде.
**
Я не очень хорошо помнила, как мы сюда попали. Вот только вернувшись с прогулки, сидели и потягивали вино перед камином, отмечая новообретенное имя Зефира, а вот уже неудержимо целуемся, сидя на диване. Алхимик еще, кажется, пытался сдерживаться и останавливаться, я же была в каком-то странном состоянии. Запустив ладони под его вязаный свитер, я легко провела по ребрам мужчины. Но вместо томного вздоха мне достался судорожный всхлип. Ну, как я могла остановиться?
— Ило, прекрати щекотаться! — с хохотом, крепче прижав мои разошедшиеся руки к телу, мужчина повалился спиной назад, утягивая за собой.
Немного побрыкавшись, пытаясь вырваться из объятий, я недовольно засопела, вынужденно уткнувшись в мужскую грудь. И почему он так вкусно пахнет? В моей голове алхимик должен был вонять жжеными ингредиентами, порошками, расплавленным металлом… Кажется, Сольдес всем этим и пах, доводя меня до какого-то отупения.
— Отпусти меня, — сонно, резко утратив всю энергию, попросила я.
— Если обещаешь не брыкаться и примерить мой подарок.
— Обещаю.
— Не верю, — совершенно не уловив раскаяния, второй раз на подобное фиктивное обещание Сольдес не попался.
— Ну, ла-адно… — понимая, что еще немного, и я усну как есть, в платье и лежа на груди алхимика, пришлось пойти на уступки. — Честное ведьмачье, я больше не буду тебя щекотать. Сегодня. И вообще, я не специально. Кто же знал, что ты так сильно реагируешь.
— Ты знала. Определенно. Лет с шести, наверное, — коснувшись губами моей макушки, заметил алхимик.
— Ой! Правда, что ли? Но я ничего такого не помню…
— Ой, правда что ли? — передразнил мужчина, помогая сесть. — Иди, переодевайся, врушка.
— И вовсе я не врушка. Так, пошутила немного, — отчаянно пытаясь проглотить зевоту, оправдывалась я перед самой собой.
Натянуть пижаму, подаренную Сольдесом, оказалось не так-то просто. Усталость после долгого дня брала свое, и я то умудрялась попасть в горловину рукой, то перепутала штанины, посекундно зевая. Но в итоге справившись с непослушной одеждой, я кинула быстрый взгляд в зеркало и хихикнуло. Я выглядела так, словно живу в этом доме уже несколько лет. Растрепанные кудри, мягкая пижама, босые ноги…
— Иланда, ты там не уснула? — в дверь постучали. — В моем доме есть более удобные места, чем кафель в ванной.
— Полы теплые, — выходя в коридор, я пожала плечами, — здесь вполне можно спать.
— Не сомневаюсь. Но утром у тебя все будет болеть, — алхимик в пижаме, похожей на мою, стоял, прислонившись к стене. — Уже почти четыре. Мне кажется, самое время отправиться спать. Идем, я поделюсь подушкой.
— Но ты только что меня выгонял! — сонно, но весьма возмущенно воскликнула я, идя по коридору слегка пошатываясь.
— Только потому, что меня кто-то пытался защекотать до смерти! — подхватив под локоть, фыркнул алхимик.
— Пф! — у меня не было серьезной аргументации, чтобы на это возразить, так что я просто закатила глаза. — Я сплю у стенки!
Мое заявление, что в гостевой комнате холодно, грустно и вообще подушки твердые, Сольдес мужественно проглотил, видимо сообразив, что мне просто катастрофически не хочется быть одной. Так что я проворно вскарабкалась на высокую постель, устроившись в углу на горке подушек.
— Эй, мне что же, одеяло не полагается? — уперев руки в бока, стоя в дверном проеме, праведно возопил алхимик. Только мне было все равно. Ведьма я или как?
— Ну, уж нет. Одеялом я делиться не стану! Найди себе свое.
— А ничего, что это — мое?
— Совершенно ничего. Я уверена, что сумею это пережить, — царственно кивнув, что было не так просто сделать, утопая в подушках, я закрыла глаза, вслушиваясь в шум и пытаясь угадать, что будет дальше. Но Сольдес показал себя, к моему некоторому разочарованию, настоящим джентльменом и не попытался вернуть честно отобранное, а сходил в соседнюю комнату, прихватив свободное одеяло оттуда.
