особенно выделяя мой псевдоним.
Я насторожилась. Внутри закопошились сомнения, но я постаралась их подавить. Главное не выдать себя, отвечать как можно увереннее.
– Ты меня с кем-то перепутал. Я не была на презентации, – улыбнулась я.
В качестве зрителя так точно.
– Была, – припечатал Оливер, уставившись меня так, будто что-то знал и никак не мог поверить.
– Не была, – уверенно повторила я. – Говорю же, ты меня с кем-то перепутал.
– О нет! Я точно знаю, что это была ты! – коротко и горько рассмеялся он. – В черном платье с черной кружевной накидкой. В шляпке с вуалью и маске. На тебе был глупый белый парик, не так ли?
Я почувствовала, как из-под ног уходит земля.
Этого не могло быть! Ричард ведь обещал принять меры, чтобы никто и никогда не догадался, что под маской Илоны скрываюсь именно я. Оливер не мог увидеть меня, не мог узнать. Но с чего тогда он сделал такие выводы?
– Я не понимаю.
Вышло неубедительно.
– Понимаешь. Ты – леди Илона!
– Нет! – выпалила я и наигранно рассмеялась. – Как ты вообще мог такое придумать? Я не Илона. Она… очень эффектная.
«У него нет доказательств. Никаких! Это просто предположение. Если я буду стоять на своем, то все обойдется», – мысленно убеждала я себя.
– Это была ты, Джослин! Я узнал тебя, – упрямо повторил граф.
– Нет, – я отрицательно покачала головой, – ты ошибся.
– Не ошибся. Я узнал тебя.
– Ты не мог меня узнать! – выкрикнула я и с отчаянием поняла, что тем самым выдаю себя.
В сине-зеленых глазах вновь бушевал шторм, когда Оливер медленно двигался ко мне.
– Думаешь, магическая защита, маска и смена цвета волос и голоса скроет тебя от меня? – вкрадчиво поинтересовался он.
– Ты… ты сам не понимаешь, что говоришь. Это не так. Ты ошибся.
Я неосознанно попятилась назад.
– Я знаю каждый твой жест, Джослин, каждое движение. Я помню твою улыбку, то, как ты поворачиваешь голову, как смущаешься и отчаянно пытаешься это скрыть. Я узнаю тебя под любой личиной. Под любой маской и в любом наряде. И знаешь почему? – тихо прошептал он, когда расстояние между нами уменьшилось до катастрофического.
Я видела свое испуганное отражение в бушующем океане его глаз и тонула в нем, как в самом настоящем омуте.
– Почему? – прошептала одними губами.
– Потому что люблю тебя! – припечатал Оливер.
– Ч-что? – растерялась я, не в силах поверить в услышанное.
– Я люблю тебя, Джослин Сомвей! С самого первого дня, когда ты явилась в мой дом мокрая, уставшая, голодная, но не сломленная. Когда храбро смотрела мне прямо в глаза, – начал перечислять он и каждое его слово будто огнем выжигалось у меня на сердце. – Когда пришла просить не за себя, а за брата с сестрой. Когда попросила научить тебя искусству обольщения. Когда смеялась и улыбалась, спорила и огрызалась. Когда заставила меня сгорать от ревности, наблюдая за тем, как ты даришь улыбки другим, как позволяешь кому-то говорить с тобой, танцевать, слушать твой голос.
Не встретив сопротивления, Оливер осторожно обнял меня, привлекая к себе и прошептал в самые губы:
– Я люблю тебя, Джослин. Люблю любую. Даже если ты и есть пресловутая леди Илона. Любил, люблю и буду любить.
– Оливер, – только и смогла прошептать я.
– У меня к тебе только один вопрос: ты выйдешь за меня?
– Ах!
– Завтра?
– Ох!
– Ты удивительно словоохотлива, душа моя. Но будем считать, что это да. Не хочу расставаться с тобой даже на миг, – усмехнулся он, прежде чем накрыть мои губы своими.
Мы действительно поженились на следующее утро.
Не знаю, как у Колхауна получилось так быстро все организовать, но он смог.
Все было, как мечтала мама: белое платье, которое Оливер привез неизвестно откуда и которое оказалось мне точно впору, длинная фата, дорогие браслеты из чистого золота, тонкие, изящные, будто сплетенные из инея, и Фиона с Уиллом как наши свидетели.
Церемония прошла как в волшебном сне. Очнулась я, лишь когда жрец застегнул у меня на запястье брачный браслет.
– Джослин Сомвей, Оливер Колхаун, объявляю вас мужем и женой! Пусть благословят вас Великий, Кромешный, Светлый и Чудара.
Стоило ему это произнести, как алтарь засветился мягким желтым цветом. Следом засияли и наши браслеты, которые, повинуясь магии, впитались в кожу на запястьях, превращаясь в брачные татуировки с тем же рисунком, что был раньше на браслетах.
– Можете поцеловать супругу, лорд Колхаун.
И графа, – теперь уже моего графа! – дважды просить не пришлось. Обхватив лицо ладонями, он сладко и до обидного быстро поцеловал меня в губы, после чего тихо и очень многообещающе шепнул: «Моя!». Мое сердце сделало очередной кульбит.
И я точно знала, что мы будем жать долго и счастливо!
