какого драхна она тут забыла?
— А что, в твоём замке слуг не бывает? — съехидничал Ирвин. — Или твой отец из тех некромантов, которым прислуживают зомби?
Я даже с шага сбился и с удивлением обернулся к другу. Тот, нахмурившись, уставился на меня.
— Что?
— У отца был слуга, — подтвердил я. — Джек.
— Живой?
— Нет, зомби.
И я, развернувшись, поспешил дальше, пряча улыбку.
— Да чтоб тебя! — рыкнул Ирвин, ускоряясь следом. — Тогда найми кого-нибудь! Не с голода же нам дохнуть.
— Ага, обязательно.
— Винс!
— Мы пришли.
Дверь мастерской открывал почти с благоговением. Всё-таки три года не был. Да и в тот раз приезжал не для работы.
По факту эта лаборатория простояла в бездействии с того самого дня, как я уехал учиться в академию. Но здесь всё равно присутствовало всё необходимое — осталось от матери.
На миг кольнуло сожалением: будет грустно с ней расставаться, когда меня лишат наследства. Но тут же взял себя в руки. Увы, у меня не было шанса сохранить эти земли. Вернее, был один. И отец всячески пытался меня убедить поступить именно таким образом… Но я не собирался повторять ошибки матери.
Окинув хмурым взглядом мастерскую, направился к дальнему шкафу. Предстояло подготовить рабочее место, достать все необходимые ингредиенты. Хорошо, что инструменты я взял с собой. Впрочем, здесь тоже что-то было. Но заново вспоминать, что где лежит… Это время.
Ирвин тяжело вздохнул и с обречённым видом занял кресло у окна. Знал уже, что меня в таком состоянии лучше не трогать.
А мне нужен был артефакт. Защитный. Потому что не хватало ещё, приехав в Эйнсвилль на пару месяцев, случайно жениться. Я ведь знал, как носители крови оборотней реагируют на истинную пару. Мать рассказывала. Но я никогда не думал, что меня коснётся это проклятие.
Почему проклятие? Потому что от этого не скрыться.
Потомки оборотней заключают союз один раз и на всю жизнь. И если один в паре любит, а другой нет… То оборотень обрекает себя на страдания. Мать зачахла у меня на глазах после измены мужа. А ведь с отцом они не были истинными. Всего лишь пара. Так что будет, если тебе изменит истинная? Я не был готов это проверять.
Полоснув по ладони, я щедро полил кровью чёрный кристалл. Не глядя, протянул руку. Через пару секунд по коже пробежали жгучие искорки.
— Ты не можешь работать аккуратнее? — проворчал Ирвин, залечивая порез. — Палец там уколоть или хотя бы разрез сделать поменьше.
— Не бухти, — усмехнулся я. — Тебе это ничего не стоит.
— Это стоит энергии. Я, между прочим, голоден. А мы застряли в лаборатории. Что ты делаешь вообще?
— Отвод от истинности.
Друг замолчал. Я же забрал руку и принялся вливать силы в будущий артефакт. Это пока лишь первый этап, и, пожалуй, самый простой. Дальше предстояла многочасовая обработка напитанного кровью камня. Начертание рун. И выдержка в растворе на протяжении трёх суток. Последнее — самое мерзкое. Потому что без артефакта я больше в город не сунусь, ни за что.
— Чего? Да зачем? — наконец отмер Ирвин. — Ты что, встретил свою пару?
— В городе, — кивнул я. — Перед трактиром.
— О… Поздравляю. — Друг осёкся. Я почти слышал, как у него в голове шевелятся извилины и звенят логические цепочки. — Но ты не рад, — заключил он наконец.
— Закончим здесь, и я навсегда уеду, — отозвался я спокойно. — Один. А пока мне нужна возможность ходить по улицам без риска влипнуть.
Ирвин хмурился. Но в нём не было крови оборотней. Ему не понять.
— С чем закончим-то? — хмуро поинтересовался друг.
Я включил горелку и отмерил раствор.
— С убийством отца.
— Ты уверен, что это было убийство?
Уверен ли я? Ещё как. Рафаэль Эйнсворт — не тот человек, кто будет малодушно сводить счёты с жизнью. Даже если всё указывало именно на самоубийство, это могло означать лишь одно: у отца не было выбора. Да и не настолько сильно он любил мою мать, чтобы специально погибать у её могилы.
— Это было убийство.
— Но признаков неупокоения ты не нашёл. Разве убитый не захотел бы возродиться, чтобы отомстить после смерти?
— Там было не всё тело.
Ирвин лишь поджал губы и вернулся в кресло. Да уж, ему, благословлённому Эмесом целителю, непросто находиться в месте, буквально пропитанном магией смерти. Но тут уж ничего не поделаешь. Всё графство Эйнсворт именно такое. Наследие, от которого я был готов избавиться.
Вот только комиссия прибудет не раньше весны. А пока за землями придётся смотреть мне. Как минимум несколько месяцев.
И заодно выяснить, что же всё-таки случилось с отцом.
Его нашли в склепе бывшей жены с вонзённым в грудь кинжалом и без правой кисти. Сразу отправили весть мне, чтобы я смог лично осмотреть место смерти. Увы, никаких улик и даже намёков на произошедшее я не нашёл. Но разобраться обязан. Тем более, что время есть.
И за это время нужно избежать участи быть окольцованным заживо. Потому что жениться я не собирался. Ни сейчас, ни через год. Никогда.
Дина
Утром Зигмунд вернулся. Шёл ещё тяжелее. Нога еле волочилась сзади. Зато внешне он выглядел очень довольным. Я бы сказала, слишком довольным для давно почившего существа.
— Ы! — осклабился зомби, с усилием перебираясь через порог. — Ы!
И он жестом хромого фокусника достал из-за пазухи книгу и вручил мне.
— Некромантия, — прочитала я, закрывая входную дверь. — Сборник заклинаний.
Судя по всему, какой-то учебник. Заклинания шли по блокам. И по увеличению сложности. Если можно было судить по их длине и сложности прилагающихся схем. И, кажется, пособие было составлено не для детей. Странно…
— Айрис, а в каком возрасте получают дар некромантии? — спросила, не отрываясь от чтения.
— Так в любом. Когда Хадон благословит, тогда ты и некромант. И с целителями то же самое.
Я задумчиво кивнула.
— Но обычно это в детстве происходит, — продолжила Айрис. — Детей специально водят к статуям богов, чтобы получить эти самые благословения. А там уж… Вообще, считают, что если бог тебя в детстве не благословил, то и потом не станет. Если чего-то совсем серьёзного не случится… — Она помолчала. — А вот обучают этим видам магии уже в академиях, после пятнадцати лет. Как и всех, кто хочет серьёзно изучать магию.
Я ещё раз кивнула, перелистывая страницы. Закусила губу. Да здесь же было всё, что нужно! Вливание энергии в умертвие. Вправление костей. Купирование запаха. Замедление разложения вплоть до полной остановки… Не удивительно, что Зигмунд так хорошо выглядит, несмотря на то, что много лет служил старому графу
