class="p1">— Именно. Только постарайся сделать так, чтобы госпожа ничего не поняла. То есть, не говори прямо, что это
я вызываю Кэти.
Джонсон вопросительно приподнял бровь.
— Должен ли я соврать, если графиня спросит?
Это прозвучало ужасно. Обманывать Мюриэль вовсе не хотелось, как и выставлять себя лжецом в глазах своего же камердинера, но выхода не было.
Мэл махнул рукой.
— Ты меня услышал, Джонсон. Придумай что-нибудь.
Тот сдержанно поклонился и пошел исполнять приказ. А Малкольм поднялся из-за стола, преисполнившись радостного возбуждения. Он принялся расхаживать взад-вперед по кабинету.
План казался Мэлу отличным. У кого еще спрашивать о мечтал его жены, как не у ее любимой служанки? Наверное, лучше бы с этим справились только сестры Мюриэль, но приглашать их к себе не было времени, не говоря уже о письмах.
Мэл подошел к окну. Снаружи слуги расчищали двор, сгребая лопатами снег, плотно покрывавший землю после ночного снегопада. Люди графа Кендала усердно трудились, и ему это нравилось. Как и нравилось то, что он наконец-то нашел к своей проблеме правильный подход.
Если думать о разводе не как о прихоти Мюриэль, а как о рабочей задаче, которую нужно решить как можно скорее, он больше не кажется катастрофой. А Мэл всегда был чертовски хорош в решении рабочих задач.
Через пару минут в дверь постучали, и он слишком громко воскликнул:
— Войдите!
Джонсон открыл дверь, впуская в кабинет растерянную Кэти.
Девушка присела в глубоком реверансе, едва ступив за порог, а камердинер направил на графа вопросительный взгляд. Мэл подал ему знак рукой.
— Оставь нас, ты можешь идти.
Джонсон вышел. Кэти всё еще сидела в поклоне. Малкольм попросил ее встать.
— Кэти, я вызвал тебя по очень важному делу. Госпожа не знает, что ты у меня?
Служанка покачала головой.
— Нет, милорд. Я и сама не сразу поняла…
— Прекрасно, — кивнул Мэл. — Сейчас я буду задавать вопросы, а ты отвечай честно, а потом постарайся сохранить наш разговор в тайне.
На лице у Кэти отразился страх, и она опустила глаза в пол, но всё-таки пробормотала:
— Конечно, господин, как прикажете.
Мэл отошел от окна и снова начал ходить туда-сюда. Недолго думая, он решил переходить сразу к делу.
— Кэти, скажи мне, чего бы хотела твоя госпожа?
Девушка недоуменно нахмурилась.
— Эм… простите, милорд, но я не очень понимаю…
— Вспомни, говорила ли графиня в последнее время о чем-нибудь, что могло бы ее порадовать? Может, она упоминала какой-нибудь особый подарок, который бы хотела к Рождеству? Или обсуждала с тобой украшения, платья?
Все женщины любят украшения и платья, Мэл свято в это верил. Вопрос только в том — какие именно? Может быть, Мюриэль хочет чего-то особенного?
На секунду в его голове раздался ее отчаянный возглас: «Нет, Мэл! Новые платья не сделают меня счастливой!». Сомнение шевельнулось в его душе, но он его прогнал. Мюриэль выпалила это в пылу ссоры…
— Кажется, недавно госпожа действительно говорила о платьях… — еле слышно произнесла Кэти.
Мэл остановился и просиял. Ну вот, он так и думал!
— И что именно она сказала?
Выражение лица служанки стало таким несчастным, будто она вот-вот свалится в обморок.
Кэти медлила, и Мэлу стало не по себе.
— Кэти? — повторил он. — Что именно сказала госпожа?
— Милорд, вы могу ли я говорить открыто?
Малкольм закатил глаза. Боже правый, сначала Джонсон, теперь она — почему они спрашивают такие очевидные вещи? Разумеется, они могли говорить с ним открыто, меньшего он от слуг и не ждал. Выражаться ясно, четко и по делу — вот залог любого успеха.
— Да, Кэти, — подтвердил он. — Ты можешь говорить со мной прямо.
Служанка нервно вздохнула, подняла на него глаза, но тут же быстро отвела их в сторону.
— На днях, когда я спросила у графини, во что она желает одеться к ужину, она… Сначала она рассмеялась, но совсем невесело, милорд. А потом… Потом она сказала, что ей всё равно, во что одеться, потому что… Потому что, что ее гардероб завален платьями, которые ей некуда носить. Графиня добавила, что полезнее будет продать ее наряды, а вырученные деньги раздать бедным, чтобы был хоть какой-то толк…
Пока она всё это говорила, воодушевление медленно покидало Малкольма. Настал его черед недоуменно хмуриться.
Мюриэль хотела продать наряды, потому что их некуда носить? Но что значит «некуда»? Она могла носить их куда угодно, на любые балы, приемы…
Новое осознание пришло к нему, усилив беспокойство. Мэл вдруг понял, что последним торжеством, которое они с Мюриэль посетили вместе, была их собственная свадьба.
В начале осени она немного погостила у своего отца — граф Дорсет собрал у себя много гостей, — и там был запланирован был, которого Мюри ждала с нетерпением… Когда она вернулась, — такая радостная и счастливая, — то пыталась рассказать ему, как всё прошло, но Мэл не помнил, чтобы слушал. Ему просто было не до этого. Столько дел, у него столько дел…
Он несколько раз удивленно моргнул. Кэти, должно быть, подумала, что он злится на нее — она побледнела, а ее подбородок трясся, выдавая готовность служанки заплакать.
— Спасибо, Кэти, — выдохнул Мэл, почувствовав внезапную усталость. — Ты мне очень помогла, можешь идти.
Кажется, теперь он знал, что именно могло бы порадовать его жену. Видит Бог, как же ему не хотелось идти на такие меры… Он всегда предпочитал встречать Рождество дома, но раз на кону его брак…
Стук в дверь раздался как раз в тот момент, когда Кэти раскланивалась.
— Мэл! — прозвучал с той стороны голос. — Мэл, нам нужно поговорить!
Это была Мюриэль. Его должно было это порадовать, но вместо этого его накрыло паникой. Он метнул ошеломленный взгляд на Кэти и понял, что если та прямо сейчас не растворится в воздухе, вот тогда его браку действительно конец.
Мюриэль думала, что у него есть любовница. А теперь он закрылся один на один в своем кабинете с ее же служанкой… Вот же черт!
— Мэл, я знаю, что ты там! — сердито продолжила Мюриэль. — Если ты продолжишь меня игнорировать, я войду без дозволения!
Его разум лихорадочно работал, пытаясь придумать варианты спасения. Может, спрятать Кэти под стол? Или попросить ее выйти в окно? Внизу еще остались сугробы, да и там не сильно-то высоко…
Но всё оказалось бессмысленно, потому что Мюриэль раздраженно выпалила:
— Ну всё, я предупреждала!
А потом распахнула дверь.
Мюриэль должна была отдать Малкольму должное — он не только был отличным управленцем, но еще и талантливо подбирал людей. Весь
