class="empty-line"/>
— Что такое? — спросила я с искренним интересом.
— Нет, ничего, — отозвался Мэтью, справившись с платьем и принимаясь расшнуровывать мой корсет.
— И все же? — я не отставала.
— Когда я захожу в эту квартиру вот так поздно вечером, — негромко сказал Мэтью, освобождая меня от корсета и целуя в шею. — То всегда первым делом зажигаю камин. Он добавляет этой комнате уюта и под треск огня сидеть в одиночестве не так тоскливо.
— Ты хочешь зажечь его? Давай, я не против, — я все еще не понимала, в чем проблема.
— Не стоит, — поцелуи Мэтью спускались все ниже и ниже. — Ты ведь не любишь огонь, а с твоим появлением эта квартира больше не кажется мне неуютной.
— Я не упаду в обморок из-за разожженного камина, — заметила я, жестом останавливая Мэтью. — Прости. Мне все очень нравится, но сначала я хочу принять ванну.
— Хорошо.
Я села на стул у зеркала, и Мэтью принялся разбирать мою прическу, аккуратно вынимая острые шпильки.
— Я могу и сама, — осторожно сказала я. — Когда Гвен болела, мне приходилось справляться с волосами самой. Ничего сложного.
— Я хочу помочь, — Мэтью принялся расчесывать мои длинные волосы. Я была удивлена, но у него это получалось совсем не больно, Гвен стоило бы поучиться у моего мужа. — Сейчас закончу и наполню тебе ванну, а потом присоединюсь к тебе.
— Ты не поместишься, — засмеявшись, заметила я.
— Что верно, то верно…
Искупавшись, я вернулась в комнату и обнаружила, что там меня ждет сюрприз. Мэтью сидел на кровати и улыбался, глядя на меня. В его руках я заметила небольшую коробочку.
— У меня есть кое-что для тебя… Прости, что так сильно опоздал со свадебным подарком. Мне хотелось вручить тебе его именно в Лондоне, вдали от посторонних глаз, — с этими словами Мэтью протянул мне коробочку.
Я открыла ее и охнула от изумления: внутри лежало крупное колье, украшенное огромным количеством ярко-синих камней, и массивные серьги в тон.
— Мэтью, это же… Нет!
— Да, — мой муж кивнул. — Сапфиры и парочка бриллиантов.
Я покачала головой.
— Я не могу носить на себе половину бюджета Англии! Это стоит целое состояние…
— Ты можешь все, — спокойно сказал Мэтью, застегивая колье на моей шее и помогая надеть серьги. — Тебе очень идет.
Я подошла к зеркалу. Это и вправду было потрясающе красиво.
— И, если тебя так уж заботит стоимость… — Мэтью приблизился ко мне и обнял со спины. — Я должен признаться тебе, Мэри. Это колье принадлежало моей матери. Я просто заказал серьги к нему.
Я провела пальцами по холодным камням колье, впервые подумав о женщине, подарившей жизнь моему мужу.
— А какой она была? Твоя мама?
Мэтью как-то странно улыбнулся.
— Тебе лучше спросить об этом Вайолет, она единственная помнит ее. Мы с Маргарет нет.
— Ох, прости… — вечер был теплым, но мне внезапно стало холодно.
— Все хорошо, Мэри. Если честно, мама никогда не носила это колье. Это подарок моего отца ей в день моего рождения. Подарок за рождение сына и наследника, но моя мама умерла следующей ночью. Маргарет тогда было два года, а Вайолет почти восемь и потеря матери была наиболее болезненной для нее. Именно поэтому Вайолет недолюбливает меня, она все детство считала, что своим рождением я убил нашу маму.
— Мне жаль, Мэтью. Но ведь ты не виноват…
— Для Вайолет я всегда виноват, Мэри, но это не важно. Мы вернемся в Велчестер через две недели и, надеюсь, к этому времени ремонт в ее коттедже будет закончен и Вайолет переедет.
— Она переезжает из-за меня?
— Из-за нас. До этого лета я не собирался жениться, да и дома проводил не так уж много времени, так что жизнь с Вайолет на одной территории была вполне нормальной. Но теперь ты хозяйка Велчестера и я хочу, чтобы ты чувствовала себя там свободной, а при Вайолет это невозможно. Она слишком любит командовать.
Я покачала головой.
— Это ее дом, она в нем родилась… Мы не можем просто ее выгнать.
— Мы — нет, а я могу, — усмехнулся Мэтью.
— Мэтью!
— Что? — безмятежно отозвался мой муж. — Прошу, давай поговорим о чем-то другом. Я не собирался думать о Вайолет в первую ночь нашего медового месяца.
С этими словами он меня целует и весь окружающий мир словно перестает существовать. Я вспыхиваю в одно мгновение, и сама не замечаю, как мы оказываемся в кровати.
…Этой ночью Мэтью уснул очень быстро, а вот мне не спалось. В моей голове крутилось слишком много мыслей. Рассказ о смерти матери Мэтью оказался слишком пугающим. Так странно, но впервые за много-много лет я снова начала бояться смерти, потому что в этот раз мне есть, что терять. Я смотрела на безмятежно спящего мужа и мечтала засыпать и просыпаться с ним всегда. Я знала, что у всех вещей на Земле есть свое начало и конец, но сейчас мне так хотелось верить, что наше счастье будет бесконечным.
Десять дней в Альпах пролетели слишком быстро. Я и оглянуться не успела, как мы уже оказались в поезде, который вез нас из Лондона в Велчестер. Перспектива снова оказаться в огромном доме среди людей почему-то начала меня здорово пугать. Я слишком сильно привыкла проводить дни и ночи наедине с Мэтью.
— Мы скоро прибудем на станцию, Мэри, — Мэтью вывел меня из задумчивости. — Думаю, нас там встретят и через несколько часов мы окажемся дома.
— Хорошо, — слегка волнуясь отозвалась я. Мне еще предстоит привыкнуть называть это место домом. — Какие у нас планы на остаток дня?
— Мне нужно зайти в больницу, проверю, как там идут дела. Постараюсь вернуться к ужину, чтобы не оставлять тебя наедине с Вайолет. Вчера я получил письмо от нее. Ремонт в ее доме продлится еще как минимум неделю, так что пока она с нами.
— Я не против компании Вайолет, Мэтью, но разве тебе обязательно идти в больницу сегодня? Я надеялась побыть с тобой до конца дня.
Мэтью грустно улыбнулся и обнял меня.
— Увы, да, Мэри. Я не был там почти две недели. Это моя работа, но я постараюсь быстро вернуться, и мы проведем вместе вечер.
И все же я не хочу быть сегодня одна, но вслух об этом не говорю.
Мэтью отправился в больницу еще до чая, но не вернулся ни через два, ни через три часа. Около восьми вечера ко мне подошла наша экономка, миссис Бинс, и спросила, во сколько и на какое количество персон накрывать ужин. Я растерялась.
— А во сколько обычно ужинают в этом
