— Огонек!
Отец с сыном закружились по поляне в последнем поединке, живым из которого мог выйти лишь один. Учитель и ученик, кровь от крови, плоть от плоти. Я старалась не смотреть, правда старалась, но все равно замирала от ужаса, когда кто-нибудь из них попадался мне на глаза.
И снова бойня, снова кровь и крики боли, снова изувеченные тела. Женщины в ужасе замерли, отделенные всего одной стеной пламени от жесточайшей резни, и вновь сбились в кучку, прижимая детей к груди и зажимая им уши, чтобы не слышали и не видели того кошмара, что творился вокруг нас. Лишь малышка Лада улыбалась, ничего не замечая за яркими всполохами огня, и прыгала по мне, стараясь разглядеть искорки в глазах. Мой маленький якорек, непоседливая кроха, позволяющая держаться, не выпускать на волю жаждущую мести стихию.
В какой то миг мне удалось заметить среди мелькавших Драйгов Кайра и тогда стало чуточку легче — пришла подмога. Не знаю, каким чудом им удалось передать весточку, но теперь было понятно, почему райт «не заметил» отца, почему позволил приблизиться. Они тянули время, дали наемникам возможность почувствовать себя сильнее, поверить во всемогущие.
Но все же людей было слишком много, и большая их часть пришлась на наших мужчин. Я слышала горестный плач сестер и матери, и с отчаянием понимала, что ничем не могла помочь. Если бы только умела говорить со стихиями, если бы была истинным Драйгом, то все было бы по-другому. Но я не умела. Единственное, на что была способна — оградить от бойни и молиться, чтобы шальная стрела не залетела в наш огненный круг, чтобы меч не достал, и камень не отскочил.
Закрыв глаза, уткнулась в макушку притихшей племянницы, и представила, что бы сделала Дора на моем месте. Уж она как никто другой умела говорить с Природой. И вдруг почувствовала ласковое прикосновение ветерка, будто мама была здесь со мной, словно обнимала за плечи, ненавязчиво успокаивая и одаривая своим теплом. И лес оглушил пронзительный вой.
Стая. Дикая стая огромных голодных волков, серой молнией влетевших на поляну и вклинившихся меж людьми. Безжалостные хищники, ведомые инстинктом, они рвали на части оторопевших воинов, казалось не замечая замерших от ужаса цыган. Лишь стражей, выступивших на стороне Валиана, будто волков кто-то направлял, указывал жертвы, строго запрещая нападать на остальных. И вот тогда то я по-настоящему поверила, что мы справимся, что выживем в этой войне, убережем наших детей.
— Дейдре.
Диллан. Окровавленный, уставший, с затуманенными болью и мукой глазами, но живой. Я не знаю, как впустила его, не помню, как обняла, потеснив малышку Ладу, все, что понимала в тот момент — это тепло его тела и сладость губ.
— Он мертв? — ответом стал потухший взгляд. — Ты спас его, любовь моя, освободил душу. Ты знаешь, что он хотел бы этого. Кайр? Рид?
— Живы.
— Правитель?
— Добивает Валиана, — он потерся губами о мои волосы и улыбнулся, перехватив любопытный взгляд ребенка. — Кто здесь у нас?
— Ядуска, — сама представилась маленькая цыганка.
— Ладушка, — тихо перевела я.
— Ты молодец, Ладушка, — совершенно серьезно произнес Диллан, пригладив кудрявые волосенки. — Очень смелая девочка.
— Как исколька?
— Как искорка, — с улыбкой подтвердила я. — Даже еще лучше.
Такой ответ ее полностью удовлетворил, и малышка затихла, внимательно разглядывая райта, а я не удержалась и потерлась щекой о его плечо, все еще не веря, что с ним все хорошо, что он рядом, жив и здоров.
— Значит, мы победили?
— Значит победили.
Сидя на обрыве, я невидящим взглядом смотрела вдаль, туда, где постиралось за горизонтом бескрайнее море, а руки сжимали черный лист, расписанный золотыми буквами. Приглашение на последний вольгавд. А значит прошло уже три месяца с той кровопролитной битвы, три месяца траура, третий раз зажгутся костры, третий раз будет дан бал, третий раз люди и Драйги оплачут своих родных. Первые два я пропустила.
Валиана не убили, по крайней мере, на той злосчастной поляне, Эллеот взял его живым, а спустя неделю, после того, как город постепенно восстановился, а с улиц исчезли трупы, состоялся публичный суд. Советник был обвинен в государственной измене, покушении на правящую чету и заговоре с целью государственного переворота, и приговорен к смерти. Тогда же людям представили Кайра, как представителя нашего рода и описали, какую неоценимую помощь оказали Драйги в этой битве. Как отреагировали жители, узнав о существовании «живой легенды»? Нормально, можно даже сказать спокойно, вот только выходить из домов по вечерам перестали, да испуганно вздрагивали, стоило мимо пройти тому, кто, на их взгляд, походил на монстра.
После казни наш отряд вернулся в Нортмер, а я осталась в изрядно поредевшем таборе. Первым узнал о моем решении случайно услышавший наш с матерью разговор Кайр, и в тот день я узнала о себе много нового. Ровно сутки он пытался всеми способами убедить меня одуматься и «вернуться домой», а потом сдался, предоставив разбираться райту.
— Остаться? Здесь? Думаешь, я позволю? Правда думаешь, что отпущу?
В небольшом шатре было слишком темно, чтобы видеть, какая буря чувств отражалась в глазах Диллана, но мне и так все было ясно. Но отступить не могла, как бы ни хотела прижаться к любимому и утешить. Не могла.
— Отпустишь, — уверенно протянула, не позволив чувствам отразиться в голосе. — Не имеешь права не отпустить.
— Не имею права, дейдре? — тихая ярость обожгла сердце, а райт медленно двинулся ко мне. — Не имею права удержать собственную жену?
Он не знал, до сих пор не знал, и я поняла, каким образом смогу проститься, как заставлю отпустить, вот только он не простит мне, никогда не простит.
— Жену? — он замер, остановленный всполохами маленьких огоньков в моих глазах. — Неужели не чувствуешь? Неужели до сих пор не понял, что произошло? Она умерла, Диллан, твоя жена, та, что ты считал своей.
— Лира…
— Не веришь? Ну так попробуй почувствовать метку, Драйг. Не можешь? Ее больше нет, Диллан, она исчезла с последним вздохом, с последним ударом сердца той, кем я была когда-то.
Я знала, какую причиняла ему боль, видела, как темнеет взгляд столь дорогих мне глаз, по мере того, как он понимал правдивость моих слов. Метки не было, как и связи между нами.
— Дейдре…
— Возьми, — сделав пару шагов, я подошла едва ли не в плотную и, взяв его за руку, вложила в ладонь кольцо, еще недавно красовавшееся на моем пальце.
Его я вернула день назад, когда сидела возле костра и любовалась игрой огня. Просто вспомнила, где оставила, и попросила Отца вновь отдать его мне, тут же увидев блеснувший на углях алый камень. Этот символ больше не принадлежал мне, больше нет. Пусть не сейчас, но когда-нибудь он вновь окажется на пальчике будущей герцогини Деверлоун и тогда вновь обретет хозяйку. Но не меня. Больно? Очень. Но иначе я не могла.
