Бэрронс мотнул головой, и Риодан, Лор и Фейд обступили моих родителей, заслоняя.
— Спасибо, — тихо сказала я.
Он всегда защищал меня и моих близких. Господи, какая же я дрянь.
В'лейн все еще рассматривал присутствующих.
— У меня не было выбора, МакКайла. Кто-то похитил Королеву. Сначала я считал, что это сделал кто-то из нас. Теперь думаю, что виновна твоя раса.
— Давайте просто закончим, — предложила я. — Зачем убирать руны?
— Это непредсказуемые паразиты, а ты уложила их на разумное создание. В качестве стен или клетки они полезны. Но на живой и мыслящей сущности невероятно опасны. Со временем руны будут меняться. Кто знает, каким монстром они могут стать?
Я выдохнула. Чертовски умно для Фейри. Я поместила нечто Невидимое и живое на нечто Невидимое и живое. Кто знает, не усилят ли они друг друга и не попытаются ли вместе выбраться?
— Книгу нужно разместить точно так же, как раньше. Без рун.
— МакКайла не станет их убирать, — сказал Бэрронс. — Это слишком опасно.
— Слишком опасно их оставлять.
— Если они изменятся, мы с ними справимся.
— Тебя может не оказаться поблизости, — отрезал В'лейн. — На помощь Иерихона Бэрронса рассчитывать не приходится.
— Я всегда буду рядом.
— Рун на стенах, полу и потолке достаточно. Они сдержат Книгу.
— Однажды она уже вырвалась.
— Тогда ее вынесли, — напомнила Кэт. — Это сделала Исла О'Коннор. Она была Грандмистрис и могла пронести Книгу сквозь барьеры.
Я молчала и думала. Я чувствовала, что В'лейн прав. Я сама боялась красных рун. Они были мощными, но их дала мне «Синсар Дабх», что само по себе делало их подозрительными. Еще один расчет? Я запечатала ее так, чтобы она могла вырваться?
Все смотрели на меня. Я устала принимать решения.
— Я согласна с обеими сторонами. И не знаю ответа.
— Проголосуем, — предложила Джо.
— Мы не будем голосовать о столь важных вещах, — сказал Бэрронс. — У нас тут не хренова демократия.
— Ты предпочитаешь тиранию? Кто же главный? — спросил В'лейн.
— А почему не демократия? — вмешалась Кэт. — Все присутствующие были полезны и важны. Все должны высказаться.
Бэрронс уставился на нее.
— Некоторые тут полезнее и важнее остальных.
— Особенно ты! — прорычал Кристиан.
Бэрронс скрестил руки на груди.
— А кто впустил сюда Невидимого?
Кристиан рванулся вперед. Дэйгис и Кейон перехватили его.
Молодой горец напрягся, стряхивая дядюшек.
— У меня есть идея. Как насчет того, чтобы проверить Бэрронса на детекторе лжи?
Я вздохнула.
— А с чего бы нам исповедоваться тебе? Кто проверит тебя самого? Ты решил быть нам судьей и присяжными?
— Могу, — холодно сказал Кристиан. — У тебя есть пара секретов, которыми ты не хочешь делиться, Мак?
— Кто бы говорил. Принц Кристиан.
— Хватит, — сказал Драстен. — Никто из нас не может принять такое решение в одиночку. Давайте голосовать и заканчивать.
Фейри доверяли В'лейну и были за снятие алых рун. Келтары, которые работали на Фей, естественно, тоже. Риодан, Лор, Бэрронс, Фейд и я были против. Ши-видящие разделились на два лагеря: Джо была за то, чтобы убрать руны, Кэт против. Я почти не видела папу за Лором, Фейдом и Риоданом, но родители были на моей стороне. Молодцы.
— Их голоса не считаются, — сказал Кристиан. — Они тут ни при чем.
И снова тупик.
Драстен положил Книгу на плиту. Бэрронс окружил ее тремя камнями. В'лейн уложил последний, четвертый, и камни засветились, завели жуткую звенящую мелодию.
Вся плита была залита черно-синим светом.
— Давай, МакКайла, — сказал В'лейн.
Я прикусила губу и помедлила, думая, что будет, если я откажусь.
— Мы проголосовали, — напомнила Кэт.
Я вздохнула. Я знала, что это случится. Завтра, послезавтра и так далее мы снова и снова будем спорить, что делать.
У меня было плохое предчувствие. Но такое случалось и раньше. Наверное, во всем виноваты расшатанные нервы, негативный опыт, да и просто близость Книги.
Я посмотрела на В'лейна. Он кивнул.
Я взглянула на Бэрронса. Он был настолько неподвижен, что я чуть не упустила его из виду. Он показался мне чьей-то тенью в этой пещере. Ловкий трюк. Я знала, что означает эта неподвижность. Ему это не нравилось, но он пришел к такому же выводу. Мы проголосовали. Если я выступлю против, придется драться со всеми. А что принесет нам междоусобица?
Здесь мои родители. Если я уберу руны, подвергну ли я риску их жизнь? Или же отказ подставит их под удар? Верного решения не было.
Я протянула руку к синему свету и начала снимать первую руну. Она пульсировала, как маленькое злое сердце, и оставила ранку, которую залило темной кровью.
— И что мне с ними делать?
— Вэлвет отправит их прочь, когда ты закончишь.
Я снимала руны одну за другой, и они исчезали. Прежде чем снять последнюю, я прижала руки к обложке. Она была инертна. Значит, рун в пещере вполне достаточно? Я собиралась это выяснить.
Я сняла последнюю руну. Она не торопилась отрываться, извивалась, как пиявка, и пыталась присосаться ко мне.
Вэлвет убрал ее.
Я затаила дыхание. Двадцать секунд спустя все с облегчением вздохнули. Думаю, все мы ждали, что Книга превратится в Монстра и устроит конец света.
— Ну? — спросил В'лейн.
Я открыла чутье, пытаясь почувствовать Книгу.
— Она запечатана? — спросил Бэрронс.
Я потянулась всем, что во мне было, даже той частью, что ощущала ОС, и на миг поняла назначение пещеры и смысл всех рун.
Если бы кто-то соединил руны линиями, стала бы видна частая сеть, окутывающая все помещение. Руны активировались, как только Книга легла на плиту в окружении камней. Они окутали пещеру гигантской паутиной. Я почти видела серебристые нити над головой, чувствовала, как они проходят сквозь меня.
Даже если бы Книга покинула плиту, ее немедленно бы склеили нити. И чем сильнее она бы боролась, тем более прочный кокон свивался бы вокруг нее.
Все было кончено. Действительно кончено. Больше никаких сюрпризов не предвиделось.
Было время, когда я думала, что этот день не настанет. Миссия казалась невыполнимой, шансы мизерными, а преграды огромными.
Но мы справились.
«Синсар Дабх» была заперта. Запечатана. Закрыта. Нейтрализована. Инертна.
До тех пор пока никто не спустится сюда, чтобы ее освободить.
Нужно придумать замки получше. И я собираюсь удостовериться, что у членов Хевена нет ключа. Я не понимала, зачем он был дан им изначально. Никто не должен был сюда входить. Вообще. Никогда.
Я испытала облегчение. Мне сложно было понять, что все закончилось, и осознать, что это значит.
