солдат накануне битвы.
Смех Кастила получился чувственным и порочным.
– Дальше. – Он провел языком по пульсирующему бугорку. – А я продолжу наслаждаться закуской.
Я несколько раз моргнула.
– Он взял меня… напористо и яростно, и я знала, что завтра останутся отметины, но я…
Я подняла бедра, когда он просунул в меня палец. Он не остановился. Да и не требовалось. Я воспламенилась так же, как, наверное, и мисс Уилла.
– Я буду носить эти отметины с более чем нежными воспоминаниями. Я буду думать о том, как его бедра вдавливались в мои, как его… его член заполнял меня…
Я читала непристойный дневник, а Кастил наслаждался мной, пока я не перестала понимать, что читаю. Пока слова не утратили всякий смысл, а дневник не выскользнул из моих рук и не упал, закрывшись, на стол. Я извивалась под касаниями его рта и руки. И меня настигло освобождение, захлестнув ошеломляющими, сокрушительными волнами.
Я еще дрожала, когда Кастил поднялся, срывая с себя штаны. Его член был таким же твердым, как тот, о котором я читала, таким же торчащим и… блестящим от влаги.
– Поппи? – выдохнул он. Его губы танцевали на моей челюсти, на шее.
– Кас?
От звука, который он издал, я едва снова не упала в пропасть.
– Я хочу, чтобы ты кое-что знала.
Его рот касался бешено бьющейся жилки на моей шее. Кастил уложил меня на спину и, взяв за бедра, подтянул к краю стола. Мои ступни соскользнули с подлокотников. Я обвила ногами его за пояс, а его губы прошлись по моему горлу, по груди, дойдя до ноющих сосков.
– Я по-прежнему полностью себя контролирую.
Он вошел в меня в тот же момент, когда его клыки проткнули мою кожу. Мою грудь пронзил взрыв острой боли, ошеломив на миг, а затем все тело содрогнулось от глубокого тянущего ощущения. Он пировал и трахал, именно так, как сказал. Мое тело затопил жар – огонь, который невозможно контролировать. Кастил пил, и его тело двигалось. А потом он оторвался от моей покалывающей груди и вцепился зубами в свое запястье. Я не отвернулась, когда ярко-красная жидкость потекла по его коже.
– На случай, если тебе нужно, – прохрипел он.
Его губы окрашивала моя кровь и его собственная.
Я не думала. Может, потом буду удивляться, как естественно показалось сесть и сомкнуть рот на его ране, и что это могло означать, но сейчас все мысли вылетели из головы.
Я втягивала его кровь, наслаждаясь сначала ароматом цитруса на снегу, а затем роскошным, насыщенным вкусом самого Кастила. Рот, а потом горло покалывало, пока меня наполняла его густая теплая сущность. Я пила, и в моем воображении вспыхивали образы хвои и заснеженных ветвей, ощущение холодного снега на коже. Я знала, что он думает о нас в том лесу. Я позволила себе упасть в это воспоминание, в его вкус и в мощь его крови. Понятия не имела, когда он перенес меня на кровать, но внезапно мы оказались там, его рот накрыл мой, и я ощутила наш соединенный вкус. Кастил двигался медленно, нежно, и это отличалось от того, что мы делали на столе. Это был больше, чем секс, больше, чем два тела, наслаждающиеся друг другом. Это были мы – живые и любящие.
* * *
Мы с Кастилом лежали на кровати, ветерок, дующий из иллюминатора, холодил нашу кожу. Корабль плавно покачивался на волнах моря Страуд. Грудь Кастила прижималась к моей спине, и он лениво вычерчивал круги по моей руке, а я играла его другой ладонью. Он снял с себя одежду, мягкое меховое одеяло лежало у нас в ногах. Бывали времена, когда я стеснялась показаться совершенно голой, но не с Кастилом. С ним – никогда.
– Ты достоин, – сказала я.
Хотела, чтобы он это знал. Я подняла его руку и поцеловала костяшки пальцев.
Он прижал губы к моему плечу.
– А ты сладкая.
– Я настоящая.
Его ладонь застыла на моей руке, и он притих. Я оглянулась на него через плечо. От него исходило несколько эмоций. Сладкий и пряный вкус того, что он чувствовал ко мне, но кроме того – терпкое и горькое страдание, от которого у меня перехватило дыхание.
– Что? – Я перекатилась на спину, ловя его взгляд. – Что-то не так?
– Ничего. – Он сглотнул.
– Нет. – Я приподнялась на локте, и мы оказались лицом к лицу. – Не говори, что ничего. Я чувствую – что-то есть.
Он опустил ресницы, прикрывая глаза, но я увидела в них темные тени. Призраки.
– Рядом с тобой нелегко скрывать самые сокровенные чувства.
– Знаю. И я могла бы сказать прости.
– Но не скажешь? – Он слегка улыбнулся.
– Да и нет. Я не люблю лезть, когда знаю, что этого не хотят, – прошептала я. – Расскажи мне, Кас.
– Кас. – Он вздрогнул и поднял ресницы. – Ты же знаешь, как я люблю слышать это от тебя?
Он снова сглотнул и коснулся моей щеки кончиками пальцев. Минуло долгое мгновение.
– Когда я был в плену у Вознесшихся, временами я боялся, что забуду свое имя – забуду, кто я. И в самом деле забывал, когда меня морили голодом. Когда меня использовали. Я был вещью, а не личностью. Даже не животным. Вещью.
Я прикусила губу, и у меня сжалось сердце. Я не вымолвила ни слова. Даже не смела пошевелиться или громко дышать. Боялась помешать ему говорить дальше.
– Даже после освобождения я иногда такое чувствовал. Что я всего лишь вещь без имени и свободы воли, – хрипло признался он. – Чувство… находило на меня, и я был вынужден напоминать себе, что это не так. Иногда ничего не помогало, и всегда Киеран и Нетта или Делано, Нейлл или даже Эмиль выдергивали меня оттуда. Или мои родители. Они даже не знали. Никто из них, кроме, может, Киерана.
Он провел пальцами вдоль моей руки туда, где моя ладонь покоилась на его боку, над клеймом с королевским гербом.
– Кто-нибудь называл меня Касом. Или мама называла Хоуком – и это напоминало мне, что я не вещь.
Мне на глаза навернулись слезы боли и гнева. Захотелось его обнять. Спрыгнуть с корабля и поплыть к берегу, найти королеву с королем и убить их прямо сейчас. Но я заставила себя не двигаться.
– Что я личность, – прошептал он. – Что я не вещь в клетке и не вещь, которая не может контролировать ничего вокруг – даже то, что со мной делают и как используют мое тело. Когда я слышу, как они называют меня Касом, это выдергивает меня из ада.
Его пальцы прошлись по моей руке вверх, а потом коснулись моей щеки. Он отклонил мою голову назад.
– Когда ты зовешь меня Касом, это напоминает мне, что я настоящий.
– Кас, – прошептала я, смаргивая слезы.
– Не надо, – мягко попросил он. – Не плачь.
– Прости. Я хочу…
Боги, я так многого для него хотела. Хотела, чтобы он никогда не испытывал ничего подобного, но я не могла переделать прошлое.
– Я хочу, чтобы ты знал: ты всегда был Касом. Ты никогда не был
