Обида ушла с лица Грега, он сам понял, что задал глупый вопрос. И поэтому постарался перевести разговор в другое русло.
- А наяды и нереиды как выглядят?
- Как красивые девушки, и у них есть ноги.
- И что они делают? Ну, в смысле, сирены - топят людей, а те что делают?
- Они ведут спокойную жизнь, играют, поют, водят хороводы под водой и на берегу. Их еще называют морскими нимфами. Они не причиняют вреда людям. Могут даже помочь. Например, если ребенок тонет, они могут спасти его. Или, если на берегу плачет девушка - могут спеть ей, подарить что-нибудь. Бедняку могут со дна моря притащить золото или украшения. Люди почитают их и иногда на берегу оставляют им венки из цветов, или отпускают их в воду.
- А вы с ними общаетесь?
- Общаемся? - я усмехнулась, такое человеческое слово, - Нет, не общаемся.
- Почему? У вас вражда?
- Да не то, чтобы вражда. Просто мы очень разные. Мы топим людей, а они за это считают нас злыми. Парфи считает их бездельниками. Мы хоть мир очищаем, как она говорит, а наяды поют и пляшут.
- А зачем вы...
- Топим? Понимаешь, это заложено в нас изначально. В истории нашего создания.
- Но вы все дети моря! Разве нет?
- А вы - дети земли, но это же не значит, что вы из земли вылезли. У первых людей тоже ведь были родители. Вот и у нас так. У сирен одни родители, у наяд и нереид другие.
- А кто ваши родители? Или вы не знаете?
- Знаем. Наяды считаются дочерьми Зевса. Нереиды - дочери Нерея и океаниды Дориды. Нерей считается добрым, мудрым, справедливым старцем, он олицетворение спокойной морской глубины, обещающей морякам счастливое плавание. А вот сирены...
- Что, неужто так плохо?
- Ну как сказать. Отцом сирен считали морского бога Форкиса, а матерью - богиню Кето. Форкис считается богом бурного моря. Подробнее про него рассказывать не буду - только голову забивать тебе. А вот Кето была богиней морской пучины, а также чудовищ, обитающих в этих пучинах. В некоторых вариантах легенд Кето сама была чудовищем глубин. Так что ты видишь, какие у сирен родители.
Грег похоже немного завис от такой информации. Пусть посидит и поразмышляет. Чувствую, как эта информация уложится - пойдут вопросы дальше. Так и оказалось.
- Дааа, наследственность у вас - не позавидуешь. А кракен может оказаться ребенком Кето?
- Может. По папочке то у нас есть еще сестры.
- Да? Боюсь спрашивать кто они?
- Горгоны, геспериды. Есть еще братик - чудовище какое-то. Слава Нептун, не видели никогда.
- Оказывается морских богов так много. А как в ваших легендах описывают вас?
- Ну, мы олицетворяем собой обманчивую, но очаровательную морскую поверхность, под которой скрываются острые утесы или мели.
- Такое ощущение, что ты сейчас процитировала легенду дословно.
- Это так и есть. Но намного забавнее слушать ваши легенды про нас. Они подчас обрастают такими интересными подробностями, что мы не просто удивляемся - мы в шоке!
- Что же про вас рассказывают? - с любопытством спросил Грег. Почему у меня ощущение, что он потом на старости лет напишет от моего имени «Мемуары сирены. Правда и выдумки».
- Однажды мы на закате выплыли на поверхность и увидели неподалеку корабль. Для нас это развлечение, даже если топить никого не придется. Так вот, с наступлением темноты мы плыли рядом с кораблем, на котором матросы решили попугать молодняк. Начали рассказывать страшные истории. Поскольку проплывали они нашу местность, то естественно рассказы пошли про нас. Один из самых старших моряков начал рассказ: «Говорят, есть в этих водах стая сирен. Свирепые хищницы. Самая старшая среди них вообще жуть (при этих словах мы дружно посмотрели на Парфи). Была она когда-то молодой красивой девушкой, замуж собиралась, но узнала, что жених ее другую любит, а с этой из-за наследства. От горя она утопилась в океане, но и там не нашла успокоения. Стала она сиреной, ненавидящей всех мужчин (мы с любопытством смотрели на Парфи, так как мужчин она и правда недолюбливала). И вот пришел ее жених однажды гулять со своей любимой по берегу. Тут сирена не выдержала и запела, а жених ее бывший не смог противиться песне и как зачарованный пошел в воду, где его сирена и утопила. Но не могла она простить жениху предательства и превратила его в чудище морское - кракена! (На Парфи мы смотрели с еще большим любопытством, а она в свою очередь смотрела на корабль с недоумением и, даже какой-то детской обидой в глазах). И вот с тех пор эта сирена топит всех мужиков, которых может достать. И становятся они ее слугами. Этим она показывает бывшему жениху, что он теперь, дескать, чудище одинокое, а у нее вона скока мужиков! (На Парфи было больно смотреть. Недоумение и обида в ее глазах росли просто с геометрической прогрессией. А мы с девочками, тем временем смеялись от души... Зря...)». Тут другой моряк говорит: «Ага, а есть у нее еще сестра младшая, подруга ее лучшая. (тут девочки как по команде перевели взгляд на меня. Во всех взглядах читалось ожидание новой шутки, и лишь взгляд Парфи сквозил ехидством. Она будто говорила «еще посмотрим, кто последний смеяться будет»). Говорят, та еще змея подколодная (так, вот лично этого моряка, я наверно утоплю). Укус ее ядовитый, и язык раздвоенный (при этих словах любопытство в глазах девочек сменилось на фанатизм. Во взгляде каждой читалось желание проверить слова моряка. Я не стала дожидаться, пока язык мне вырвут, и показала его сама. Девочки расстроились - язык был самый обычный. На ядовитость проверят потом). Эта сирена сначала кусает своих жертв, а потом дожидается, когда начнет действовать яд. Жертвы кричат от боли, а она слушает. Для сирены это как музыка. И вот когда человек погибает, сирена утаскивает его на дно и сжирает (при этих словах девочки с брезгливостью посмотрели на меня и отплыли подальше. Убью моряка)». Но это было еще не все. «А знаете, мужики, есть у них еще самая младшая сирена (Агла аж перепугалась. После таких историй она боялась, что придумают про нее). Мелкая, а уже жестокая (это Агла то?). Она с детства любит коллекционировать части тел людей, особенно ей нравится выковыривать глаза (бедная Агла аж позеленела слегка. По-моему, ее тошнит...)».
Грег смеялся, утирая слезы рукавом. Конечно, ему смешно, не про него же это сказали.
- Боюсь спросить, что вы сделали с этими моряками, - всхлипнул он.
- О, мы вспыли над водой и начали корчить им рожицы, в соответствии с нашим описанием, и тихонько, но ужасно подвывать. В общем, они сами себя напугали, а мы просто сыграли описанные ими роли.
Грег успокоился еще не скоро. Один раз даже попросил показать ему язык. Чуть не треснула его. С таким настроением мы и сделали привал.
