Слышался отчетливый запах заплесневелого гранита, а затем Клодин и Йен спустились с крыш на землю посреди розового сада, раздробив мраморный фонтан под своими ногами.
— Mon dieu, — вскинулся вампир, впиваясь взглядом в двух горгулий, заполонивших своими массивными серыми телами, казалось, все пространство внутреннего дворика.
— Элайджа, — прохрипела Валла. — Сделай что-нибудь.
— Не могу в это поверить. — Покачав головой, Элайджа шагнул вперед. — Оставайтесь на месте, горгульи.
Леве позволил ощетинившемуся вампиру отвлечь его незваных родственников.
То, что он герой еще не означает, что нужно быть глупцом.
К тому же он все еще ослаблен после стычки с матерью.
Кроме того, Труляля и Траляля явно нуждаются в уроке хороших манер. А Элайджа как раз тот вампир, который научит их не приходить в гости без приглашения.
Слишком тупая, чтобы уловить опасность, которой подвергалась, Клодин сделала шаг вперед. Поглощая еще больше окружающего пространства, несмотря на то, что ее крылья были сложены.
— Глава клана. — Ее голос эхом отразился от зданий. — Мы с тобой не воюем.
Элайджа скрестил руки на груди.
— Тогда разворачивайтесь и ступайте своей дорогой.
Клодин нахмурилась. Не так много демонов пошли бы на то, чтоб противостоять взрослой горгулье.
— Мы пришли за моим братом.
Элайджа бросил усталый взгляд в направлении Леве.
— Он не кажется заинтересованным в еще одном семейном воссоединении.
— Qui, — согласился Леве, махая руками, пока строго не напомнил себе, что больше не боится злых существ, что издевались над ним в детстве. — Так что ступайте себе.
Струйка дыма показалась из носа Клодин. Она не могла изрыгать пламя как ее мать, но была вполне способна извергнуть целое облако дыма.
— Я не знаю, как ты сумел вернуть свое имя на Стену, но предупреждаю тебя, я не успокоюсь, пока ты снова не будешь изгнан, — прорычала она.
— Так ты намерена пойти против воли матери? — усмехнулся Леве. — Возможно, ты даже решила, что пришло время бросить ей вызов за место дожа?
Йен поспешно шагнул в сторону от Клодин. Словно боялся оказаться запятнанным этим обвинением.
Обоснованный страх. Берта уничтожит любого, кто хоть заикнется о мятеже.
Клодин покачала своей массивной головой.
— Мать никогда не отозвала бы твоего изгнания.
— Уверяю тебя, она это сделала.
Серые глаза подозрительно сощурились.
— Зачем?
Леве снова махнул рукой, как бы прогоняя ее.
— Иди и спроси у нее.
— Я спрашиваю тебя.
Леве закатил глаза. Он знал, что известие о его возвращении в Гильдию не осчастливит его семью, но у него нет настроения, ввязываться в еще одно отвратительное столкновение.
— Я просто открыл ей свою роль в спасении мира от полного разрушения. Как она могла не включить такого героя в Гильдию?
— Лжец. — Клодин топнула ногой, заставив землю содрогнуться. — Ты жалкий слабак, просто позорище.
Леве испустил покорный вздох.
— Как я и сказал, пойди и сама спроси ее.
— Non.
На уродливом лице его сестры промелькнула опасное выражение. Ей не нравилось уступать. Особенно ее младшему братцу-уродцу.
— Может тебе и удалось обманом уговорить мать вернуть тебя в Гильдию, но я позабочусь, чтобы это было ненадолго.
Он расправил крылья, сопротивляясь желанию сделать еще шаг поближе к вампиру.
Он был героем… услышьте его рев.
— У тебя нет власти изгнать меня.
Клодин обнажила свои клыки, явно с угрозой.
— Возможно, но у меня есть сила, чтобы убить тебя.
Леве шокировано заморгал. Это было нарушением закона Горгулий — убить другого горгулью, если он не изгнан.
Или если не подан официальный вызов. Но, правда, кому охота возиться с бумажками?
— Я — член Гильдии, — напомнил он своей свихнувшейся родственнице.
— Ненадолго.
Поднимая свои руки, с когтями, которые могли насквозь проткнуть Леве, Клодин шагнула вперед, неохотно за ней последовал и ее подельник, Йен.
Леве расправил плечи, собирая остатки своей ослабшей силы.
— Merde, — отрезал Элайджа, явно его терпение лопалось. — Я же сказал вам убираться.
— Это дела Гильдии, вампир, — прорычал Йен. — Ты ведь не хочешь вмешиваться.
— Я хочу, чтобы меня оставили наедине в женщиной, которую я люблю, — сообщил им Элайджа, улыбка искривила его губы, когда Валла задохнулась от шока. — И если убить вас, значит, хоть на шаг приблизиться к этому, я это и сделаю.
— Любишь? — взвизгнула Валла, прижимая руки к сердцу. — Ты сказал, что любишь меня?
Элайджа развернулся, чтобы обнять ошеломленную нимфу, даже несмотря на то, что две горгульи сделали еще один шаг вперед.
— Уммм… может, мы сможем обсудить это позже? — пробормотал Леве, восхищенный тем, что глупый вампир, наконец, признался в своих чувствах, но желающий, чтоб он выбрал для этого более подходящее место и время.
Несмотря на всю свою самоуверенность, он честно был убежден, что не сможет победить двух взрослых горгулий одновременно.
Даже у Бетмена есть напарник.
Равнодушный к опасности, Элайджа изучал запрокинутое лицо Валлы с открытым обожанием.
— Конечно, я люблю тебя, упрямица, — хрипло сказал он. — Как ты думаешь, что я пытаюсь сказать тебе на протяжении последних шести часов?
Она покраснела.
— Я думала, ты хочешь, чтобы я стала твоей любовницей.
Он покачал головой.
— Не любовницей. Моей парой.
— Парой? — Ее голубые глаза стали большими как блюдца. — Ты уверен?
— Зачем же еще я находил самые нелепые поводы, чтобы появиться у твоего порога? Почему игнорировал свои обязанности, чтобы проводить время с тобой? И почему сменил двадцать шеф-поваров, пока не отыскал одного, который печет твои любимые малиновые пироги именно такими, как ты хотела?
— Ох. — Она моргнула и подняла дрожащие руки, чтобы коснуться его лица. Словно хотела удостовериться, что он настоящий. — Ты заставил меня думать, что просто заботишься обо мне.
— Я беспокоился о себе, — прорычал он. — Я не смогу жить без тебя.
— Ох, Элайджа, — выдохнула она, откидывая назад голову, когда он захватил ее губы поцелуем искренней радости.
Леве дернул вампира за штанину, когда Клодин начала поднимать свою массивную ногу, явно целясь ему в голову.
— Qui. Это все очень трогательно, — сказал он. — Но нас собираются раздавить, словно клопов.
Вздернув голову, Элайджа указал рукой на женщину-горгулью.
— Даже не думай об этом.
Клодин нехотя опустила ногу, но земля содрогнулась снова, когда ее сила разлилась в воздухе.
