Он крепче меня обнял.
Я зарыла лицо в его груди и постаралась взять себя в руки.
— Сделаю, как ты сказал.
Кир усмехнулся.
— По крайней мере, пока не пройдёт шок.
Он сделал глубокий вдох.
— Это не остановит тебя от помощи другим, я знаю. Всё о чём я прошу — думай, прежде чем делать, и позволяй защищать тебя. Хорошо?
— Хорошо.
Он наклонился и уткнулся носом в ухо.
— Ах, моя Лара. Я забрал тебя из укромного убежища, котёнок.
— Нет. — Я выпрямилась и вытерла лицо. — Я сама покинула убежище и последовала за тобой, забыл?
Кир улыбнулся и нежно меня поцеловал.
— Я отправлю кого-нибудь переговорить с деревенскими. Ты останешься со своей охраной, в центре основной армии, подальше от авангарда.
Рэйф прочистил горло:
— Я достаточно знаю их язык, военачальник. Я готов ехать.
Маркус тоже заговорил:
— Я могу занять его место в личной охране Лары.
Кир взглянул на него, и Маркус пожал плечами.
— Я вам не нужен, а за этой женщиной должны следить четверо.
Маркус озорно усмехнулся, но я отвернулась.
Кир наклонил голову и нежно произнёс мне на ухо:
— Лара, пойми. Я пошлю Рэйфа к воротам. Но один камень, одна стрела, одно дерзкое слово, и я уничтожу деревню.
— Кир, там есть невиновные. — Я наклонилась взглянуть ему в лицо. — Женщины и дети. Если мы сможем поговорить с ними, убедить…
— Я не прощу клятвопреступников, никто не уйдёт безнаказанным.
— Но…
Он освободил меня.
— Какое наказание, Лара, должно быть за нарушение клятвы верности королю Кси?
Я отвела взгляд.
— Не знаю. Такого не случалось на моей памяти.
— Потому что наказание сурово. Моя рука может легко лежать на пульсе этой страны, но если кто-то пойдёт против меня, я сожму кулак.
Кир ушёл.
***
Я ждала под деревом, пока Маркус в спешке гасил свой маленький огонь, а двое остальных собирали одеяла. Мои ноги всё ещё не окрепли, и я переносила вес с одной на другую, пока стояла. Было не особо больно, но ступни постоянно напоминали, что не до конца зажили.
Как только мы вышли из-под дерева, один из людей Йерса подвёл мне большого гнедого коня.
— Это вам, трофей. От военачальника.
Я посмотрела на Кира, который говорил с Йерсом, Рэйфом и с кем-то ещё. Наши глаза встретились, и Кир слегка улыбнулся с надеждой. Я улыбнулась в ответ, читая в языке его тела желание на перемирие, и взяла поводья.
Лошадь была гнедой, с коричневой гривой и лоснящейся шерстью. В глаза бросалась белая полоса между шерстью, извивающаяся от груди до передних ног. Приглядевшись, я поняла, что это старый шрам. Конь тряхнул головой, когда я подошла ближе, зарыл ноздри в мои волосы и фыркнул. Его морда защекотала мою шею. Я попыталась отойти, но лошадь пошла за мной и снова фыркнула, раздувая мои волосы своим тёплым сладким дыханием.
— Ты ему нравишься.
Маркус взял вьючную лошадь у другого воина, и теперь восседал на своём коне, с щитом на спине и мечом на боку. Он окинул мой подарок взглядом знатока.
— Хорошее, спокойное животное. У вас не возникнет с ним проблем.
Это как я понимаю, означало, что лошадь такая медленная, что с неё не спадёт и больная бабуля. Но по крайней мере меня не везут как мешок муки. Я стала забираться в седло, замечая по ходу, что у коня ссадины и шрамы на ногах и заду. Похоже, он своё уже отвоевал.
— Как его имя?
— Имя? — Маркус странно на меня посмотрел. — Мы зовём их лошадьми.
Остальные тронулись в путь. Я заметила, что Маркус занял своё место так, чтобы Айсдра прикрывала его слепую зону.
— Я знаю, что это лошади, Маркус. Как зовут именно этого коня?
— Как я понимаю, сейчас ты скажешь, что горожане дают имена всем своим лошадям.
Маркус закатил глаза, и остальные усмехнулись.
Я захлопнула рот.
— Десятки тысяч лошадей, и мы должны дать имена им всем. Брр!
Рэйф рассмеялся во весь голос.
— Теперь выкладывай всё, Маркус. Мы даём имена жеребцам и кобылам.
— Ведущим жеребцам и кобылам. Не всему табуну.
Маркус одарил мою лошадь уничижительным взглядом. Уши коня ходили взад-вперёд, словно он внимательно слушал разговор.
— Но как же вы их различаете? Или просите выйти к себе? — спросила я уже в седле.
— Как различаем? — переспросил Маркус. — У Рэйфа вороная, у Преста гнедая с надрезанным ухом, у Айсдры чалая со шрамами. И они подходят к нам, потому что это в порядке вещей. И чтобы ты ни думала, они совсем друг на друга не похожи. Даже сильнее, чем люди.
Я посмотрела на него, желая задать больше вопросов, но меня прервали.
— Мы едем в центр, трофей, — непоколебимым тоном сказал Эпор.
— Я поняла.
Мы отправились в путь.
— Как далеко до деревни?
— Не сильно, — ответила Айсдра. — Командир соберёт отряд и построит его, а уж затем Рэйф поедет к воротам.
— Он поговорит с ними, трофей, — добавил Маркус.
Я покорно кивнула и сосредоточилась на дороге.
***
Мы ехали какое-то время, пока не показался каменный столб по талию высотой и выдолбленной вершиной: он обозначал границу земель, на которую претендовала община. Я уловила краем глаза отблеск. Возможно, это всего лишь дождевая вода, но…
Я натянула поводья и стала пробираться между воинами, торопя коня искать свободное место в строю. Конь ехал охотно, отталкивая в сторону тех, кто шёл слишком медленно. Позади кто-то заругался во весь голос (кажется, Эпор), но я не остановилась. Маркус тоже стал сыпать проклятиями, но было уже поздно меня догонять. Я пробилась сквозь строй воинов и развернула коня. Пустив лошадь в галоп, я вернулась к столбу. Маркус и Прест ехали прямо за мной: я слышала, как они торопят своих лошадей.
Я доехала до камня и увидела, что полость наполнена до краёв. Даже не думая спешиться, я просто наклонилась и опустила пальцы в жидкость. Если это вода, то очень хорошая. Но не дождевая, а…
Тяжело дыша, я подняла пальцы. В ноздри ударил запах уксуса, из глаз брызнули слёзы. Уксус — одно из сильнейших известных дезинфицирующих средств. Но если его залили в полость пограничного камня, то это приобретает совершенно иной смысл.
«…один камень, одна стрела, одно дерзкое слово...»
Слова Кира эхом разнеслись в моей голове. Богиня, я должна добраться до него, пока не стало слишком поздно. Я развернула морду коня, забывая о нежности. Коню это не понравилось: он тряхнул головой в знак протеста, —но подчинился. Подъехали Маркус и Прест с каменными лицами. Из ноздрей их лошадей прерывисто вырывался воздух.
