Наконец, Рей услышал шевеление за шторкой, и внутренне весь напрягся, приготовившись к вполне оправданному ведьминому гневу.
Сделав вид, что не обращает внимания на сидящего с видом побитого пса вампира, Лана с гордо понятой головой прошествовала к зеркалу. Убедившись, что ранки на шее, не воспались, и уже покрылись корочкой, она, не оглядываясь на вампира, спокойно спросила:
— Ну и что это ночью было?
— М-м-м… — протянул Рей. — Лана, прости меня!.. Я случайно… Вовсе этого не хотел… То есть… Хм…
— Как это можно сделать случайно? — развернувшись сердито спросила ведьма.
— Ну… Понимаешь, тело летучей мыши, я, конечно, контролирую… но не до конца… я как бы не полностью себя в этом состоянии осознаю…
— Хорошо, что нынешней ночью ты уже не будешь оборачиваться летучей мышью, — проговорила Лана, начиная разводить огонь в очаге.
— Ты не выгонишь меня? — робко спросил вампир.
— Ну, со мной, кажется, ничего страшного не случилось, — довольно спокойно сказала Лана. — Жива, здорова и даже вампиршей, вроде, не стала. Только вот испугал ты меня ночью жутко! Всегда так бывает, что твои… хм… жертвы… шевелиться не могут?
— Моя слюна, смешиваясь с кровью обездвиживает на некоторое время тех, кого я кусаю, — пробормотал Рей прикрывая глаза рукой. — Но зато быстро исцеляет оставленные мною раны.
— Фу, какая гадость! — заключила Лана, продолжив разводить огонь.
— И ты не будешь ругаться и дуться на меня? — осторожно спросил вампир.
— Я уже поругалась, — серьёзно ответила ведьма. — А если бы ты тогда мне под руку попал, то побила бы!.. Сама виновата — знала, кого в дом пускаю…
Рей облегчённо вздохнул, радуясь, что Лана, как ни странно, поняла его и простила. Мало кто на её месте поступил бы также.
Глава 7.
За три дня до рождества Рей спросил Лану, почему её дом до сих пор не украшен.
— Не вижу в этом никакого смысла, — заявила ведьма. — Мы с Вереной никогда не отмечали праздники. Она их не любила.
— Напрасно! — произнёс вампир. — Где бы я ни находился, всегда стараюсь отмечать все праздники, которые когда-то проводились в доме моих приёмных родителей. Праздники наполняют жизнь красками, хорошим настроением и надеждами.
— Глупо, — парировала Лана. — Особенно то, что касается надежд. Праздник это: собрались все вместе, поели что-то непривычное, посмеялись над какой-нибудь ерундой, разошлись. При чём тут надежды? Надеяться на что-то вообще глупо! Надеешься, мечтаешь, ожидаешь, а ничего не происходит, а ты просто зря потратила время и силы. Итог всегда один — разочарование.
— Ох, как всё сурово и безнадёжно! — с наигранной серьёзностью произнёс Рей. — Это сейчас твои слова? Или слова Верены? Неужели ты никогда не радовалась праздникам? А особенно Рождеству? Неужели в детстве тебе даже не хотелось повеселиться вокруг Рождественской ёлки?
— Это слова Верены, — ответила Лана. — Но это ничего не меняет. Я полностью разделяю её мнение. Да, в детстве, когда жила с родителями, я радовалась праздникам, но теперь понимаю, что это было глупо.
Вампир, улыбаясь, покачал головой.
— Раз это слова Верены, — заявил он, — значит тебе совершенно необходимо попробовать отпраздновать Рождество. Вдруг она была не права, и тебе понравится.
— Верена всегда была права! — с обидой в голосе возразила девушка. — Ведьмы выше всяких праздников!
— Ах вот в чём дело! — воскликнул Рей с хитрой ухмылкой в глазах. — Всего лишь банальная гордыня и высокомерие! А ты знаешь, что эти чувства признак слабости, а не силы?
— Я не высокомерная! — уже действительно обижаясь заявила Лана. — А гордой быть хорошо! Это благородно!
— Во-первых, не путай гордость и гордыню! — возразил Рей. — Во-вторых, нет, гордыня не благородна! Как раз наоборот — гибкость, умение спускаться на разные уровни, способность понимать людей, но при этом всегда сохранять себя, никогда не предавая свои взгляды и убеждения — вот что благородно!
— Ну вот — это моё убеждение — глупо отмечать праздники! — упрямо заявила рыжеволосая ведьма.
— Нет, это не твоё убеждение! — бескомпромиссно возразил Рей. — Ты слишком много ссылаешься на свою наставницу. Ты очень хочешь быть на неё похожа. Пытаешься говорить, как она, делаешь всё, как она, иногда даже двигаешься, как старуха! Но где в этом ты сама?
— Во всём! — твёрдо ответила Лана. — Ты всё время забываешь, что я ведьма! Все ведьмы, если они хотят быть хорошими ведьмами, должны быть друг на друга похожи! Следует учиться друг у друга! И, да, копировать, потому что ведьмы вырабатывали свои навыки веками! Что тут ещё можно добавить или убрать?!
— Когда я учился фехтовать, — со вздохом произнёс Рей, складывая руки на груди и прислоняясь плечом к бревенчатой стене, — поначалу мне нужно было копировать действия своих учителей. Но по мере того, как я усваивал навык, я понимал, что некоторые движения мне подходят больше, какие-то меньше, а есть и такие, которые мне совсем не подходят. Если бы я продолжал просто повторять то, что делали мои учителя, то, поверь, я бы здесь сейчас не стоял, меня давно бы уже убили. Со временем, я выработал собственный стиль, свои, только мне присущие приёмы. И так, на самом деле, во всём. Пока мы просто копируем своих учителей, мы не можем овладеть навыком. Только пропустив всё через себя, сложив собственное мнение о предмете, мы, действительно, его усваиваем. Пока ты копируешь Верену, ты не можешь считать себя лесной ведьмой, ты просто хочешь быть на неё похожа.
К концу речи вампира Лана была вся красная от возмущения, но при этом, в глубине души понимала, что он прав.
— И что же мне делать? — с раздражением спросила она. — Как стать ведьмой? Как выработать этот самый «свой стиль»?
— Для начала, попробовать отметить Рождество, — удовлетворённо произнёс Рей. — Давай украсим твой дом. Я принесу из леса еловые ветки.
С этими словами вампир накинул плащ и взял свой маленький топорик.
— Ужас какой! — сердито буркнула Лана. — Дожила! Вампир будет учить меня быть ведьмой!
— Нет! Ни в коем случае! — возразил Рей. — Я буду учить тебя слушать себя. А ведьмой тебе придётся становиться самой.
* * *
Вернувшись, вампир притащил в дом Ланы целую охапку еловых веток и мешок шишек.
— И что с этим делать? — спросила ведьма.
— У тебя есть ленты и нитки? — вместо ответа спросил Рей.
Порывшись в ведьминских запасах, Лана откопала моток ниток, иголки и ворох цветных лент.
— Отлично! — заявил вампир. — Венки в детстве плела?
— Ну, плела, — неохотно ответила Лана.
— Тогда приступай, — усмехнулся Рей, показывая на кипу еловых веток. — Завязывай их лентами, сшивай нитками.
Сам же он, отрезая небольшие пучки веток, украшая шишками и лентами развешивал их по дому. Лана, вздохнув, начала плести еловые венки, и даже в процессе увлеклась этим занятием, добавляя в них высушенные травы и цветы, и читая над ними наговоры. Рей удовлетворённо поглядывал на неё краем глаз.
— А ты не боишься привязываться? — спросила она его, не отрываясь от своей работы.
— Привязываться? — переспросил Рей, немного напряжённым голосом.
— Ну да, — ответила Лана. — Когда мы долго находимся где-то, мы привязываемся к этому месту, когда долго общаемся с кем-то, мы тоже привязываемся. Ты говоришь, что постоянно путешествуешь, часто привязываешься?
— Я стараюсь не привязываться ни к чему, — ответил Рей. — Я живу мгновением, одним днём. Привязаться — это значит начать считать что-то своим. Мне ничего не принадлежит! Если соприкасаюсь с чем-то, я просто радуюсь тому, что это есть, заранее готовясь расстаться.
— Это ведь тяжело, — заметила Лана. — Мне сложно представить, как это. Боль утраты, возникшая во мне после смерти Верены очень сильна! Я боюсь ещё к кому-нибудь привязаться… Например, к тебе.
Рей вздохнул, отложив в сторону еловые ветки, присел рядом с Ланой.
— Ты права, — грустно произнёс он. — Не стоит ко мне привязываться. Я всего лишь мгновение в твоей жизни. Если хочешь, я уеду прямо сейчас.
