— Я не могу.
— Ты на их стороне? Больше никто не придет за твоей сестрой. Дань отдали, как и полагается, а дальше уже проблемы стража, как довести тебя до Тхариса. Он сам упустил тебя, оставил без присмотра… а кто-то украл. Никто даже не сможет доказать, что ты сбежала сама. Мост разрушен, Ти! До твоего дома теперь не так просто добраться. Никто не придет за Айни. Поверь! Ты ведь сама знаешь, для чего нужна им. Они вытянут из тебя все и убьют. Будут использовать тебя против своих же!
Он говорил так горячо, так уверенно. В его искренности я не сомневалась, он действительно думал то, что говорил, и, наверняка, искренне желал мне добра. Да, он просто хотел, чтобы я осталась с ним, но разве это так странно для влюбленного мужчины.
Да, последнее время он держался отстраненно, но только потому, что ему сложно было смириться с тем, что я сделала. Я помогла тхарисцу, убивая своих. Одно дело — когда нападали на нас, и я защищалась, когда я защищала Маро. Но совсем другое, когда я просто подошла и…
Маро не мог простить мне того, что я, фактически, перешла на другую сторону.
Но я помогала не Тхарису, я помогала тому одному человеку, который спас меня когда-то.
— Не верь им, Ти. Они сами подстроили это нападение, чтобы потом обвинить Сайторин. Ты же видела тхайский огонь. Это их рук дело.
— Это катапульта…
— Ти! — Маро взял меня за руку, заглядывая в глаза. — Твой страж задурил тебе голову! Это были не сайтринцы, иначе они бы не тронули нас. Это были тхайриские наемники и их магия. Почему ты веришь ему, а не мне? Он враг… Он спас тебе жизнь в детстве? От кого? Ты ведь сама помнишь, как в него ударила твоя мать. Она ведь в него метила, а не в тебя!
— Он отдал мне кольцо, — шепнула я.
Все так сложно в последнее время.
— А ты хорошо помнишь, как это было? Как он отдал его тебе? Ти, он морочит тебе голову!
— А ты?
— Я люблю тебя. Я всегда был честен с тобой, — он взял меня за руку, поглаживая мои пальцы. Отчаянная надежда на понимание в его глазах. — Наверно, я не самый храбрый, не самый… у меня нет магического дара, я не умею ловить рыбу… Но я всегда был честен с тобой. Если понадобится, я пойду с тобой до самой Цитадели.
Упрямо. Я знаю, что пойдет. Если Маро что-то задумал, его не остановишь.
Я знаю, что капитан «Белого кита», на котором нам предстояло плыть в Тхарис, отказывался брать Маро. Он говорил, что ему не нужны пассажиры на борту, не нужны сайторинцы. Но Маро как-то уговорил его. Сторговался. Его возьмут. Взамен Маро будет драить палубу, помогать на кухне и делать всю грязную работу, какую ему поручат. «А если хоть раз откажешься, я выброшу тебя за борт!»
Маро согласился. Он страшно упрямый, и если пытаться пугать его, то только раззадоришь еще больше.
Помню, как отец чуть не убил его, когда впервые поймал у меня под окнами. Отпустил на первый раз, только потому, что Маро — сын наместника. Сказал, что в следующий раз не пожалеет, и я была абсолютно уверена, что свою угрозу он готов был выполнить.
Но следующей ночью Маро полез в окно снова. После того, как я отказала ему, как сама чуть не выкинула в окно. Грозилась сразу позвать отца.
Помню, как он сидел у меня на подоконнике с пучком каких-то надерганных в нашем же саду цветов. У него тряслись руки — он все же боялся, несмотря на эту браваду. Губы поджаты. «Ну что, — сказал он тогда. — Я пришел, как и обещал. Поцелуй меня, пожалуйста. Мне бы не хотелось умереть, не заслужив ни одного твоего поцелуя».
Мне самой было страшно тогда. И все это было так невероятно. И Маро был вовсе не противен мне — хороший, красивый парень… мне даже нравилось его внимание. И все это, вся отчаянная дурь, его полный мольбы взгляд — не могли оставить равнодушной. Я подошла. Долго стояла, глядя на него. Он молчал, ждал. Я понимала, что уходит время и его следы могут легко обнаружить в саду. Я не хотела его смерти, и вообще не желала ему зла.
А он… «Я люблю тебя, Ти, — сказал тогда совсем тихо, даже голос сел. — Я не могу жить без тебя. Если нет — то и нет… я…»
Я не выдержала, потянулась, коснулась губами его губ. Я первый раз… и совершенно не понимала тогда, как надо целовать мужчину, что мне делать… Еще мгновение, и он обнял меня, подхватил на руки, закружил, такой счастливый. Он обнимал меня так нежно и горячо, что закружилась голова. «Я люблю тебя, Ти! Я люблю тебя!» Это было так удивительно, так хорошо. Я сдалась.
Но удивительнее всего то, что в тот раз Маро все сошло с рук, никто не поймал, не увидел его. Ему удалось прийти и уйти незамеченным.
А следующий вечером я уже ждала его. Он пришел… вот только сбежать снова ему не удалось. Но я первая тогда бросилась к отцу, умоляя не наказывать Маро, я говорила, что хочу выйти за него замуж! Что люблю его и мне с ним хорошо. Все это было так волшебно тогда.
Сначала Маро лазил ко мне каждую ночь. Я была счастлива. В моей жизни впервые такое. Да что там! Любая девушка позавидует. Он пел под окнами, он дарил мне цветы…
А потом, когда все немного успокоилось, и все договорились, когда объявили о нашей помолвке — у Маро начали появляться неотложные дела. Он все еще бегал ко мне, но через день, раз в неделю… Нет, я все понимала, это не может так гореть вечно. Но, еще не выйдя замуж, я начала чувствовать себя надоевшей женой.
А вот теперь, от ревности, от угрозы меня потерять, чувства Маро вспыхнули с новой силой. Чем дальше, тем отчетливее я понимала, что это именно ревность. К императору, к стражу, наконец. Да, какой бы каменный он там ни был, но он мужчина, и то, что происходит сейчас — не может не волновать Маро. Он не готов меня отдать.
— Я люблю тебя, Ти, — говорил он, взяв меня за руку, глядя на море. — Я отправлюсь с тобой до конца. Никому не позволю отобрать тебя…
И в этом не было ни капли лжи, он умрет за меня. Но… Его чувства, как весенний ветер — порывами.
И я не могу ответить от чистого сердца, что люблю его.
10.
«Белый кит»
Маро старался как мог, но его силы были на исходе. Думаю, он десять раз успел пожалеть о том, что подписался на это.
В первый день, пока берег был еще близко, его не сильно допекали тяжелой работой. Но уже к ночи, когда Маро собирался идти спать, на него свалили кучу старой, ржавой и пригоревшей кухонной утвари и велели чтобы к утру все блестело. «Если не успеешь, отправишься кормить рыб».
Тогда я слышала, но не восприняла эту угрозу слишком серьезно. Долго стояла на корме, глядя вдаль, туда, где уже исчезла в дымке земля, думая о том, смогу ли вернуться сюда снова…
Да и сам Маро, скорее всего, не отнесся серьезно сразу. Я ушла спать, а утром…
Первое, что я услышала, проснувшись — как шкипер орет на кого-то, отборная хлесткая брань… и такой же хлесткий удар плети. У меня что-то дернулось внутри. Я кинулась на палубу.
Маро сидел с огромным котлом на коленях, пытаясь оттереть внутри… все лицо разбито, алые полосы от плети на спине.
— Живее! — орал шкипер. — Не останавливаться!
Маро пошатывало, руки не слушались. Мало того, что к такой работе он совсем не привык, так еще и поспать, скорее всего, не удалось этой ночью.
Матросы посмеивались, наблюдая за ним.
Я кинулась было к Маро.
— Не вмешивайтесь, леди! — рявкнул шкипер мне. — Это не ваше дело!
— Мое! Я не позволю так обращаться с ним!
На моих пальцах сверкнула молния. Не знаю, что я сделаю, но бить Маро больше не позволю.
— У него договор с капитаном, он должен работать! — шкипер стоял на своем. — И у меня приказ, проследить, чтобы все было исполнено как надо.
Ужас и обреченность в глазах Маро.
— Не стоит, леди Тиаль, — тихо сказал Кавьяр, подойдя ближе.
— Стоит. Они просто издеваются.
