Покой Большого дворца нарушила делегация из южного королевства Корасана. Пышное посольство прибыло издалека, торжественно проехало по улицам города и затаилось до вечера в предоставленном крыле дворца.
Вероника нервничала, разглядывая себя в зеркале. Корасан – это шелк, пряности, драгоценное черное дерево и жемчуг. А еще довольно сложные обычаи и традиции. Например, юная дева там была «утекающей водой» – расходами, которые могли разорить семью. Поэтому девушку могли продать, подарить или отослать в храм за грехи родственника. Жена являлась собственностью мужа и имела ровно столько свободы, сколько позволял он.
Не все мужчины смотрели на женщин, как на скот, поэтому были в Корасане женщины, торгующие в лавках и продающие пиво в тавернах, если эти заведения принадлежали их мужьям. Были ходящие на поденную работу в прачечные, белильни или в тутовые рощи. Все зависело от воли супруга. Но жену, в отличие от дочери, продавать, дарить или завещать было нельзя.
Самыми свободными считались вдовы. Какой-то удивительный выверт религии Корасана утверждал, что овдовевшая женщина выполнила свой долг перед своей семьей и семьей мужа и теперь может жить так, как сама пожелает. Детей забирали на воспитание женатые родственники отца или матери, вдове выделялась четвертая часть состояния почившего супруга, и она могла делать все, что пожелает! Поэтому именно вдовы нередко имели ткацкие и швейные мастерские, собственные маленькие наделы земли, гостиницы или пекарни. Жены воинов и сами могли стать наемницами, а жены лекарей часто нанимались повивальными бабками. В общем, без гнета мужей женщины процветали. А самые бедные собирались во «вдовьи общины» и выживали совместно.
Как вдова, королева Вероника считалась в Корасане самостоятельной правительницей, и весь почет южный правитель воздавал именно ей. Однако оборотни фыркали, если королеву-бабушку чествовали раньше, чем Керна. Поэтому первая леди королевства выбрала для встречи посла нарочито простое платье, однако надела украшения с крупными драгоценными камнями.
Ее свита тоже щеголяла крупными украшениями, но другого рода – девушки носили вензель королевы, молодые люди – медали или ордена за храбрость. Но главным украшением вечера должен был стать стол. В Корасане изобильно росли фрукты, еще там выращивали овец, но крупный рогатый скот и зерно были пищей богатых.
Вероника же, как только взяла на себя управление страной, сразу выписала со своей человеческой родины не только инженеров для короля Керна, но и агрономов. Ее школы для полукровок и сирот успели выпустить целых два курса магов-погодников и природников. Чистокровные оборотни, несмотря на сильную личную магию, не умели управлять землей. Им подчинялись животные, птицы, иногда даже насекомые. Зато полукровки отлично умели смирить рост сорняков, придать сил пшенице или овсу, вывести родник на поверхность или изгнать с поля вредителей.
Обучение в «Школе королевы» давало результат с первого года. На практику полукровки распределялись по приграничным деревням, там, где с мясом было туговато, а вот лугов и полей хватало. Щедрый урожай позволял закупить породистый молодняк. Скот, выкормленный зерном и клевером, получался крепче и здоровее, давал больше приплода и молока. Часть зерна продавали в человеческие королевства. Но не в ближние – там хватало своих магов, а в дальние, такие, как Корасан. И продавали с прибылью, несмотря на дальний путь.
Посольство в Орхане ждали, готовились, но волнение перед первым приемом все же сохранялось. Стабильность в королевстве подняла цены на роскошь. Оборотни научились демонстрировать друг другу не только клыки и когти, но и драгоценные украшения, наряды и редкости из дальних стран. А Корасан вез эту роскошь и редкости, менял на еду и теплые шкуры. В южных краях водилось мало пушных зверей, поэтому мех северных лесов был там дорог.
От первой встречи зависело слишком много, поэтому тронный зал был украшен, столы накрыты, и толпа оборотней ожидала гостей. Когда придворные от нетерпения уже начали ломать веера и рвать носовые платки, затрубили фанфары, возвещая прибытие короля, королевы и принцессы.
Керн вошел один, как и полагается. Вместо кровавой короны на его челе возлежал малый венец, достаточный для приема послов. Тигренок мог выдержать вес большого венца, но бабуля запретила нагружать его без необходимости. Большой венец – это еще и память предков. Керн надевал его в своих покоях на пять-семь минут раз в неделю и потом спал до полудня, усваивая науку деда. У малого королевского венца такой функции не было. Он выглядел как очень богатое украшение – и только. И все же оборотни склонились. Как бы они ни относились к юному королю, но им приходилось признавать и его силу вожака, и светловолосую женщину, стоящую за спиной мальчишки.
Следом за внуком появилась белая лиса. В скромном темном платье, но роскошных аметистах. За руку королева-бабушка вела юную принцессу. Малышка Ирнея подросла, но все еще оставалась серьезным ребенком. Богато расшитое золотом платьице, светлые локоны с карамельным отливом, лежащие на плечах, и узкий венчик с единственным, но очень крупным камнем указывали на статус девочки. Однако гораздо больше о статусе принцессы говорила Тень.
Стоило королеве занять свое место, и сбоку, из драпировки, выступила темная тень. Еще одна, почти такая же, появилась рядом с принцессой. Реджинальд Брейден успел за эти годы заслужить прозвище «Тень королевы», как и генерал Ркан Ривс, ставший тенью принцессы. Лис и рысь не гремели оружием, не щерили зубы, даже одеты были скромно. Реджи – в простой темно-серый камзол с черной вышивкой. Ркан – в полевой генеральский мундир без орденов и подвесок.
Два сильных и хитрых зверя. Опора трона и… отчаянно влюбленные мужчины, нашедшие свою пару. Только малышка Ирнея была еще слишком мала, чтобы понимать, отчего ее кошечка так тянется к генералу, а ее величество Вероника не замечала тоскливых взглядов, которых бросал в ее сторону серебряный лис.
Королева-бабушка выматывала себя до того состояния, в котором умудряются спать на досках и глотать не жуя. А весной, когда со всех сторон раздавались призывные песни, белая лиса уезжала в монастырь на отдых. Или инспектировала дальние пустоши, глухие деревушки, в которых самцов можно было пересчитать по пальцам одной руки, и где никто не осмеливался и взгляд поднять на королеву. Реджинальд в такие дни оставался рядом с королем. Стискивал до боли побелевшие от напряжения пальцы и охранял друга и внука той, без которой не мог жить.
Она его не замечала. Улыбалась, как ребенку, хвалила, приставила учителей и доверяла больше, чем кому-нибудь другому. Но для королевы лорд Брейден был Тенью. Всегда рядом, всегда готов помочь, поддержать и улыбнуться, а то и подставить под тяжелую ношу узкие плечи. То, что плечи давно уже не узкие, Вероника не замечала. Вот взгляды, которые Ркан Коготь бросал на ее внучку – сразу заметила! И призвала рыся к ответу. Он же, нимало не стесняясь, ответил:
– Моя пара. Не трону, но буду рядом. Сберегу.
Реджинальд лишь тоскливо глянул на счастливого друга, когда тот занял свое место у бархатного стульчика принцессы. Быть рядом с истинной, вдыхать ее запах, укрывать от бед и… не таить ласку во взоре. Заботу. Те чувства, что загораются, когда твоя половинка вдруг смотрит на тебя, и ты теряешься в ее взгляде! Это ли не счастье?
Самому лису приходилось сдерживать все – и нежность, и обиду, и желание разорвать тех, кто порой пытался проникнуть в спальню королевы. Порой в минуты отчаяния Брейден поражался слепоте своей избранной. Иногда, выпив бокал-другой токайского в гордом одиночестве, удивлялся, что никто не сказал ей о том, какие взгляды дарит Тень окружающим королеву мужчинам. Потом брал себя в руки и возвращался на свое место – шаг за спиной королевы Вероники.
Как только все царственные особы заняли свои места, вновь затрубили горны, распахнулись тяжелые двустворчатые двери, и в зал вступило посольство Корасана. Яркие шелковые халаты, золотые пояса с кистями, высокие тюрбаны с драгоценными аграфами – все блестело, шуршало и сверкало. На этом попугайном фоне король Керн в темно-вишневом камзоле, расшитом черными сапфирами, выглядел весьма достойно и благородно.
