Нет, если ему так припекло, я пойду с ним, все таки он бог. Но не просто так, сначала пусть объяснит.
— Если вы мне нормально объясните, к кому мы должны пойти и зачем, я попрошу авбэ…
— Авнэ, — не поворачиваясь и продолжая идти, со смешинками в голосе поправила Розэ.
— Я попрошу авнэ нас немного подождать, — покорно исправившись, договорила-таки я.
А Слейн в ответ на меня зыркнул, да так, что я вмиг поняла, почему он носил очки. Такие глаза нужно скрывать. Я бы на его месте вообще напялила очки для плаванья или маску для сноубординга.
Жуть!
— Я не ответил, потому что не знаю. Тебе лучше известно, кто нам нужен, — все же ответил бог Смерти. Ага, со смертельной усталостью в голосе.
— Мне? — ошарашенно спросила я и даже пальцем в себя ткнула.
— Послушай, жр-р-рица. — Отлично, теперь он еще на меня рычит. И за что, интересно, я заслужила его психи? — Я не люблю ходить кругами, не люблю вообще все связанное с людьми…
"И жизнью," — вставил свои пять копеек Зариахат.
Я же сделала примерно то же самое, но вслух:
— И почему же тогда, с такой ярко выраженной антипатией к людям, вы, истинный социофоб, работаете в академии, где не просто люди, представители всех рас собрались? — И это я еще не огласила тот факт, что в академии этой большинство дети с шилом в жопе.
Нет, я, конечно, предполагала, что у бога этого рыльце в пушку и имеет он очень специфические наклонности… Но, блин, это же была шутка.
"В каждой шутке есть доля правды,"-философски изрек Заря.
— На то есть причины.
И думается мне, они весьма интересные. Что вообще может вынудить бога стать учителем? Какое такое зло?
"Не зло. Скорее проклятие. Ну или дар. Кому как повезёт. В случае же бога Смерти, скорее всего, это как раз таки первое."
Ага, и имя этому проклятью — любовь.
Однако, даже боги влюбляются. Какую силу имеет это чувство… И на что способно обречь, что может заставить сделать…. Хуже только чума.
Какое счастье, что меня это чувство всегда обходило стороной. Нет, иногда, конечно, я чувствовала себя какой-то не такой. Неправильной. Поломанной.
Когда все вокруг влюблялись, заводили парней, расставались, испытывали гамму чувств, сопровождающих сей процесс, я скучала в сторонке. Отыгрывала роль врача, уже тогда. Подруги бежали ко мне, плакались в жилетку, я вздыхала и как мудрец со стажем выдавала что-нибудь в поддержку.
Так было в старших классах, так было в институте и, думалось мне, что так должно было быть и в дальнейшей моей рабочей практике.
Нет, я не была совсем уж овощем в плане отношений. И даже имела парочку ухажёров. С некоторыми я даже пыталась пообщаться, но все это было как игра в дурдом. Потому что даже здесь я выполняла роль врача, выслушивала болтовню мужиков, медленно следила за тем, как у тех ехала крыша из-за того, что они не могли добиться от меня реакции.
Ну а я что могла поделать? Неинтересно мне все это было. Намного интереснее мне было изучать смертельные болезни людей. Кстати, именно это однажды я и сообщила очередному ухажёру, который вот уже на протяжении нескольких недель пытался мне вскрыть голову, чтобы, наверно, залезть и посмотреть, что, действительно, чувствует эта ледышка. Мужик, вроде его звали Максик, психанул и разора-а-ался…
Зато я получила наглядный пример такого явления, как мужская истерика. Именно поэтому я стоически выдержала весь спектакль, потом отфутболила Максика и отправилась в библиотеку за книжкой по психологии мужчин.
Потом, когда я решила попытать судьбу и "закрутила роман", на этот раз, вот как сейчас помню, с Валерианом, все закончилось еще раньше (чувства не вспыхнули, а итерес к парню скончалься в огонии, породив скуку и раздрожение), и я вновь решила отбрить паренька, когда поняла, что нам с ним не по пути, использовав ту же самую отговорку. И вот Валериан, в отличие от своего предшественника, истерику, которую я ждала со скучающей физиономией в кафе за столиком, не закатил. Он вообще ушел в глухую несознанку и сделал вид, что меня не услышал. А потом и вовсе заявил, что от меня не отлип… отстанет. И этот парень сдержал свое слово. Я от него скрывалась на протяжении месяца, потом, правда, психанула, решила уже на пару с подругами ему нервы потрепать, чтобы он сам отстал. Только вот Валериан словно валерьянки перепил. Его ничего не брало. И только мой брат, проведя с ним воспитательную беседу, сразу смог отвадить от меня непробиваемого ухажёра.
После Валериана было ещё двое мужчин, общение с которым у меня длились очень недолго. Их я отваживала тем же способом. И все из-за того, что в моей тогда буйной головушке родилась мысль написать курсовую работу на тему психологических процессов мужчин в стрессовых ситуациях. Курсовую, кстати, я так и не написала.
Но что-то я отвлеклась…
"Вот это ты опытная…"-между делом присвистнул Заря, подслушавший мои мысли.
Это он просто в нашем мире не был. И не знал мою одну подругу. Танюшу. Вот где опыт…
— Ладно, Слейн. Я, кажется, поняла, к кому ты так рвешься. Но мог бы не ходить кругами, ей-богу, а все прямо сказать. Портал открыть сумеешь? — выбравшись из своих печальных воспоминаний, сказала я.
И заслужила насмешливый взгляд.
Ну да, чего это я, действительно. Мой бог не лыком шит. Подумаешь, скрывался за образом какого-то додика.
— Ну и прекрасно. — Довольно кивнула я и обратилась к Розэ. — Перенесем наш урок на вечер. Передашь это авнэ? И мои искренние извинения.
Девочка удивлённо открыла рот, собираясь что-то сказать, но я ее опередила и аккуратно высвободила руку. Сделала шаг назад, вставая рядом с Слейном.
— Если возникнут недовольства, вали все на Слейна. Скажи им, что у нас дела. — Я чуть-чуть призадумалась, а потом с луковой улыбкой, которую когда-то давно видела на губах ректора, выдала:
— Скажи, что у Бога Смерти ПМС. Да, точно, божественное ПМС.
Розэ, как и ожидалось, ничего не поняла. К счастью, Слейн тоже. Хотя ему хватило и того, что я сказала валить все на него. Наш флегматик со мной станет холериком. Или неврастеником. Впрочем, поживём — увидим.
— Открывай портал, Слейн, прямо к ректору, — сказала я и только потом поняла.
Но было уже поздно.
И даже мой исторический вопль "Нееет" не помог.
«Ой дура»! — голосом коня в голове проговорил Заря.
«Коня?!»
Еще один истерический вопль, но уже не от меня. Однако он остался, как это ни странно, незамеченным.
А все потому что на этот раз нас порталом доставило на семейное совещание. Да не абы кого, а самих титрионов. Да не абы как! Хотя мне на этот раз, можно сказать, повезло.
Я плюхнулась на руки ректора, который сидел как раз в кресле своего кабинета в академии.
Мягонько, приятненько, уютненько. А запах какой…
Мне нравится!
А вот взгляды трех других титрионов не нравятся, буду честна.
Сиан, декан факультета боевиков, и двое сыновей его пялились на меня и ректора. И все по-разному. Хахаль Спэрентии смотрел с ухмылкой, понимающей такой. Отец его и по совместительству декан боевиков с прищуром и злостью. А Ариан… Мне сначала показалось, что он смотрел с ненавистью. Но нет, это был другой взгляд, по которому тяжело было что-то понять. Фиолетовые глаза, узрев меня, вмиг запылали.
Парень не моргал и даже как будто не дышал.
Оке-е-ей, странная реакция.
Впрочем, от переглядываний нас отвлек шум. Он раздавался из шкафа, который стоял в углу.
Секунда, другая, и дверцы открылись да с таким треском, словно их кто-то ногой пнул с той стороны.
Следом из ящика вывалился взбаламученный Слейн в очках. Тот самый Слейн, хмурый, неопрятный профессор АМВРа. Даже мантия была при нем.
— А почему вы вывалились из шкафа? — спросила я, поудобнее устраиваясь на руках у ректора.
Нет, ну все-таки как удобно.
И снова заслужила убийственный взгляд.
— Мне тоже это интересно, Слейн, — заметил ректор, перехватывая меня поудобнее.
