заднице. Крепче стискиваю ее в объятьях, чувствуя как ее мышцы в экстазе пульсируют, сжимая мой член. Захлебываюсь стоном, кончая следом за ней, и мягко опускаюсь на пол, укладывая девушку на себя. Чувствую, что лег неудобно, подвернув крыло, но решаю все же ничего не менять. Лень. Я просто поглаживаю ее по спутанным волосам и жду, когда ее холодный разум одержит верх.
— Что это было? — хрипло спрашивает она, медленно поднимая голову, переводит взгляд на следы от пальцев на тонких запястьях и потрясенно шепчет, — ты меня что изнасиловал? — пытается заглянуть мне в глаза, но цепляется взглядом за кровавые борозды на моих плечах и выдает следующую не менее умную мысль, — Или я тебя?
Трясусь от смеха, стараясь сдержать его. Не хватало, чтобы от громогласного хохота сюда еще ректор ввалился.
— Решай сама, — говорю ей. — Но, говоря честно, такого членовредительства по отношению к моей тушке, еще никто не допускал.
— Вау, — вновь выдыхает она, проводя рукой по кожистому крылу и вновь оглядывая меня, но уже гораздо внимательнее. — Вау…,- еще раз комментирует она то, что видит, — Классно, — задумчиво шепчет она перебирая пальцами мои длинные черные волосы со стальным отливом, — Ты что не человек?
— Человек…,- так же задумчиво говорю я, — во всяком случае, родился именно человеком.
— Понятно, — вздыхает она.
Я жду ее следующего вопроса, но она медленно поднимается, морщась при каждом движении. Одергивает юбку, снимает остатки блузки и запихивает их в сумку. Откуда-то с пола, поднимает пиджак, который не гнется от сковавшего его льда.
— Н-да, — вертит она его в руках, — и как же я пойду?
Беру под контроль суть демона, и запихиваю его куда-то вглубь своего подсознания, возвращая себе привычный человеческий облик. Только стричься опять придется. Нет, я вполне способен принять то, что у меня отрастают когти, крылья и хвост, когда я оборачиваюсь, но какого хрена и волосы потом не втягиваются, скажем, в кожу головы. Разориться можно на парикмахерских.
— Дай сюда, горе несчастное, — отбираю у нее вещь уже вполне человеческими руками.
Расщепил лед, который спорхнул снежинками на пол, просушил и прогрел огнем, тщательно контролируя температуру. Сложно даже представить, насколько это ювелирная работа, мало кто способен оценить. Но вот она оценила, изумленно и восхищенно присвистнув.
— Да вы просто волшебник, Александр, — выдохнула девушка, вырвав у меня из рук свою одежду.
— Снова на вы? — кисло вопросил я, заплетая волосы в какое-то подобие косы, чтобы не путались и не задевали ничего вокруг.
Она молча протянула мне резинку, которую вынула из сумки. Слава Богу, резинка была черная, а не какой-нибудь экзотической кислотной расцветки. В ее глазах мелькнули одновременно упрямство и капелька вины, но я все равно в очередной раз убедился, что до нормальных отношений пахать и пахать.
— Да, — протянул я, глядя на нее, — вот это декольте.
Пиджак застегивался на три пуговицы на животе и при вдохе края ворота слегка расходились показывая ее жутко сексуальное кружевное белье персикового цвета. Захотелось закутать ее в свой пиджак, который прикроет и попу и бесстыдное зрелище сверху, но что-то мне подсказало, что пока такую мою помощь не примут.
— Ну что, вы готовы, леди? — насмешливо спросил я ее, когда она взяла в руки сумку и в очередной раз оправила пиджак, — Там ректор уже наверное стену подвинул на пару сантиметров, так долго ему пришлось ее подпирать.
— И почему у меня нет с собой никакой броши? — риторически вопросила она, глядя на свою грудь. — Конечно, пошли.
Стоило нам приоткрыть дверь как рука Ильи Андреевича без зазрения совести мгновенно сграбастала Викторию и прижала к своей мужской груди. Сразу захотелось возмутиться и дать по физиономии одному очень шустрому мужику, доходчиво уговаривая мою даму не лапать. Представив возможные последствия необдуманного поступка, заткнул фонтан своего красноречия и продолжил наблюдать за представлением молча, стараясь не сильно светить медленно звереющим взглядом.
— Успокойся Илья, — теснее прижалась она к ректору, от чего захотелось взвыть и долбануться головой о стену. — Все в норме, я просто перенервничала, — она тяжело вздохнула, — Прости не сдержалась. Я оплачу ремонт столовой.
— Да хрен с ней, — глухо сказал мужчина. — Я ведь уже хотел Лилию привезти.
И вот тут я вновь увидел перед собой мегеру. Или даже дракона. Мне на секунду почудился иллюзорный хвост, которым она в раздражении шевельнула.
— Я не буду сейчас это обсуждать, — процедила она, выскальзывая из кольца его рук, — но если бы ты так поступил, я бы тебя убила.
— А мне плевать, — встряхнул он ее за плечи, — не доросла еще до угроз, понятно. Сама же знаешь, что если бы ты слетела с катушек, то устранить тебя приказали бы мне. Ты думала об этом? Вижу что нет, маленькая засранка. Я в свое время столько сил вложил, чтобы вытащить тебя из дерьма, что рассчитываю как минимум на то, что ты будешь жить еще достаточно долго.
— Прости Илья, — она положила руку ему на плечо и привстав на носочки дотянулась губами до его щеки, вызывая во мне приступ жгучей зависти.
— На тебя не возможно злиться, но все же тебе придется вновь поработать над контролем, — устало выдохнул ректор. — а сейчас тебе пора домой, недавно звонила Мария, кажется у Лилии что-то случилось.
— Так какого хрена ты тут паришь мне мозг?! — подскочила она на месте.
И снова сбежала, даже не попрощавшись и оставляя нас стоять и столбом смотреть ей вслед.
— Ну что за бедовая девка, — взъерошил волосы Илья Андреевич, повернулся к девушке, которая до сих пор тенью подпирала стену и с чувством сказал, — Спасибо вам Нина, что составили мне компанию. Как видите с Викторией все в порядке, так что я думаю, что вам пора домой, — мягко намекнул он ей.
Девушка кивнула, улыбнулась нам и медленно пошла на выход, а вот меня никто не отпускал. Холодный взгляд серых глаз буквально распял меня, как бабочку.
— Ну что колись, Ромео, что тебе надо от моей крестницы, — ласково и вкрадчиво вопросил меня мой непосредственный начальник.
Вот это попадос….
Домой, я залетела почти теряя обувь. Руки тряслись, в голове каша. Несколько раз набирала домашний номер, но трубку никто не брал. Как никого не сбила и никуда не врезалась, не представляю. Хорошо, что хоть гаишники не тормознули. Хотя, я наверное, и не заметила бы их.
Дверь распахнула и почувствовала, как из меня словно воздух выпустили — в холле, на ступеньках лестницы сидела моя зареванная дочурка, крепко сжимая кулаки, рядом сидела ее няня, приобняв ее и что-то успокаивающе ей говорила.
