Какой-то капризный мальчишка бросил на землю недоеденный пирог и начал его топтать. Дородная нянька бегала вокруг и пыталась его утихомирить, а Ким невольно вспоминала, как воровала сухари для изнеможённой Манилы.
Хасс так в себя и не приходил. Вирта тоже присмирела и шагала вперед, настороженно прядя ушами. А Ким с каждым мигом все четче понимала, что им всем тут не место.
За вторыми высокими воротами оказалась дворцовая площадь. Громко гремя колесами по светлой брусчатке, телега прокатила мимо главного входа и остановилась возле тяжелой, дубовой двери.
— Выгружаем его и…
— Так, так, так, — раздался тихий певучий голос, при звуке которого воины тут же подобрались, — и кто это у нас тут пожаловал?
К ним неспешно шла брюнетка, затянутая в темную одежду дворцовой стражи, и с каждым шагом задумчиво постукивала себя по бедру рукоятью кожаной плети.
— Мелена, — процедил сквозь зубы Дерил, преграждая ей путь, — какими судьбами?
— Да вот, увидела, как ты крадешься, и решила поздороваться, — она отклонилась чуть в сторону и цепким взглядом скользнула по повозке, — кто там у вас?
— Не важно.
— Забываешься, дружок, — брюнетка улыбнулась. Мягко, снисходительно, но в глазах клубилась лютая стужа, — одно мое слово и поедешь охранять дальние деревни.
Она сдвинула его в сторону рукояткой плети и подошла к телеге. Проворно заскочила в кузов и склонилась на Хассом.
— Ммм, сильный, — бесцеремонно провела рукой по мерно вздымающейся груди, а потом стащила с головы мешок, — кто он?
Дерил упрямо молчал, не желая раскрывать личность своего пленника. Впрочем, Мелена и не нуждалась в его ответе. Она похлопала Хасса по щеке, и когда тот не пришел в себя — оттянула веко, заглядывая в глаза.
— Кхассер, — довольной кошкой проурчала она, — надо же, какой сюрприз.
— Это мой пленник! — Дерил выступил вперед, — я сам доложу о нем правителю…
— Он больше не твоя проблема, — Мелена ловко спрыгнула на землю и, не обращая внимание на возмущенного воина, подала знак своим людям, — в темницу его. На нижний уровень. Как придет в себя дайте мне знать. И закуйте его…покрепче…иначе все разнесет.
* * *
Наблюдая за тем, как Хасса уносят, Ким испытала самую настоящую панику. Не особо понимая, что делает, она бросилась следом. Лучше уж в камере на нижнем уровне, но с ним, чем остаться одной в этом шумном неуютном городе!
Побег длился недолго. Темноволосая Мелена, наконец, обратила свое внимание и на нее:
— Куда собралась? — перегородила путь рукояткой плети.
— Туда, — Ким отступила, настороженно глядя на стражницу.
— О, милая. Чтобы тебя отправили в темницу, это еще надо заслужить. На преступницу ты не похожа. Так что…
— Она из долины, — хмуро произнес Дерил, — проснулась посреди зимы. Побывала ТАМ и вернулась.
— Даже так? — в ее глазах появилось чуть больше интереса, — кто ты у нас? Магичка? Травница?
— Лекарка.
— Как мило, — Мелена ласково, словно щенка, потрепала ее по щеке, а потом обернулась к Дерилу, — все. Можешь быть свободен. Она тоже больше не твоя проблема. Я сама отведу ее к королю.
Сердито лязгнув перевязью, воин отвернулся, а потом и вовсе стремительно пошел прочь. Спорить с черноволосой ведьмой было себе дороже.
— Как твои имя, лекарка?
— Ким.
— Ким? И все?
— Да. В долине не приняты длинные имена.
— Какая жалось, — Мелена направилась к центральному входу, — иди за мной, Ким.
Бывшая воспитанница монастыря Россы тоскливо посмотрела на дверь, за которую унесли бесчувственного Хасса, а потом уныло поплелась следом за брюнеткой.
Поднявшись по широким каменным ступеням и зайдя внутрь, она замерла, изумленно озираясь по сторонам. Светлые стены и позолота. Красные ковры и хрустальные люстры. Витражи. Экзотические цветы в высоких кадках, перетянутых медными обручами.
Но больше всего ее поразило не это.
Между двумя полукруглыми лестницами, ведущими на второй этаж, возвышалась статуя мужчины в три человеческих роста. На его голове сверкала золотая корона, в одной руке черный камень, выточенный в форме пирамиды, во второй — песочные часы, в которых едва заметно мерцал серебристый песок. Его длинная одежда, была настолько искусно вылеплена из камня, что казалась настоящей. Казалось, подует ветер, и складки мантии придут в движение. Его глаза были как живые и пристально наблюдали за каждым, кто посмеет переступить порог дворца.
— Живее! — поторопила Мелена, уже успев подняться на второй этаж.
Еще раз поежившись от нагоняющего жути каменного взгляда, Ким взбежала по ступеням.
— Вейлор не любит болтунов. Поэтому помалкивай и отвечай только, если к тебе обратятся, — поучала Мелена, пока они шли по широкому коридору, украшенному лепниной и картинами, изображающими бравых правителей и богато одетых дам, — ты меня слушаешь?
— Да, — рассеянно кивнула Ким.
Она не могла понять, как ее вообще сюда занесло. Среди всей этой вычурной роскоши она чувствовала себя неуютно. Ей проще дышалось в скромном монастыре…или в разнузданном жарком Андракисе. А здесь не покидало чувство, что ее ведут в клетку, дверь которой вот-вот захлопнется.
— Что будет с андракийцем? — осторожно поинтересовалась она.
Мелена истолковала ее дрожащий голос по-своему:
— Не переживай. Чудовище больше не опасно. Посадим его на цепь, закуем в самые крепкие кандалы и будем держать так глубоко, что он забудет, что такое дневной свет.
Что-то жгучее, болезненное прошлось вдоль спины, поднимая волосы на затылке. Она не могла представить кхассера в цепях, обессиленного, бледного, с темными кругами под глазами. Для нее он всегда был тем, в ком кипела жизнь. Гордый, сильный, уверенный в себе. Порой замкнутый и жесткий, раздражающий своим хладнокровием, а порой внимательный и…
— Очнись! — Мелена дернула ее за руку, вынуждая остановиться, — ты случаем не блаженная?
Ким поняла, что все это время ей что-то говорили, но не могла вспомнить ни слова.
Проклятый Хасс! Как всегда из-за него проблемы! Только рассердиться по-настоящему не получалось, потому что сердце все больше заходилось от тревоги и от ощущения того, что все неправильно.
Мелена распахнула дверь и пропустила Ким вперед.
— Шагай!
Они очутились в светлом зале, таком большом и просторном, что в нем могла поместиться вся Обитель Сна. Людей здесь не было, кроме мужчины, сидевшего возле окна. Перед ним стоял мольберт и стол, заваленный тюбиками краски. Он неспешно водил кистью по холсту, прорисовывая белые завитки облаков на лазурном небосклоне.
В груди неистово подпрыгнуло сердце, когда Ким узнала привычные очертания горы, похожей на зуб лисицы.
— В чем дело, Мелена? — спросил он, не оборачиваясь, — я же просил не беспокоить.
— Мой король, — она учтиво склонила голову и, пихнув «гостью» локтем, прошипела, — кланяйся!
Ким неумело поклонилась, но все равно не могла оторвать взгляда от картины.
— У нас новости из долины.
— Они не могли подождать?
— Никак нет. Мы поймали кхассера.
Кисть дрогнула, испортив белоснежное облако.
— А еще, привезли лекарку.
— Это еще зачем? — король недовольно рассматривал брак на картине.
— Она проснулась зимой и была в Андракисе.
Мужчина медленно поднялся, взял короткий нож со стола и безжалостно, крест-накрест исполосовал картину:
— Хлам.
После этого вытер руки льняным полотенцем и обернулся.
У него были маленькие невыразительные глаза, но зато весьма выдающийся нос, и рот большой пухлый, как у жабы. Зеленая, бархатная жилетка, накинутая поверх белой рубахи, подчеркивала внушительного размера живот, при этом руки и ноги были длинными и худыми. Он выглядел нелепым, но ни у кого и мысли не возникло бы смеяться. Потому что в его взгляде не было ни сочувствия, ни милосердия. Только лед.
Ким невольно сжалась, пытаясь казаться меньше, чем на самом деле.
