когда Гору больше всего требовалась помощь, когда отец приемный отдал за него свою жизнь… Алузар, не колеблясь, отдавал жизнь за тех, кого любил…
…Отчаяние черной тиной затягивало сознание золотого дракона. Свет его чешуи померк, и она снова покрылась тонким слоем черного налета. Антрас раскинул в Пустоте широкие крылья, отдаваясь на волю ее Потоков. Страх, обида, боль, вина, ревность — все это мешалось в нем в чудовищный коктейль, выедая Антараса изнутри, лишая чувств, желаний и памяти…
…Ти… Он любил ее — как сестру. И не только. Он прятал это чувство глубоко в сердце, настолько глубоко, что его почти нельзя было в нем отыскать. Почти. Он ревновал Тианну к своему учителю, к ее истинной паре, хотя гнал от себя эту подлую змеюку-ревность. Но иногда, редко-редко она выползала из его сердца и заглядывала Антарасу в лицо темно-синими глазами Тианны.
У Ви были такие же глаза, темно-синие. Бездонные.
«Ви-и-и… — он позвал ее едва слышно, так, как звал всю дорогу, пока она шла к нему от заколдованного перрона, от выхода Извне. — Ви-и-и…» — он звал, не надеясь на ответ.
«Антарас! — ответ был неожиданно быстрым и яростным. Дара откликнулась, более того, она тоже звала истинного, пытаясь прокричаться сквозь стены Чертогов. — Антарас!» — крик-мольба о помощи, и он заставил дракона встрепенуться, сбросить навеянное Пустотой оцепенение.
Антрас рванулся с места, и хоть опоры для крыльев не было, он начал двигаться. Его подхватило колдовскими Потоками и понесло, все быстрее и быстрее — сквозь Пустоту.
«Ви!» — последний крик, и в ноги Антрасу ударилась твердая почва, а пространство вокруг обрело материальность.
Антрас принял человеческую форму и осмотрелся. Он стоял на каменистой площадке почти идеально круглой формы. Насколько хватало драконьих глаз, простиралась обширное зеленое плоскогорье, вокруг, здесь и там, возвышались высокие каменные столбы с плоскими вершинами, на одном из которых и оказался Антарас. Дракон нахмурился — картина была ему знакома.
Он подошел к краю площадки: вниз уходила отвесная стена, низ колонны был укрыт густым туманом, и определить точную высоту монолита, было трудно. Впрочем, высота для дракона не проблема. Проблема была в другом. Золотой дракон хмурился все сильнее, подозревая, что все, что он видит, не более, чем морок, навеянный его воспоминаниями. Ведь когда-то — вечность назад — он уже был в этом месте. Вместе с Тианной, Алузаром и Лориэн… В мире Храмов [*].
Словно в подтверждение его подозрений в центре монолита Антрас вдруг заметил необычное сооружение, хотя мог поклясться, что минуту назад его там не было. Постройка состояла из десятка ярусов, поставленных друг на друга, словно детская пирамидка. Самый нижний ярус был просторным и приземистым, каждый последующий по площади был меньше нижнего. Углы крыш были загнуты вверх, и между ними были укреплены круглые балки, словно насесты для гигантских птиц. Вот только Антрас очень хорошо знал, что эти насесты предназначались не для птиц, а для кое-кого покрупнее и позубастее.
В Храме воздуха поклонялись его сородичам.
Также неожиданно, как сам Храм, на вершине монолита появилась роща невысоких тонкоствольных деревьев в цвету, будто вынырнув из омута памяти Антараса. Их ветви шуршали на ветру, источая аромат, роняя лепестки. Бело-розовые, они летели на Антраса, словно душистый снег. И сквозь цветочную метель Антрас увидел еще одно дерево, росшее перед самым входом в Храм. Такое же невысокое, тонкоствольное, вот только ветки его, казалось, были объяты пламенем.
Стряхивая с плеч опавшие лепестки, Антрас решительно двинулся в сторону горящего дерева.
— Зачем же ты пришел сюда, сынок?
Антрас вздрогнул — голос, внезапно прозвучавший в горной тишине, был ему хорошо знаком. Слишком хорошо. Навстречу Антрасу двигался высокий широкоплечий мужчина в антрацитово-черных доспехах, искрящихся сполохами магических зачарований.
---------------
[*] отсылка к событиям книги «Сердце Пламени»
— Алузар? — Антарас замер и недоверчиво прищурился. — Что ты здесь делаешь?
— Что ты здесь делаешь? — голос короля был непривычно спокоен и ровен.
— Я собирался спрятать здесь… — младший дракон потянулся, было, за Черной книгой, лежавшей в дорожной сумке за спиной, но застыл вполоборота. Действительно ли перед ним стоял сейчас король драконов? Или это был очередной злой морок, сродни тем, что однажды обманул Тианну, заставив ее надеть на Алузара зачарованные Оковы.
Губы Алузара тронула едва заметная улыбка:
— Сомневаешься? Хорошо. Правильно. Всегда будь настороже, мальчик мой. Я не всегда буду рядом, чтобы прикрыть тебе спину.
— Так ты пошел за мной, чтобы спину мою прикрывать? — Антарас нахмурился. Он пытался прощупать Поток стоявшего перед ним черного дракона, но ощущал лишь пустоту. Он вообще чувствовал вокруг только пустоту, так, словно и сам Алузар, и храм, и роща были всего лишь плодом его воображения.
— Отчасти ты прав, — король приблизился, и Антрас невольно отшагнул от него, — все это лишь плод воображения. Только не твоего.
— Я не понимаю, — младший дракон исподлобья смотрел на приемного отца, ожидая любого подвоха. Алузар мог с легкостью прочесть его мысли, но никогда раньше не делал этого из чувства такта, желая показать приемышу степень своего доверия.
Король грустно улыбнулся:
— Ты помнишь, когда я в последний раз вернулся из Чертогов, после крушения Бриенны, мы ночевали в маленькой сторожке в лесу? Пили прунелл и ели суп со шкварками? Там еще парень был такой, вихрастый, задиристый — Риком звали?
Антарас осторожно кивнул.
— Я тогда сказал, что часть меня так и осталась в Чертогах. Помнишь?
Младший дракон снова кивнул.
— Это место — плод моего воображения, Антрас. Той части меня, что осталась в Чертогах Пустоты.
— И как много тебя осталось здесь? — золотой дракон сжал зубы, пытаясь сдержать эмоции, рвущиеся наружу.
Черный дракон пожал плечами:
— Сложно сказать…
Антрас немало повидал за свою долгую драконью жизнь: страшного, жалкого, гадкого — и ко многому относился спокойно, но сейчас его затрясло. Зубы выбивали дробь, пальцы мелко дрожали, и случись что, он не смог бы ни колдовать, ни держать меча. Он по-детски обнял себя за плечи и, не глядя в сторону морока, направился к горящему дереву, чтобы согреться.
Его ждало разочарование. Когда он приблизился, стало понятно, что на ветках нет огня, просто они были усыпаны красно-оранжевыми листьями, столь яркими, что дракон обманулся, издали приняв их за огонь. Они шевелились на ветру, подобно язычкам настоящего пламени, но, увы, даже оно в этом месте оказалось иллюзорным.
Алузар остановился в нескольких шагах за спиной у сына. Некоторое время они стояли молча, потом Антрас все-таки решился задать вопрос:
