уме цель послать нож ввысь, я щелкаю запястьем.
От мягкого толчка я открываю глаза. От удивления они распахиваются, когда вижу, что нож прочно вошел в мишень в дальнем конце комнаты. Я перевожу взгляд на Брэкстона.
— Это я только что сделала? — спрашиваю, беспорядочно жестикулируя руками.
Он просто кивает, что немного сбивает меня с толку. — Сделай это снова.
Разочарование пронзает меня от отсутствия похвалы и поощрения. Сжав плечи, я закрываю глаза и снова выполняю мысленное упражнение. И снова попадаю в цель.
— Теперь сделай это с открытыми глазами, — говорит Брэкстон.
— Но я только учусь.
Он качает головой. — Как думаешь, ты сможешь отправиться на спасательную операцию и провести ее с закрытыми глазами все время?
Мой взгляд метался между ножами и им, давая ему понять, как сильно я хотела бы зарезать его прямо сейчас. Брэкстон лишь покачивает подбородком в сторону стола.
— Еще раз, Скайлар. Глаза открыты.
Глубоко вздохнув, выкидываю Брэкстона из головы. Не полностью, потому что не могу избавиться от него в мыслях, но достаточно, чтобы сосредоточиться на задаче, стоящей передо мной. Я сканирую оставшиеся ножи и распределяю их по буквам слова «безопасность». Без каждой буквы слово невозможно произнести, и оно теряет смысл. Я хочу, чтобы буквы были вместе, мне нужно, чтобы они соединились, чтобы окутать себя чувством безопасности. Они не отдельные сущности, а единое целое, единственная цель которого — удовлетворить потребность, желание.
Я хочу чувствовать себя в безопасности.
Когда ножи взлетают, я стискиваю зубы, чтобы сохранить концентрацию, мои руки дрожат от усилия держать их ровно. Я мысленно приписываю каждому манекену свой ярлык: ялаты, злодей из моего прошлого, мой тайный недостаток как женщины, боль от смерти родителей. Я делаю шаг и выбрасываю руки вперед, собирая всю свою невидимую энергию в ладонях. С порывом она покидает мое тело, приводя в движение ножи, и они поражают цели в грудь, впиваясь до самых рукоятей.
Опустив руки, я покачиваюсь в сторону, не в силах удержаться от падения. Брэкстон мгновенно оказывается рядом, обхватывает меня за плечи и удерживает в вертикальном положении. Когда моя голова откидывается в сторону, он опускает меня на пол и сам встает рядом на колени.
— Ты в порядке? — спрашивает он, хмурясь.
Я лишь киваю. Моя сила слабо пульсирует, я не смогу продолжать упражнение. К счастью, ножей больше не осталось. Мне интересно, как Брэкстон рассчитывал добиться от меня послушания. Да, точно.
Он проводит пальцами по моим волосам, зачесывая назад пару прядей. Его взгляд по-прежнему синий, но теперь его окружает чернота, создавая сильный цветовой контраст.
— Сделай глубокий вдох, — говорит он. — Чувство слабости и усталости уменьшится.
Я наполняю легкие и выпускаю воздух через рот. Его взгляд останавливается на моих приоткрытых губах, и синева его глаз полностью исчезает. Вместо них появляется прекрасный обсидиан. Прежде чем осознаю, что делаю, я провожу большим пальцем по коже под его глазом.
— Почему они меняют цвет?
Может, мне показалось, но он уклоняется от моего прикосновения, в его взгляде блестит что-то, что, как подозреваю, является смесью беспокойства и желания.
— Это происходит, когда мы испытываем сильные эмоции, — тихо отвечает он. — Дравианцы не склонны к эмоциональным проявлениям любого рода. Это просто не принято.
— Ты беспокоишься обо мне.
Это скорее вопрос, чем утверждение, и я жду, что он будет отрицать это, но удивленно кивает. Я кладу вторую руку ему на лицо и притягиваю его ближе. Он опускает голову, как будто моя хватка слишком сильна, чтобы мог сопротивляться или вырваться. Теперь между нами меньше дюйма, и его теплое дыхание касается моих губ.
— Почему? — спрашиваю я. Желание все знать горит в моей груди, и я чувствую, что сойду с ума, если он не даст мне ответ. — Пожалуйста, скажи мне, почему ты беспокоишься обо мне.
— Я не должен. — Он ненадолго закрывает глаза, как будто собирая свой самоконтроль. — Это было бы неуместно.
— Я не могу придумать ничего более забавного. — Я надеюсь подтвердить притяжение, возникшее между нами, не желая больше его отрицать. Поэтому мои губы слегка касаются его губ. — Когда в последний раз ты нарушал правила?
— Сейчас.
Затем он целует меня. Несмотря на то, что я уговаривала его, все еще потрясена тем, что он действительно сделал это. Кажется, что его суровая внешность тает, и я обхватываю его шею руками, чтобы прижать его к себе. Не хочу, чтобы он передумал или вспомнил о своих благородных намерениях до того, как у меня появится шанс попробовать его на вкус.
Я вплетаю пальцы в его волосы, притягиваю его к себе, выгибаю спину, чтобы быть к нему ближе. Он кладет руки по обе стороны от моей головы, и клянусь, что никогда не чувствовала себя в большей безопасности. Брэкстон вызывает чувство безопасности, которого я жажду, и не уверена, потому ли это, что он спас меня, или есть что-то в его поведении, что успокаивает меня, но что бы это ни было, я хочу этого.
И хочу этого очень сильно.
Мое желание, давно умершее и похороненное, оживает с новой силой. На каждом дюйме моих губ ощущается необычное покалывание. Оно загадочное и чужое, но мне нужно еще. Его язык проникает в глубину моего рта, но этого мало. Сначала он пробует на вкус и дразнит, но после поцелуй переходит к поглощению и властвованию. Я предлагаю ему себя, позволяя захватить мои губы агрессивными движениями языка и сильным давлением губ. Мы сливаемся в поцелуе, и когда его рука накрывает мою грудь, мой стон мгновенно передается ему.
Брэкстон теребит мой сосок большим пальцем, пока я не начинаю извиваться. Желая почувствовать его тело, скольжу руками вниз по его спине и хватаюсь за его летный комбинезон, и тяну его вниз. Брэкстон со стоном вжимается твердым торсом в мои мягкие изгибы, и я в ответ вскрикиваю. Когда его эрекция пульсирует между моих бедер, мое лоно становится влажным — явное приглашение. Поэтому сгибаю колени, поднимая ноги, чтобы теснее прижать его к клитору. Член Брэкстона пульсирует, и я поднимаю бедра, желая большего давления.
Брэкстон отпрянул назад, тяжело дыша, а затем медленно толкнулся в меня, наблюдая за мной все это время. Я ахаю, когда он проводит твердым членом по моему набухшему лону, и меня охватывает прилив удовольствия. Я крепче вцепилась в его одежду, отчаянно желая достичь пика. Он, должно быть, видит это в моих глазах, потому что не останавливается, а только увеличивает темп.
— Брэкстон, я кончаю.
Мои глаза закрываются, когда меня настигает оргазм. Он
