В этом бесконечном шуме мальчишки разошлись, и всё сильнее рвали грудь при каждом следующем кормлении.
- Достаточно! - не сдержался, когда Сатур забился в очередной истерике. – Мари с детьми устали, так что все на выход!
Знаю, грубо и невежливо, но по-другому в тот момент действовать не мог. Что за дурные правила нестись всем к новорождённым с поздравлениями в первый же день? Неужели нельзя подождать полгода и приходить по записи? Растянули бы посещения всей родни на пару лет, и спокойно растили малышей.
Всех снесло, словно смыло волной. Быстро попрощались, кидая понимающие взгляды, и покинули дом, передав по общей сети, что нас несколько дней не беспокоить. Всё-таки понятливые у нас родственники.
Мальчишки успокоились после купания, поели, икая и всхлипывая, и уснули, дав нам передышку в несколько часов. Мари облегчённо выдохнула, устало улыбнулась и откинулась на подушки, так и не заправив сорочкой белую грудь. Как магнитом потянулся к ней, обхватывая губами горячий сосок, чувствуя, как пульсирующей струйкой втекает молоко, сглотнул и одурел. Пусть грудь теперь принадлежит детям, но на два часа она только моя. Оказалось, не только. Мак сдвинул меня в сторону, пристроился рядом, а Тор завистливо пыхтел и нетерпеливо толкал меня в спину.
- Бессовестные, - простонала Мари и зарылась руками в волосы, притягивая к себе сильнее, выгибаясь и переходя на учащённое дыхание.
- Мы чуть-чуть, - оторвался на мгновение. – Надо же продегустировать еду малышей.
Дегустировали мы долго. Сначала грудь, затем живот, потом розовые лепестки, следом в ход пошли стволы, проверяя качество лечения после родов. Мари замирала, насаживалась сама, дрожала и срывалась в оргазме, а мы не могли остановиться. Крутили её вдоль и поперёк, гнули в разных позах, подлечивали и нападали вновь. Остановились, услышав скрип Каруна, просыпающегося, чтобы завладеть своей собственностью.
- Надо сходить с ними в храм, - оторвала Мари взгляд от Каруна. – Благословение богов им не помешает.
- Можно сделать это завтра, или сегодня, - виновато посмотрел на часы Тор, колеблясь между муками совести и желанием продлить бурную ночь. Победила совесть, и, забрав детей, брат укутал сакиа одеялом, лёг рядом и обнял.
В храм мы попали через два дня, дав Мари выспаться, чтобы встать с рассветом и попасть в святые стены, избегая большое скопление людей. Храм встретил хрустальной тишиной, пропитанной утренней свежестью и молитвенными огнями, чадящими всю ночь. Запах масел, раскалённого камня и прохлада ветра, свободно гуляющего под сводом потолка.
Положили детей на плиту, встали рядом на колени и обратились с молитвами к богам. Воздух закипел, порывы ветра нагрелись, стены и плита озарились красным свечением, нас притянуло к полу, а по ручкам сыновей пошла яркая вязь. Она складывалась в угловатый узор, древние символы вплетались в сплошную цепь и выстраивались в ровный ряд. Мари зажала ладонью рот, чтобы не кричать от страха, мирясь с волей богов.
- Жертва принята, - прошелестело под потолком. – Благословен ваш род.
Всё кончилось в одно мгновенье. Схлопнулся огонь, стих ветер, сияние впиталось в толщу камня, оставив на гладкой поверхности чересчур серьёзных малышей.
- Вот и сходили, - отлип от пола Мак.
- Первый раз такое вижу, - провёл пальцем по коже Намилла Тор.
- Надо обратиться к Расалану, - помог сакиа встать и подхватил Сатура на руки. – Он увлекается историческими писаниями и манускриптами.
- Никогда не видел ничего подобного, - с интересом разглядывал Расалан вязь на руках малышей. – Если информация и есть, то не в манускриптах. Скорее всего они древнее и встретить такое можно только в скальных рисунках, но где искать такие символы, ума не приложу.
За прошедшую неделю нас посетили все старшие родов, в том числе и старейшины из совета совместно со служителями центрального храма. Все долго изучали символы, переписывали в планшеты и уходили, покачав головой. Даже самый древний старец, заставший начало падения Ганзалеона, не встречал такие письмена. Оставалось надеяться, что боги не могли одновременно благословить и пометить проклятьем, и продолжать искать, рассылая запросы по всем областям и городам планеты.
Мальчишки чувствовали себя хорошо и, по словам Алины, росли как на дрожжах. Не знаю, что такое дрожжи, но, раз Алина сказала это с гордостью, значит что-то хорошее. Мари после храма старалась не отходить от детей, боясь оторвать от них взгляд, что положительно сказалось на травоварение. Оно перестало прованивать кухню и нашу сакиа, а душистые лавки сухого сена остались без выручки, которую приносила Марика. Печально для них, но чудесно для нас.
Поиски продолжались, но то, что вязь оказалась даром, мы поняли спустя два месяца. Поездка к побережью в загородный дом Зардо стала передышкой от заботливых родственников, полюбивших обедать в нашем доме и задерживаться до ужина. Мы, конечно, были не против, но каждый день - это перебор.
В тот день солнце жарило нещадно - спасал только ветерок с моря и освежающая вода. Собрав корзинки для пикника, мы отправились на берег покупаться и позагорать. Фиолетовые волны, чуть выше, чем обычно, перистые облака на тёмной синеве неба, сакиа с малышнёй на покрывале. Тишина бе чужих голосов и смеха, усиливающая умиротворённое состояние.
- Искупаемся? – стянул шорты, подхватил Сатура и подмигнул любимой.
Братья избавились от лишней одежды, подняли остальных детей и, смеясь, побежали по песку, зовя с собой Мари. Она, недолго думая, скинула платье, прикрыла волосами грудь и вошла в пену, закручивающуюся кружевами. Сразу пришла мысль повторить такой заход в воду ночью, когда сыновья уснут.
Мальчишки визжали от радости, Мак умудрялся одновременно плескаться с Намиллом и брызгаться в Мари, от чего та визжала, отвечая тем же и откидывая волосы на спину, оголяя при этом грудь. Засмотрелся на колышущиеся холмики, яркие соски, обострившиеся от прохлады моря, потянулся с вожделением и почувствовал тепло на коже, раскаляющееся в одно мгновение.
Сакиа взвизгнула, глядя на Намилла, схватила Мака за руку и потащила из воды. Перевёл взгляд с неё на сына и замер от растерянности. Вязь детей мерцала красными всполохами, нагревая воздух вокруг. Не одеваясь, понеслись в дом, с тревогой осматривая своих пацанов. Уже покинув прибрежную зону и поднявшись на холм, услышали за спиной рёв, перекрывающий шум волн. Небо затянуло чернотой, деревья пригнуло порывами ветра, море вскипело, взбунтовалось, выходя из берегов. Огромный гребень, закручивающийся воронкой, набросился на пляж, снося еду, корзинки, покрывала, выкорчёвывая вековые стволы и смывая недавнее умиротворение.
Погода буйствовала
