ночи.
Он отошёл от неё на почтительное расстояние и сел на траву, отвернувшись. Сердце ухало в груди, отдаваясь мерзкой ноющей болью. Поселившийся было на рассвете тёплый огонёк внутри потух. А что, всё честно. Сама дала, сама и забрала. Справедливо.
Выть хотелось от такой справедливости.
Глава 6. Приручение
Нинель стояла, покусывая губу. Впервые в жизни ей было так мерзко, а что самое худшее — мерзко от самой себя. И кто её за язык тянул? Она ведь так даже не думала… Ляпнула сгоряча, да только слов не воротишь.
Она опустилась на землю, подтянув к себе колени. Только после вспышки его гнева поняла, каким он может быть, и сколь деликатно вёл себя по отношению к ней. Ведь тот факт, что они союзники, вовсе не обязывал его выказывать к ней расположение, поддерживать, помогать… Стыдно стало так, что захотелось плакать.
Да, возможно, сыны Хаоса на самом деле злобные, властолюбивые негодяи. Но Мирей таким не был — она ведь ясно это поняла. И как жестоко с её стороны вот так плевать в душу существу, что оказал ей доверие… и был действительно искренен, в отличие от неё.
Зарывшись головой в локти, Нинель просидела так, кляня себя на чём свет стоит, полдня. Мысли кружили хороводом безумия, сплетались в клубок и перемешивались так плотно, что уже и не отделить одно от другого. Матушка, Хаос, твари, туман, Мирей — всё это давило на грудь и виски, разламывая их непривычной болью. Слишком много событий для одного дня. Слишком много информации, от которой было не скрыться, а так хотелось — не знать всего этого, затаиться, отгородиться. Знание придавливало её к земле многотонной тяжестью — головы не поднять.
Туман источал тяжёлую, душащую энергию, и словно тянул к ней тёмные руки-завихрения, желая завладеть. Души тварей были как открытая книга: она улавливала некоторые из их ощущений — самые острые — даже на расстоянии. Какофония жажды и ярости забивала ей голову душным облаком, становилось всё тяжелее дышать. Груз ощущений слишком тяжёлый, чтобы её плечи могли его выдержать.
Рядом с Миреем было спокойнее. Рядом с ним было тихо — он не только не душил её своими эмоциями, но и будто заглушал все чужие, как невидимый эмоциональный щит. Приоткрыв глаз, она посмотрела в сторону сына Хаоса. Он сидел в той же позе, кажется, ни на дюйм не двинулся. Вина обожгла ещё острее, её гнёт стал просто невыносимым.
Да, случилось много всего. Но какой смысл лихорадиться обо всём и сразу. Не в её силах прямо сейчас решить все беды, но хотя бы одну она могла исправить.
Солнце степенно ползло по небу, перевалило за зенит и стало клониться к закату. Ещё где-то час она набиралась храбрости. В конце концов, поднялась и направилась к нему с крепким намерением извиниться.
Подошла. Присела неподалёку. Он не отреагировал — совсем, даже не дёрнулся.
— Мирей… — проговорила она тихо.
Произнесённое вслух имя прокатилось по тишине и замерло между ними.
— Ты извини меня, пожалуйста. Мне, правда, очень-очень стыдно.
Она закусила губу, смотря в прямую, как палка, спину с мольбой. Было так неловко, что хотелось разрыдаться прямо здесь и сейчас — за всю жизнь она позволяла себе подобное лишь два раза.
Мирей чуть повернул к ней голову, бросая искоса взгляд.
— Ты вовсе и не обязана мне доверять, — сказал он тем самым отчуждённым тоном, что так жёстко резанул по уху, когда она обидела его. — В конце концов, я — сын Хаоса, а ты — дочь Неба. Мы созданы для того, чтобы противостоять друг другу.
— Да. Но, думаю, тут мы вправе сами решать. И если бы мне повелели прямо сейчас сразиться с тобой, я бы отказалась.
Что-то в его взгляде изменилось. Он отвернул голову, вздохнув так тяжко, словно она невероятно ему докучала. Захотелось создать себе раковину, как у улиток, залезть в неё и никогда больше не вылезать.
Мирей крутанулся, поворачиваясь к ней лицом, и опёрся руками о колени.
— Я бы тоже отказался.
— Мир?
— Мир.
Нинель выдохнула с таким облегчением, что Мирей расхохотался.
— В конце концов, мир вокруг стал действительно зыбок и неустойчив. Нам и вправду лучше держаться вместе, так безопаснее.
— Согласна. Но… то, что теперь придётся играть в какие-то игры, утаивать, выкручиваться… Мне это претит. В моём мире всё было гораздо проще.
— Хах, тяжело бы тебе у нас пришлось. Всю жизнь только и делаю, что утаиваю и выкручиваюсь.
— Придётся тогда тебе научить меня этому. Просто… В Небесных Чертогах опасность ещё в том, что любой, кто коснётся меня, сможет прочесть мои сомнения и смятение.
— Что за жуткая сила, честное слово, — хохотнул он, расслабленно развалившись. — Но, — поднял палец, кидая хитрый взгляд исподлобья, — во-первых, я действительно могу научить тебя, как правильно скрывать свои эмоции и мысли, или что там у вас читают, а во-вторых, могу закрыть от чужого взора ту часть, которую ты не хочешь показывать.
Нинель заинтересованно склонила голову. Так вот, наверное, в чём секрет невидимого «щита» — его самообладание.
— Ты и такое можешь?
— Хах, — снова хохотнул он — на этот раз польщённо, как показалось Нинель. — Сынам Хаоса подвластна магия изменения вещей. И под «вещами» я имею в виду не только вещи.
— Есть ли вероятность того, что ты таким вот образом и от меня что-то скрыл? — попеняла она, прищурившись, скорее в шутку, чем серьёзно — не хотела снова ранить недоверием.
— Обязательно бы скрыл, если бы знал, на что ты способна. Да только смысла уже нет, ты всё, что могла, уже увидела.
Он развалился на земле, говоря об этом так, словно подобное нисколько его не смущает.
Солнце отбрасывало косые лучи на поляну, и если не поворачивать головы, то можно представить, что страшного тёмного пятна тумана, жаждущего боли и смертей, словно и не существует. А они просто так сидят здесь и болтают, точно закадычные друзья. От этой мысли стало тепло. Друг. Красивое слово, значение которого она не до конца понимала. Совершенно человеческое, но хорошее, твёрдое и светлое.
Что-то подсказывало ей, что Мирей действительно мог стать для неё другом.
Может быть, судьба всё же не просто так свела их вместе? Любая другая на её месте сразу сбежала бы. Да даже и не попала бы в такую ситуацию, не дрогнувшей рукой уничтожив Коко. Но Нинель изначально спускалась в мир людей в поисках иного пути. И благодаря Мирею нашла его.
***
— Как их много… — прошептала она.
Они
