на Ренслира, прежде чем дверь за мной закрылась.
Едва я оказалась в коридоре, как меня обняла Дениз:
— Я так испугалась! — почти плакала она. — Хотела сразу броситься к следователю Ренслиру и во всем признаться.
— А я сказала, что лучше рассказать нашему начальнику, он у нас понимающий. Он уже и до лорда Грилтора дошел.
— А кто он? — насторожилась я.
— Зам. главы участка. Ты его не бойся, он хороший, — пояснила Дениз. — Пойдем скорее. А это правда, что ты — суккуб? Ты совсем не похожа на суккуба! У тебя что, сила только недавно прорезалась? — затараторила девушка.
— Ты действительно собираешься найти работу или так, соврала, чтобы мы тебе с документами помогли? — подозрительно прищурившись, спросила Лесли, когда мы остались наедине.
Радостная Дениз потупилась и будто потухла, покосилась на меня с обидой, будто ей это в голову не приходило.
— Я действительно хочу найти работу, — спокойно ответила я. — Не знаю, как там положено себя вести другим суккубам, но я собираюсь и дальше зарабатывать себе на жизнь своим трудом.
— Это здорово! — обрадовалась Дениз, моментально растеряв свою настороженность. — А то Вобла тебя бы точно из общежития выгнала, у нас все очень-очень строго, не забалуешь, — она сделала большие глаза.
— Вобла? — переспросила я.
— Домоуправляющая наша, Виленсия, — фыркнула Дениз. — Только не говори, что я ее так назвала, — тут же испугалась она.
У девушки была очень живая и переменчивая мимика, буквально все на лице написано. По сравнению с ней Лесли выглядела холодной и отстраненной, будто отгороженной от всего мира прочным стеклом.
— Ни за что не выдам твою тайну, — усмехнулась я.
— А ты правда не знаешь, как ведут себя другие суккубы? — подозрительно спросила Лесли, буравя меня светло-серыми глазами.
Я отрицательно покачала головой:
— Я никогда их не видела, и вообще не знала, что могу стать одной из них.
— Интересно, откуда в тебе их кровь, — восторженно высказалась Дениз, но тут же испугалась, что брякнула что-то неприличное. — Наверное, это от кого-то далеких предков кровь суккубов досталась, говорят, капля может пробудиться даже через семь поколений, — попыталась сгладить намек она. — У тебя когда дар проснулся?
— Пару дней назад, — я старалась отвечать честно и не выдумывать больше нужного, чтобы не запутаться во вранье.
— Так тебя поэтому на работу-то не взяли? — холодно поинтересовалась Лесли.
— Нет. Тогда я еще не знала, — пришлось все же приврать, продолжая мою легенду.
Часы в конце коридора пробили десять раз, и Дениз встрепенулась:
— Если ты действительно не знаешь, как ведут себя суккубы, можно как раз посмотреть.
— Дениз! — попыталась остановить подругу Лесли, но я уже кивнула, и девушка, подхватив меня под руку, потащила куда-то в лабиринтах полицейского участка.
Мы остановились в каком-то закутке на узкой лестнице подле окна, и Дениз аккуратно отодвинула штору:
— Точен, как будильник, — пробормотала она, кивая на картину под окнами.
К главному крыльцу отделения полиции подъехал магический экипаж, на удивление открытый, будто фаэтон, я таких тут еще не видела. Внутри сидел солидно одетый мужчина с тросточкой и в шляпе, а рядом — дама невероятной красоты в какой-то вычурной изящной шляпке, белом расшитом жемчугом платье и соболиной шубке.
Мужчина быстрым кузнечиком выпрыгнул на землю и начал кланяться, дама медленно и вальяжно, но с пластикой ленивой дикой кошки вышла из фаэтона за ним, небрежно сбросила с плеч на локти свою шубку, так что длинные собольи хвосты начали подметать грязную мостовую, и всем стало видно, что ее декольте не закрыто плотной тканью, а прикрыто лишь легким кружевом да нитками жемчуга — по местной моде в таком виде можно разве что на званый вечер явиться, да и то слишком уж тонкое кружево, слишком явно просвечивает сквозь него чуть смугловатая кожа, а днем так и вовсе вульгарно. Черты лица у дамы тоже были примечательными: она мастерски подчеркивала макияжем раскосые глаза и немного восточные черты, и напомнила мне земную топ-модель Беллу Хадид, только еще более красивую и роковую ее версию.
Мужчина продолжал кланяться, поцеловал ей руки, а дама, только что стоявшая царственным изваянием, вдруг улыбнулась ему ласково, будто солнечный луч выскользнул из-за туч, поправила на нем пальто, сказала что-то явно любезное, и мужчина совсем растаял. Я даже со своего места почувствовала, как потекла его энергия искреннего счастья, которую суккубша жадно проглотила. Не меняя роль, она ласково подтолкнула своего мужчину в сторону участка, будто загулявшегося ребенка домой, когда пора обедать. Пока шел до отделения, он постоянно оглядывался. Когда же скрылся за дверью, лицо красавицы окаменело, она резкими небрежными движениями запрыгнула в фаэтон, и кучер (или водитель) завел двигательный артефакт.
Мне стало противно.
— Господин Фарци каждые выходные проводит у этой особы, а по понедельникам ее экипаж привозит его на работу, — прокомментировала Дениз. — Какая же она красавица!
— У вашего господина Фарци очень утонченный вкус, — задумчиво произнесла я. — А кто он?
— Всего лишь младший следователь в отделе мелких правонарушений, — ответила Лесли. — Но его родители очень богаты, они владеют заводом по производству карет на артефакторной тяге. А что, ты уже решила отбить мужчину у своей товарки?
— Я решила найти хорошую работу, мне нужны деньги, чтобы купить все необходимое для жизни в столице. Мужчины мне не интересны, — оборвала я эти предположения.
— Тогда тебе лучше в секретари идти, у них самые высокие ставки, — заметила Дениз. — Но и требования соответствующие.
— В отделе машинисток работа полегче, хоть крутиться нужно целый день, и зарплата пониже, — вставила свои пять копеек Лесли.
— Если нигде не возьмут, есть архив, — добавила Дениз. — Но там скучно и зарплата маленькая, девушки туда не хотят идти.
— Давайте начнем с первого пункта, — предложила я.
В секретари меня, если бы и взяли, то только с дополнительными услугами — я сразу поняла. А по профпригодности я вообще не годилась: не умела пользоваться местными артефактами, да еще и писала, как курица лапой. На меня смотрели с ужасом, когда увидели, как я пытаюсь вывести на бумаге местные закорючки, оставляя кучу клякс от перьевой ручки. Почему-то мне в голову не пришло, что, если даже я получила умение читать автоматом, это не значит, что и писать будет легко — тут же мышечная память нужна. К тому же, мой почерк даже на земле не был каллиграфическим, а тут образованные девушки выдавали перьевой ручкой идеальные буквы с точным наклоном, тонкими и толстыми штрихами и изящными вензелями. Я бы такое и на русском-то не нарисовала!
— Я несколько лет назад сломала пальцы
