у меня такой слепой отец!
Девушка побежала, что неожиданно, в мою сторону. Резко повернула за поворот, за которым я стояла, и врезалась в меня.
Я рефлекторно поймала ее в объятия, а потом осознанно сжала руки, прижимая девушку к себе. Она была ниже, хрупче на вид, тоньше. Я светлая — она темная. У меня белоснежная кожа — у нее смуглая. Я высокая, она — низкая. Но силищи в ней было много — у меня до сих пор болела грудь от удара.
В момент, когда я сомкнула объятия, казалось, время остановилось. Я не отдавала себе отчета, зачем обняла ту, что так яро меня ненавидит. Из-за которой мне самой больно и так холодно.
— Отпусти ее!
Кто это крикнул? Словно приказ.
Девушка посмотрела на меня снизу вверх. Получилось, что я прижала ее лицо как раз к своему немаленькому вырезу платья, и это настолько вывело ее из себя, что зрачки глаз вертикально вытянулись у меня на глазах.
Жанна занесла руку, а летела к моему лицу уже черная лапа с раскрытыми когтями.
Я зажмурилась и отвернулась и вдруг почувствовала, что рядом со мной больше никого нет. Открыла глаза и увидела, что Жанну за лапу прижал к стене Яр, за талию держал Артур, а за ноги — ее женишок.
Папа выглядел потрясенным увиденным.
— Ты опять?
Он переводил теплый взгляд, каким всегда смотрел на меня, на Жанну, и тот вмиг становился ледяным, разочарованным.
— Нет-нет, папа, я просто не сдержалась! Это гормоны!
Яр посмотрел на невесту.
— Степан Александрович, вашу дочь мы будем судить за попытку беспочвенного нападения на человека. И пусть наш клан только формируется, а глава еще не выбран, закон нужно соблюдать уже сейчас, иначе начнется вакханалия. Прошу меня простить.
— Простите ее на первый раз.
— Это не первый раз, — вдруг сказал отец. — Пусть я и не сверх, но как ее родитель я имею полное право голоса. Жанна должна ответить за свой поступок.
Жених вскочил на ноги.
— Степан Александрович, прошу, измените решение. У Жанны просто всплеск гормонов, понимаете? Я уверен, она не хотела нанести вред сестре.
Отец посмотрел на Жанну:
— Скажи, ты хотела нанести вред Диане?
У меня перед глазами пронеслось воспоминание о летящей к лицу лапе. Я сглотнула, нервно выдохнув, и тут же поймала на себе два внимательных взгляда — Яра и Артура.
Жанна до сих пор держала лапу в замахе, а вот нижняя губа ее дрожала.
Гормоны? Они уже несколько раз это повторили. Она беременна?
— Мое мнение берется в расчет? — спросила я, видя, как колеблется девушка. — Вроде бы я жертва, да?
При этом вопросе глаза Жанны вспыхнули ненавистью. Жертва — от этого слова ее бомбит.
Яр переглянулся с Артуром, последний кивнул мне:
— Да, Ди, конечно.
— Отпустите ее. Свадьба девушки не должна заканчиваться ее наказанием. Тем более я не пострадала.
Яр отпустил лапу кошки, а сам повернулся ко мне:
— Наказание не будет суровым. Я очень рекомендую не спускать такой поступок.
Артур решил поддержать меня:
— Ди не хочет этого, так что сделаем так, как хочет моя невеста.
Я аж поперхнулась. Папа дернулся:
— Что я пропустил? Ди?
Артур гордо выпрямился:
— Ди сегодня поймала букет невесты.
— О как. — Отец посмотрел на меня, улыбаясь одними губами, но не глазами. — Ты же помнишь о нашей договоренности, Артур?
— Три года прошло. Я честно выждал. — Блондин напрягся.
Отец посмотрел на меня, на Артура, а потом на Яра.
— Папа, — позвала я. — Нам нужно поговорить.
Не люблю, когда не понимаю правил игры. Только мне кажется, что я начинаю во всем разбираться, как всплывают новые неизвестные. О каких трех годах говорит Артур?
Что-то мне подсказывает, что наши прошедшие три года не зря совпадают с этой цифрой. Надеюсь, у сверхов нет никаких договорных браков и прочей чуши, да и не сверх я. Вроде.
— Ди, я тебя подожду. Нам тоже надо поговорить. — Артур смотрел на меня так, будто не хотел отпускать.
Я лишь кивнула.
Когда мы сели с папой на диван в просторном кабинете, я спросила то, что меня тревожило больше всего:
— Мама жива?
— Нет.
— Ты оборотень?
— Нет.
— Тогда она?
— Да.
— У меня на шее метка?
Папа отвел глаза, будто не мог сказать мне прямо, но все же с превеликим трудом выдавил из себя:
— Да. Это тот факт, за который мне до сих пор стыдно. Он был последней каплей, после которой я понял, что тебе не место в мире оборотней, и разделил вас. Чтобы какой-то хрен с бугра посмел…
Папа замолчал.
В горле пересохло, но я все же должна была спросить:
— Кто? Как?
Мурашки пошли по коже.
Нет, ни один оборотень не будет надо мной властен из-за того, что не знает, куда пристроить свои зубы!
— Я оставил вас под присмотром сестры вашей мамы. У нее частный дом в лесу, я был уверен, что вы в безопасности. Но потом позвонила Таня и сказала, что вы пропали. Мы пошли по вашему следу и нашли… Но на тебе уже был след укуса.
Папа замолчал, а потом вдруг взвился:
— Я уверен, что это не Жанна! И я уверен, что это не просто так! Хочу, чтобы ты знала: я подозреваю, что ваша тетя так пыталась пробудить твои гены. Она в этом не признается, но все указывает на то. Все! Поэтому, Диана, я до сих пор не знаю, что за тварь посмела оставить на тебе след зубов, и постоянно боюсь, что это как-то повлияло на тебя, что однажды кто-то придет за тобой, а ты из-за этой метки…
Отец проглотил конец фразы, не смог сказать вслух. Зато подсел ко мне и обнял за плечи:
— Прости, я пытался дать тебе нормальную жизнь. И ты должна знать, что никому ничего не обязана с этой меткой. Ты человек — выбор всегда за тобой.
— Меня тошнит от интереса обычных мужчин из-за метки?
Может, это обычное дело, а я мучилась догадками столько времени? От этого есть лекарство?
— Возможно. Понимаешь, больше нет ни одного такого известного случая. Метку ставят на пике эмоций, во взрослом возрасте, и то сейчас это даже у сверхов редкость. Метки есть в парах, но там и в помине нет рядом мужчины, который дышал бы интересом в сторону половинки сверха. В клане у гибридов есть одна интересная пара. Он почувствовал в ней истинную, когда девочка была еще в животе. Она так же, как и ты, родилась с близнецом. Он взял
