На краткий миг, дрейфуя в безбрежных древних объятиях, я поняла все. Все обрело смысл. Вселенные, галактики — бытие разворачивалось именно так, как должно было, во всем была симметрия, рисунок, немыслимая красота структуры.
Я была маленькой и голой, я потерялась в бархатных черных крыльях, настолько пышных, мягких и чувственных, что мне хотелось бы никогда их не покидать. Его тьма не пугала. Она была напоена жизнью, готовой вот-вот родиться. Среди перьев сияли жемчужины миров. Я катилась между ними и смеялась от радости. И он катился со мной, следил за моей реакцией, изучал меня, пробовал. Я кувыркалась среди планет, созвездий, звезд. Они свисали с маховых перьев, дрожащие от растущей боли. Они ждали дня, когда он выпутает их и бросит на бейсбольное поле, чтобы посмотреть, чем они могут стать. Хоум ран — эй, отбивающий! Мяч, берегитесь! Поганый мяч, его плохо сшили... он разлезается по швам...
Я смотрела глазами Короля: пыль застывала в шахте солнечного света, пробившейся через дыру в ржавой крыше амбара. Он готов был пропустить сквозь нас руки, развеяв по ветру, и так же готов был развернуться и уйти от побочного продукта в виде пробитой в крыше дыры. Или чихнуть, чтобы нас вынесло наружу, где мы разлетимся в десятке разных направлений, потеряемся в одиноком забвении и никогда больше не встретимся.
По нашим стандартам Король был безумен. Целиком и полностью. Но он то и дело выныривал из безумия и шел по тонкой грани здравого смысла. Очень недолго.
А по его стандартам мы были бумажными куклами, плоскими и одномерными. Чокнутыми. Но то и дело один из нас ступал на тонкую грань здравого смысла. Очень ненадолго.
Король многое мне показал. Он взял меня за руку и проводил в огромный театр, где я, с почетного места в первом ряду, наблюдала бесконечную игру света и теней. Он следил за мной, подпирая кулаком подбородок, с бархатного красного кресла у сцены.
— Я так и не избавился от этого полностью. — Его голос доносился из всех динамиков, густой, мелодичный.
— От Книги?
— Нельзя выхолостить собственную сущность.
— Снова играешь в доктора?
— Пытаюсь. На этот раз ты слушаешь?
— Он крадет твою Книгу. Ты слушаешь?
Парень с мечтательными глазами отвернулся от сцены, и театр исчез. Мы снова оказались в пещере.
Крылья больше не баюкали меня.
Мне было холодно и одиноко. Мне не хватало его крыльев. Я тосковала по нему. Было больно.
— Это пройдет, — сказал Король с отсутствующим видом. — Ты забудешь боль разделения. Все всегда забывают. — Он сощурился на В'лейна. — Да, крадет.
— Ты не собираешься его остановить?
— Que sera, sera.
Эта песня преследовала меня адским саундтреком.
— Ты несешь за нее ответственность. Ты должен был о ней заботиться.
— «Должен» — фальшивый бог. Это неинтересно.
— Некоторые изменения лучше других.
— Объясни.
— Если ты его остановишь, изменения будут намного интереснее.
— Это субъективное мнение.
— Твое тоже, — огрызнулась я.
Звездные глаза засияли весельем.
— Если он заменит меня, я стану чем-то иным.
Я почти слышала слова «Синсар Дабх»: «Разве не каждый акт разрушения с течением времени становится созиданием?» Яблочко от яблоньки...
— Я не хочу, чтобы тебя заменяли. Ты мне нравишься таким, какой есть.
— Флиртуешь со мной, красавица?
Я попыталась вздохнуть и не смогла. Король Невидимых касался меня, целовал меня. Я чувствовала его губы на коже, я... я... я...
— Дыши, красавица.
Я снова смогла вдохнуть.
— Пожалуйста, останови его.
Я готова была умолять. Встать на колени. Если В'лейн преуспеет и получит всю силу их расы, я не хочу жить в этом мире. Только не с ним во главе. В'лейн может убить Бэрронса, наложив заклятие отмены, и он ясно дал понять, что именно так и поступит. Его нужно остановить. Я не хочу терять никого из своих. Мои родители будут жить до старости. Бэрронс будет жить вечно. А я? Ну что ж. В том, что касалось меня, я была не уверена. Но я планировала долгую и интересную жизнь.
— Это очень много значит для меня.
— Ты будешь мне должна. Как и моей Серой Женщине.
Было ли что-то, чего он не знал? Сделки с дьяволом... Бэрронс сказал бы это, если бы не застыл.
— Договорились.
Король подмигнул мне.
— Я в любом случае собирался это сделать.
— Ох! Так зачем ты...
— Красивая девушка просит... Мне нравится роль героя. Она редко мне выпадает.
Он исчез. Затем возник у плиты, глядя на В'лейна сквозь прозрачные стены.
Я с ужасом поняла, что В'лейн уже добрался до середины Книги.
Но все будет хорошо. Король его остановит, раздавит, как жука. Стоит В'лейну увидеть, кто пришел, и он сбежит, поджав хвост, всхлипывая от страха. Король запечатает пещеру. Все будет хорошо. Никто не завладеет заклятиями отмены. Бэрронс так и останется бессмертным. Он будет той самой вечной опорой, которая мне нужна.
— ...не было. Откуда он вообще взялся? — закончила фразу моя мама. И нахмурилась. — И куда он делся?
Время возобновило свой ход, и все в пещере снова задвигались.
В'лейн опустил голову и приоткрыл глаза.
Я ожидала совсем иной реакции.
Его губы сложились в холодную усмешку.
— Как дьявольски вовремя ты явился, старик.
— Ах, — сказал Король Невидимых. — Круус.
Круус? В'лейн был Круусом?
Я огляделась. Все казались такими же ошеломленными и только переводили взгляд с В'лейна на парня с мечтательными глазами.
Когда я рядом с Дэрроком смотрела, как на заснеженной дублинской улице встречаются две армии Фейри, я была зачарована значением этого события.
Но теперь, согласно словам глазастика, а точнее Короля Невидимых, Светлый, который сотни тысяч лет скрывался под личиной В'лейна, вдруг оказался легендарным Круусом, Войной — последним и самым совершенным из всех Невидимых.
И он встретился со своим создателем.
Круус смотрел на Короля Невидимых.
Событие из легенд, которым миллионы лет.
Я переводила взгляд с одного на другого. В пещере была абсолютная тишина.
Я взглянула на Бэрронса, брови которого поднялись. На его лице застыло изумление. Для разнообразия он тоже встретился с тем, чего не знал. Но Бэрронс тут же прищурился на глазастика.
— Король? Этот старый трухлявый пень?
— Пень? Это же симпатичная француженка, — сказала Джо. — Официантка из «Честерса».
— Француженка? Это пародия на Моргана Фримена[15] из бара с седьмого уровня «Честерса», — сказал Кристиан.
