с Малеком. Годами я ждала их, не сдаваясь, а они забрали их у меня! Он был всем, что я когда-либо хотела, – закричала она, и я содрогнулась от ее слов. Она глубоко вздохнула, и платье на ее груди натянулось. – Они забрали у меня все. Моего сына. Моего Малека, а я не сделала ничего плохого, только любила, и, боги, я больше никогда так не полюблю. Вот и все. Вот и все.
Она рубанула рукой воздух.
– Они могли бы все остановить в любой момент. Достаточно было рассказать правду о Малеке и мне. Что я не вампир. Что его изгнали несправедливо. Но в таком случае они бы признались в том, что совершили. Выдали бы свою ложь. Признались бы в убийстве детей, – прошипела она, и я вздрогнула, потому что… так и было. – И им пришлось бы вернуть корону, если бы Малек этого пожелал. Поэтому, разумеется, они ничего не сделали. И вот к чему мы пришли, – тихо произнесла она. – К этому.
Она подняла руки и широко развела.
– Все это из-за них. Они разожгли пожар и раздували его, а теперь он вышел из-под их контроля, потому что я – пожар, и заберу у них все.
У них.
Не у Атлантии.
И на самом деле даже не у них. А у нее – вот что она имеет в виду. У Элоаны.
В моем горле возник ком, мешая дышать. Ложь… Так много проклятой лжи, пропитанной кровью. Ответственность за эту неразбериху несли оба королевства.
Обе королевы.
– Так все это ради мести? – прошептала я. – Ты создала королевство крови и лжи ради мести?
– Поначалу – да, но сейчас это нечто большее. Сейчас дело не только во мне. – Глаза Избет встретились с моими. Глаза моей матери встретились с моими. – Ты вернешь мне все это. Ты бы вышла замуж за Малика, и благодаря тебе я бы захватила Атлантию.
Меня передернуло.
– Так вот почему ты сделала меня Девой? Была ли еще одна Дева?
– Неважно. – Она сжала ладони вместе. – Тебя нужно было защищать. Вот почему я так заботилась о твоей безопасности, пока не пришло время.
– Время выдать меня замуж за человека, которого ты много лет держала в заключении? – воскликнула я.
– Он кажется тебе заключенным?
Королева Избет посмотрела на Малика, стоящего рядом с выходцем.
– Я знаю, что ты сделала с Кастилом. Я не дура и не настолько наивна, чтобы поверить, что ты не сделала то же самое с Маликом, – сказала я, понизив голос и становясь перед Кастилом, словно могла защитить его от слов, которые сейчас произнесу. – Что бы вы обе ни утверждали, мне жаль. Боги, поверить не могу, что это говорю, но сожалею о том, что было сделано с тобой и твоим сыном.
– Который был бы твоим братом, – заметила она, расширив глаза.
– Вот мой брат. – Я показала на Йена и повторила: – Он мой брат. То, что с тобой сделали, – несправедливо. То, что сделали с твоим сыном, – ужасно.
– Да, – прошептала она. – Так и есть.
– Но ты не лучше. Что вы делали с детьми? С теми, кого отдавали в храмы и которые не имели особенностей выходцев? А те, кто умирал от изнурительной болезни, те, кем кормились вампиры, которых ты помогала создавать? А вторые сыновья и дочери, которым вы дурили головы тем, что Вознесение даровано богами? А народ Солиса, живущий в страхе перед богами, которые вообще-то спят? Люди, которые с трудом могут прокормить семьи и вынуждены отдавать детей? А Жаждущие, Избет? А я? Я твоя дочь, и ты отослала меня жить к человеку, любимым занятием которого было бить меня и унижать.
Она подняла подбородок и резко вдохнула.
– Я об этом не знала. Я бы содрала с него кожу и бросила бы заживо на съедение стервятникам, если знала.
– Неважно! – закричала я. Слезы застилали глаза, потому что это – все это было так запутано. Так неправильно. – Ты можешь винить Элоану, или Валина, или Атлантию за все остальное. Но это – ты. Все это – ты. Ты стала этим.
Тут Кастил подошел ко мне и заставил отступить назад, пока я не почувствовала на своих плечах руки Киерана.
– Думаю, можно с уверенностью сказать, что мы не согласны с вашими условиями, – произнес Кастил.
– Но у тебя нет на это власти, не так ли? – Королева Избет сжала губы в тонкую линию. – Я знаю, кто она. Она – истинная правительница Атлантии. А ты лишь симпатичное дополнение.
– О, насчет симпатичного – согласен. – Кастил опустил подбородок. – Но также смертоносное дополнение. Не забывай этого.
Кровавая королева ухмыльнулась.
– Не забываю. Поверь.
Мне было отвратительно сознавать реальность того, что… моя мать сделала с Кастилом, со многими людьми. Я хотела опуститься на пол, согнувшись пополам.
– Нет, – выдавила я. – Нет, мы ни сейчас, ни потом никогда не согласимся на твои требования.
– Тебе не понравится то, что будет, если мне откажут, – мягко сказала она. – Не делай этого, Пенеллаф. Дай мне желаемое, и покончим с этим.
– Как мы с этим покончим, если я отдам тебе Атлантию? – с искренним любопытством спросила я. – Будет ли это означать, что ты запретишь Вознесшимся кормиться невинными людьми? Прекратишь Ритуалы? Как то, что ты получишь Атлантию, изменит сделанное?
Ее темные глаза встретились с моими.
– Ничего не изменится, но ты не в том положении, чтобы торговаться. – Она покачала головой. – Поверить не могу, что ты заставляешь меня это делать.
– Я не заставляю тебя ничего делать.
– Нет, заставляешь. – Королева Избет расправила плечи и впилась в меня взглядом. – Убейте его.
Мое тело дернулось, и я схватилась за Кастила, потому что она наверняка говорила о нем, но ни гвардейцы, ни рыцари не двинулись к нам. Ни выходец. Я окинула взглядом зал…
– Нет! – закричал Кастил.
Мой взгляд упал на Йена. Рыцарь подошел к нему сзади с обнаженным мечом. Стремительно взмахнул и рассек ткани, мышцы и кость. Покончив с жизнью.
Глава 47
Время замедлилось. Происходящее на моих глазах не имело смысла. То, что Йен больше не был целым. Что повсюду столько красного – на полу, на мне. Что его тело упало, а его голова покатилась. Это не имело смысла.
Как и то, что прислужница подняла руку и потрясенно ахнула. Или как принц Малик отшатнулся назад, и самодовольная бесстрастность слетела с его красивого лица, а стена вокруг его эмоций треснула, и я уловила сильнейшее неверие. Я не понимала, что Тони кричит, пятясь назад, и почему Эмиль так вытаращил глаза, с лица Киерана быстро отхлынула кровь, а черты Вонетты исказились в безмолвном вопле. Я не поняла, почему Нейлл закрыл глаза и почему Кастил обхватил меня руками за талию, стараясь развернуть к себе, но я не могла двигаться. Я не двинусь с места. Агония разорвала мое сердце и пробралась под череп. В моей голове снова и снова вспыхивали образы меня с Йеном, быстро прокручивались все воспоминания о нем.
– Я любила его. Я любила его как собственную плоть и кровь! – кричала Избет,
