— У меня красивые волосы? — удивлялся обычно он моим восторгам. — Нет, мои — обычные. А вот твои…У нашей расы в большинстве волосы темные, лишь у слабых и больных встречаются светлые. Но рыжих… рыжих нет ни у кого! Я с первого взгляда, увидев их, уже не смог забыть…
«Ага» — довольная, сообразила я, что обратило внимание карангарца на меня изначально. Помимо моей болтливости, разумеется!
— У нас это довольно распространено, — улыбалась я в ответ на комплимент. Болтали мы об этом в выходной с утра, усевшись на широкой кровати Муэна друг против друга и поглощая завтрак.
— Не сказал бы, — отрицание каранганцы выражали вовсе не качанием головы. Для этого у них был жест, порой сбивавший меня с толку — взмах рукой. — У вас чаще встречается какой-то блеклый рыжий цвет. У тебя же оттенок очень сочный, яркий, живой.
Жмурясь от удовольствия — кому такой комплимент не был бы приятен? — продолжала жевать, наслаждаясь ситуацией и спокойствием утра.
Все было у нас прекрасно до момента, пока наш курс не отправился на практику. И азы самообороны тоже были включены в программу отработки теоретических знаний. Там и случилась беда…
Милена мою возникшую личную жизнь пусть и не сразу, но подметила. Но, осознав, что делиться подробностями у меня желания нет, расспросы прекратила. Она и сама редко объявлялась в нашей жилой комнате, фактически переехав к своему другу. У них все было серьезно, пара собиралась стать семьей. И этой их определенности я даже немного завидовала. Как ни хорошо все было между мной и мараном в постели, но каких-то предложений на более отдаленное будущее он не озвучивал. А я как не мечтала о нем, навязываться не желала.
Но беспокойство обо мне подруга проявлять продолжала. И, конечно же, не зная истинной подоплеки наших отношений, продолжала по инерции волноваться о перспективах моей аттестации по основам самообороны. Тем более что внешне «террор» в отношении меня Муэн Тоон не очень-то и прекратил.
Промежуточную аттестацию я преодолела. В группе самых слабых, впрочем, их среди гражданских специалистов было поголовное большинство, да и то Муэн часто говорил, что это еще проявление его снисходительности, а по сути, все мы были ни на что не годны. Но это был мой объективный результат, все агрессивное было мне чуждо. И даже защищаться выходило плохо.
— Не переживай, — с усмешкой наедине заверял меня карангарец, слушая мои сетования на собственную никчемность в вопросах самообороны, — со мной ты в безопасности!
«Вот только с ним я буду не вечно» — сразу всплывала в голове безрадостная мысль. И становилось так грустно, что сердце щемило предчувствием разлуки.
А от перспективы совместной вечности я бы уже не отказалась… Но мне не предлагали, а сама я навязываться не собиралась, живя сегодняшним днем и наслаждаясь устоявшимся состоянием нынешнего существования. Меня все устраивало, я жила с ощущением полного удовлетворения и довольства. Лишь понимание того, что однажды все пройдет, удручало. Но эти мысли я от себя фанатично гнала…
Учеба перестала быть каторгой, потому что теперь я знала, что не буду специально «срезана» на самообороне. А старалась и ответственно готовилась я и раньше. Так что теперь вечерами, устроившись в жилых апартаментах своего мужчины в ожидании его возвращения с дополнительных практик и отработок (хотя частенько я и там лично присутствовала), я повторяла пройденный материал и готовилась по прочим предметам. В сердце жило счастье и довольство, от того и учеба спорилась.
И совместная жизнь с мараном оказалась очень комфортной. Именно в психологическом плане — он на удивление просто воспринимался мною, гармонично подходил в бытовом аспекте совместной жизни. Учитывая, что нас связывал только секс, вовсе не обязательно быть на одной волне во всем остальном. Мы же… все время шутили, если не наслаждались страстью! И это было так здорово, так естественно, так… интимно.
Вот как с утра Муэн меня игриво будил, так все время, что мы были только вдвоем, и продолжал подшучивать.
— Нола, подъем, — и неожиданный поцелуй, доставшийся моей пяточке от уже облаченного в форму карангарца, заставлял меня невольно улыбнуться, выплывая из сладкой дремы. Каждый раз я не знала, куда Муэн меня поцелует перед уходом… — Ты проспишь самооборону, и… расплата будет ужасной!
— М-м-м… — обнимая подушку, поскольку заснули мы опять под утро, — обещаешь?
— Пугаю, — слегка хлопая ладонью меня по попе с наигранной бравадой «предупредил» мужчина.
— Мне страшно-о-о… — специально переворачиваясь на спину и заманчиво выгибаясь всем телом под взглядом Муэна в пробуждающем потягивании, бросая на него насмешливый взгляд, надувала я губки.
— Живи пока, — хмыкал маран и вкрадчиво добавлял, — до вечера…
— Буду ждать… вечера, — я сладко зевнула и искренне улыбнулась карангарцу.
— Я тоже, — непривычно серьезно отозвался Муэн и, сверкнув всплеском голода в алом взгляде, стремительно натянул шлем и вышел.
Довольно посмеявшись (когда он не мой педагог — он такое чудо!), я еще немного повалялась, вспоминая прошлую ночь, и отправилась в душ. Связь с Муэном изменила меня, сделав не только более свободной, раскованной и чувствительной. Мое тело даже на капли падающей сверху воды реагировало иначе, стремясь и в этих прикосновениях распознать руки моего мужчины. Обхватив себя руками за плечи, зажмурилась и довольно вздохнула: в душе появилось и утвердилось ощущение легкости. А что оно там дальше будет… посмотрим.
В выходные дни мы и вовсе долго валялись в кровати, переплетясь конечностями и сонно балуясь. Уговаривали друг друга вставать, а потом вместе придумывали причины этого не делать. И, конечно же, в итоге находили повод… повод еще задержаться в постели. И в душ шли вдвоем, порой растягивая помывочно-пробуждающий процесс на часы. Карангарец с ума сводил меня своей страстностью, ненасытностью и чуткостью. Он был неповторимым, уже казался мне самым лучшим и… таким единственным! Время, проведенное вместе, пролетало стремительно и беззаботно. Нам было хорошо друг с другом — легко и естественно. И мне уже казалось, что так будет вечно!
* * *
Сейчас же мы с Миленой вместе с кадетами нашего курса находились на земной военной базе, где предстояло в условиях, максимально приближенных к реальным, пройти нашу первую практику. Муэн тоже был здесь, но проводить вместе свой досуг у нас тут получалось редко — виделись мы урывками. Ведь здесь не предполагалось размещения кадетов в индивидуальные жилые блоки, на базе мы все вместе жили в казарме. И прибывший с нами преподавательский состав теснился в своем аналоге нашего местообитания. Так что скрыть наши близкие отношения при более частых встречах не получилось бы. А огласки не хотела я! Так и получалось, что в текущем месяце я чаще видела его на практических занятиях в закрытом шлеме и карангарской форме, чем обнаженным в одной кровати со мной. В итоге я тосковала и отчаянно скучала, мучаясь возбуждающими снами и следя за Муэном жадным взглядом при каждой встрече, подмечая малейшие, уже только мне знакомые, особенности. Так хотелось подойти и обнять его, прижаться всем телом, ощутить ответный отклик. Ведь с последнего нашего случайного свидания прошла неделя, когда…
