— Представление? — Спросила я, внезапно разъярившись. Разве они не видели, что что-то было страшно неправильно с Кристофом? Он выглядел ужасающе, его плоть была серой и влажной на ощупь, тело истощенным и измученным волнами боли, столь сильными, что даже я могла чувствовать их. — Что, черт возьми, здесь происходит? Почему вы не делаете что-нибудь, чтобы помочь ему?
— Они не заслуживают помощи, — пробормотал Маттиас. — Они — зло. Ты должна уничтожить их. Ты должна стереть их с лица земли, как тебе положено делать.
— Вытолкайте его вон, — огрызнулась я на Маттиаса.
Выражение его лица стало мрачнее, но при угрожающем жесте Андреаса он свалился назад на кресло.
— Мне не нравится быть обманутым, Пия. Я думаю, вы признаете этот факт. — Кристиан остановился около меня, его взгляд был подозрительным.
Джулиан, стоявший в открытом дверном проеме, покачал головой.
— Я говорил вам, что совет не приветствует ложь.
— Какую ложь? — Завопила я, желая визжать на них.
Джулиан не сказал ничего больше, лишь закрыл дверь.
Я покрутила головой вокруг, свирепо глянув на брата Кристоффа.
— Вы же его брат! Почему вы не делаете чего-нибудь, чтобы помочь ему?
— Его план был обнаружен, — холодным тоном сказал Андреас, что послал небольшую дрожь по моей спине. — Его план…и ваш.
Маттиас залился смехом. Я ничего ни хотела так сильно, как треснуть его прямо в эту минуту, но напомнила себе, что Кристофф нуждался в моем внимании больше.
— Вы все ненормальные, — сказала я, ища вокруг помощь. Кристофф дрожал в моих руках, его колени напряглись, когда он сражался с почти непреодолимой волной чистейшей муки.
— Пожалуйста, — прохрипел он. — Я не смогу перенести, если ты пробудешь здесь намного дольше.
— Хорошо, жизнь полна испытаний, — огрызнулась я на него, слишком переполненная гневом и болью от его оскорбления, чтобы смягчить мои слова. — Я сожалею, что обременяю тебя своим присутствием, но никто здесь не имеет никакого разума!
— Кристиан, — сказала Элли, медленно хромая к нам.
— Воздержись от этого, — сказал ее муж, не отводя от нас глаз.
— Еще не слишком поздно, жена, — взывал Маттиас. — Нас здесь двое — мы можем выполнить церемонию для тебя и закончить эту жалкую жизнь.
— Да поможет мне Бог, если ты не заткнешься, я намерена призвать свет и вырубить им тебя! — Проревела я ему.
Моя угроза отразилась вокруг и внезапно комната затихла.
Глаза Маттиаса стали круглыми.
— Ты — Зоря. Я — ризничий. Ты не можешь навредить мне.
— Хочешь держать пари? — Прорычала я, мое внимание вернулось к Кристоффу, когда другая волна ударила в него.
— Оставь меня, — взмолился он, его тело трясло так сильно, что я задавалась вопросом, как его мускулы могут выдерживать напряжение.
— Я буду только счастлива, сразу же, как только выясню, что происходит. Как бы ты не презирал мое присутствие, я не оставлю тебя, пока не узнаю, почему у тебя такая сильная боль.
— Презираю тебя? — Его глаза на мгновение открылись, сжигая меня лихорадочным светом.
— Я думаю, вы все ошибаетесь, — сказала Элли, беря своего мужа за руку. — Только взгляни на них. Это не справедливо, Кристиан.
— Она — актриса, ничего более, — сказал Себастьян.
Другая волна раскаленной боли заревела над Кристофом, захватывая меня вослед. Я дышала с трудом, когда он боролся с ней, мое собственное тело внезапно мучительно напряглось, от отчаянной потребности.
— Помоги им, — сказала Элли, таща Кристиана за руку. — Разве ты не видишь, что это по-настоящему?
— Это их собственное дело, — медленно сказал Андреас. Его лицо было невозмутимым. Я ненавидела его в эту минуту, ненавидела их всех за то, что они стоят вокруг, наблюдая, как Кристофф умирает. Я была уверена, что именно это происходило — никто не мог вынести такую муку, такую иссушающую душу боль, и пережить это.
— Кристиан! — Громче сказала Элли и к моему удивлению и облегчению Кристиан кивнул.
— Накормите его, — приказал он.
— Что? — Спросила я, когда боль ослабела. Мой разум чувствовал себя помятым, каждый атом моего тела болел и кричал от ужаса.
— Нет! Я отказываюсь позволить тебе кормить этого монстра, — завопил Маттиас.
— Заберите его вон, — приказал Кристиан, махнув рукой в сторону Маттиаса.
— Ты не должна позволять им поработить тебя, — вопил Маттиас через плечо, когда Ровен и Андреас спроваживали его из комнаты. — Ты должна слушать меня и позволить направлять тебя!
— Покормить… — Слово проникло в мою голову, когда я взглянула вниз на Кристоффа и поняла правду, поняла, почему он был в таком состоянии. Он ничего не ел, даже животную кровь, как он упоминал, с тех пор как мы были разлучены.
Я баюкала его голову у своей груди, неуклюже пытаясь прижать какую-нибудь часть моей анатомии к его рту, но он сжал губы и отвернулся от меня.
— Пожалуйста, Кристофф, — нежно сказала я, испытывая неудобство, будучи вынуждена к такому сокровенному акту перед другими. — Я действительно не хочу, чтобы ты умер.
— Лучше это, чем альтернатива, — сказал он, его голос был слабым и хриплым.
Боль пронзила меня, но я проигнорировала ее.
— Ты ненавидишь меня так сильно, что скорее бы умер, чем выпил мою кровь? — Прошептала я в его ухо.
Его глаза снова открылись, с замешательством в их глубинах.
— Я не ненавижу тебя. Это для тебя я готов отдать свою жизнь.
— Для меня? Я только что сказала, что не хочу, чтобы ты умер.
— Айда, ребята. Предоставьте им немного уединения. — Я бросила взгляд вверх, когда Элли потянула своего вампира за дверь, Себастьян неохотно последовал за ними. — Ты можешь прекратить глядеть так подозрительно, Себастьян — это же ясно, что Кристофф не в том состоянии, чтобы сбежать, даже если бы захотел.
— Я не думаю, что мы должны оставить их наедине, — упрямо сказал он.
Элли приостановилась в дверном проеме.
— О, действительно? Думаю Белле понравиться то, как другие будут наблюдать за твоей кормежкой?
Себастьян взглянул задумчиво, и не сказав ни слова, закрыл дверь, оставив меня наедине с моим умирающим вампиром.
Я посмотрела вниз на него, встречая его пристальный взгляд.
— Я не имею понятия, почему ты так настойчиво мучаешь себя, но уверяю тебя, в этом нет необходимости. Они все ушли, так что ты можешь пододвинуться и поесть.
Легкий стон соскользнул с его губ, когда я изогнулась над ним, предоставляя ему доступ к своей шее.
— Я сожалею, что так банальна, но это очень легко, — сказала я ему, когда склонила свою голову немного в сторону.
