Себ заглянул в щелочку и, покачав головой, взялся за свой саквояж. Он отодвинулся в сторону, давая мне возможность оценить обстановку.
Кабинет был соединён с лабораторией и мастерской, что была чуть глубже, потому что полностью комнату мне разглядеть не удалось. Но и того, что было видно, хватало, чтобы прийти в ужас.
В массивном кресле, закинув ноги на стол, сидел молодой парень и поигрывал неплохим ножом. Именно он был главным в этой банде. Еще двое стояли поодаль. Они напоминали шкафы, даже, наверное, с антресолями. Во всяком случае, размеры и бесстрастное выражение лица вполне шкафам и соответствовало. Они все были расслаблены и явно не ждали сопротивления.
Да и сопротивляться было некому. В другом кресле у стола сидел старый Мэтр. Это был, судя по всему, владелец дома. Известнейший учитель и ювелир Йозеф Фридман. И он был стар. Полностью седой, испещрённый морщинами. Вот только глаза по-прежнему сияли умом и мудростью. Мудрость, которую некоторые приобретают, при прошествии прожитых лет. А некоторые и не приобретают.
В противоположность ему еще один участник разворачивающейся в кабинете трагедии был еще молод. Я бы сказала, что он был ровесник Себа и Габби. Вот только мои братцы и раньше-то не пренебрегали активным спортом, а после всех приключений, что нам с ними выпали, налегли на него наравне с прочими занятиями. Себ и Гарри прибавили в мышечной массе и раздались в плечах, а вот сидящий в кресле парень явно забыл о необходимости физических тренировок в его возрасте. Он пренебрегал, скорее всего, даже элементарной физической нагрузкой. Что было странно, учитывая его профессию, потому что это совершенно точно был ученик Йозефа Фридмана — Карл Фаберже, ради встречи с которым мы и пришли.
Я прислушалась и у меня по мере разговора волосы на голове встали бы дыбом, если бы не были туго заплетены. У нас не было другого выхода кроме вмешательства. Тем более, что в кабинете не ждали и вмешательства извне. Наше появление будет для бандитов неожиданным.
— Я вам обещаю, что ни вы, ни ваш ученик не пострадаете, если сделаете это, — нахально проговорил молодой бандит, сидящий в кресле.
— Так же как мой несчастный дворецкий Вальтер? Ему было сто десять. Для не мага преклонный возраст, согласен, но у него в запасе было еще лет тридцать. Какого это, лишить жизни ни в чем не повинного старика? — спокойно ответил ему Мэтр.
— Что ж. В таком случае вы осознаете, что мне нечего терять. Так же, как и моим помощникам. Так что в ваших интересах распилить камень, — ухмыльнулся мерзавец.
— Разрешите мне посмотреть? — и Мэтр протянул руку к бархатной коробочке, лежащей на столе между ним и бандитом.
— Да на здоровье. Вам с ним работать, смотрите сколько душе угодно, — в голосе его слышалось самодовольство.
— Это ведь «Великий герцог Цветущей Флории»? Знаменитый «Цветущий», украденный два года назад на аукционе в Лютеции, — уверенно сказал Мэтр открыв коробочку.
— Не думаете ли вы, что я рассчитывал на то, что вы его не узнаете? С уровнем профессионализма и опыта? Уверен, что даже ваш ученик его опознал бы, — нагло ответил бандит и убийца.
— Не сомневаюсь в этом. Карл очень талантлив. У него впереди большое будущее, — Мэтр бросил взгляд на ученика, который при этих словах даже приободрился, хотя следующая фраза бандита всё свела на нет.
— Если переживет сегодняшний день, конечно.
— Как много ювелиров отказало вам? — продолжая рассматривать камень, спросил ювелир.
— Много. Все. Почему вы все отказываетесь? Что такого? Я хорошо заплачу. И если его распилить, то цена только возрастет. Никто не хочет связываться с краденой вещью. А вот после распила и соответствующей огранки он будет стоить кучу золота, — от негодования, что кто-то посмел ему перечить он даже снял ноги со стола и с силой треснул по нему кулаком.
— Этот камень принадлежал индийскому махараджу. Его держал в руках Фердинанд Великолепный. Потом он перешел к Карлу Смелому. Затем попал к Людовику Сфорца, при дворе которого служил сам великий Леонардини. Возможно, великий художник и мастер держал его в руках, как я сейчас. Потом были уже другие владельцы, пусть не такие известные, но все же оставившие след в истории. И вы хотите, чтобы я прервал его путь? — Мэтр Фридман явно был удивлен, что кто-то может даже помыслить о таком.
— Я хочу, что бы вы остались живы, да еще и заработали. А ваши философские бредни оставьте на другой случай. Мне нужно распилить и огранить камень. На сколько частей вам, как профессионалу, виднее. Ваш ответ? — от нетерпения, злобы и возможно в целях запугать пожилого мастера он снова ударил кулаком по столу.
— Нет, — признаться, я другого ответа и не ожидала.
Но я понимала последствия такого ответа, поэтому глянула на Себа, продолжающего капаться в саквояже. Тот, почувствовав мой взгляд, ободряюще кивнул, даже не взглянув на меня.
— Что ж. Я так устал слышать это от других ювелиров. Быть может, ваша смерть послужит уроком, и следующий мастер будет более сговорчив.
Себ, вынырнул из своего любимого саквояжа, с которым не расставался, и сделал мне знак приготовиться. Он протянул мне маску пропитанную раствором и я, сообразив, быстро повязала её на лицо. Он проделал то же самое. А затем Себ открыл не до конца запертую дверь и кинул внутрь комнаты склянку с отравой. Сразу повалили клубы дыма. Это мне напомнило аукцион, на котором воры использовали ту же тактику.
Мы ворвались в кабинет. Первым делом я швырнула два кинжала в двух громил, стоящих истуканами. Попала я туда, куда и метилась — в правое плечо. И живы оба будут и рука на время недееспособна. Не говоря про болевой эффект. Ну, если только не помрут от Себовой отравы. У него все возможно. Вдруг опять серу с чем-нибудь перепутал на нервной почве. Или селитру подмешал до кучи, и сейчас все тут рванет. Кто его там разберет с его склянками.
Я быстро рванула к креслу и, схватив Карла Фаберже, отчаянно кашляющего, потащила вон из комнаты. Себ то же проделывал со старым Мэтром. Только он еще приложил ему к лицу похожую на наши с ним маску. Я ножи метала. И я уверена Карл потом прокашляется, в отличие от старого Мэтра. Так что все логично.
На нас здорово сработал эффект полной неожиданности. Уж больно расслаблены и самоуверенны были бандиты. А когда начали соображать, уже заработал газ и дым. Все заволокло. К тому же их душил кашель и боль от моих кинжалов. Да и происходило все быстро, именно поэтому нам удалось вытащить Мэтра и Карла Фаберже.
Едва мы вывалились из кабинета, я захлопнула дверь и стала шарить в поисках чего-то, чем её можно будет подпереть. Комод бы какой? Я уверена, что зелье Себа их скоро вырубит, но подстраховаться не мешало бы. Себ понял меня, достал какой-то артефакт и приложил его к двери. Она заискрилась и, по всей видимости, замуровала бандитов внутри. Магия это чудесно. Сварка работает медленнее. И глаза режет. Там еще разные виды сварки бывают. Вот же ж! Как всегда мне в голову всякая чушь лезет в такие важные моменты.
— Себ? За полицией я или ты? — собрав таки мысли в кучу спросила я.
— Я. Давай поможем дойти до гостиной, и я побегу, а ты пока найди слуг, если они есть и организуй чай, — ответил мой умный брат.
— Слуг нет. Мы справлялись вдвоем с Вальтером. Приходит кухарка, но она уже ушла. И лучше не чай, а что нибудь покрепче, — слегка охрипшим голосом произнёс Мэтр Фридман.
— Вам может быть и покрепче. А вот Карлу лучше все-таки чай. Я сделаю, — и я, подхватив непрерывно кашляющего Фаберже, потащила его в гостиную.
Мэтр шел сам, слегка опираясь на руку Себа. Скорее всего, Себ успел со своей повязкой, и Мэтр успел вдохнуть немного. Устроив ювелиров в уютных креслах, Себ пулей вылетел из дома за полицией, а я поспешила на кухню. Там я нашла и чайник, и чай, и даже успокоительную настойку, которую щедро плеснула в чайник. Я нашла тележку, которую уставила чашками, вазочками с вареньем, сахаром и печеньем. Когда я, толкая её перед собой, входила в гостиную, там уже был и Себ, и полицейские.
