Может помедитируешь? — предложил Шизик.
Может помедитирую…
Я прикрыла глаза, выкинула из головы все мысли и расслабилась. Постаралась освободить раум…
Перед глазами упорно являлся Альберт, его стальной серый и холодный взгляд, запах бергамота и лимона, подтянутая фигура в черной форме… Как я ни старалась, он все не шел из головы.
Такой любимый и родной, но словно лёд.
Никогда не понимала, как могут возникнуть чувства, если мы с ним даже не целовались. А каким мог быть наш поцелуй?
В голове пронеслись воспоминания первого попадания к нему в постель.
Я чувствовала сейчас его касания, словно это не в мыслях, а на яву…
Стоп…Стоп! Никаких воспоминаний, меня сейчас стошнит — истошно завопил Шизик.
Это моя голова и это мои мысли, будь добр терпи, это ты подселенец, а я хозяйка.
Но не при посторонних же. Еще не смотрел я твои эротические фантазии.
Да какие фантазии? Мы же даже не целовались, так что…Интересно, каково бы это было?
Не знаю и знать не хочу! Тем более, мы же медитировать собирались!
Ну, да, собирались. Но ничего не выходит с расслаблением, когда не понятно, почему он взгляд воротит от меня.
— Зохар, миленький, а покажи мне ректорскую, ну пожалуйста.
— Нет.
— Почему?
— Нет, я сказал!
— Почему?
— Ты, что не понимаешь? Они видят меня.
— Кто?
— Император.
— Но как?
— Наш Император не просто человек, маг или оборотень. Он — это память предков. В день смерти предыдущего, все воспоминания, мощь и сила передаются его прямому наследнику, следующему правящему мужу.
В смысле?!
Да, да, есть такое…
— Ну, давай попробуем, он же еще не венчан на пост главы государства, может прокатит?
— Может, не может… Попроьбуем, но я предупредил, так как ты его девка, то тебе меня и защищать потом, в случае неудачи.
Зеркало пошло рябью. Немного завибрировало, появилась картинка. Она была очень четкой и яркой.
Свэл и Альберт сидели у ректора в кабинете напротив друг друга. В кружках что — то дымилось. Видимо чаевничали.
Я не могла разобрать о чем они говорят, звук наш "телевизор" не воспроизводил, но было видно, что они напряжены и о чем — то спорят, судя по взмахам рук и мимике.
Ректор был в смятении, Штользерман, скорее, раздражен.
Свэл встал и начал мерить кабинет шагами.
— Зохар, а о чем они говорят? — поинтересовалась я.
— За что мне ты послана? За что кара такая меня настигла в посмертии? Подожди…
— Ты, что выжил из ума?
— А ты совсем не следишь за девушками. У тебя тут две нарвы, раньше такого не происходило, чтобы они здесь учились, но Врата это допустили.
— Здесь нет моей вины. Врата зачаровывал не я! Зохар Дан Сильтан Сарини постарался за долго до моего прихода.
— У тебя всего две девушки и они нарвы. Я уж молчу, о допущенном с Милли. И ты не мжешь позаботиться о них.
— Как ты себе это представляешь, — ректор всплеснул руками.
— Охранные заклятия на комнате, доверенные лица вокруг…
— У нас был Теодор, он дружит с ними обеими, но ты его забрал!
— Согласен, есть и моя вина, но что если в следующий раз доберутся до Авроры и удар будет смертелен?!
— Я не могу ее поселить у себя в комнате и бдить за ней денно и нощно.
Альберт напрягся и сжал кулаки при упоминании ректора и Авроры в одной комнате.
— Валериан, я приставил к Сарн охрану в целительской, но с Ави нужно найти выход.
— Не проще ли все ей рассказать?
— Не проще.
— Тогда женись на ней, Рих. И пусть вышивает платочки, рожает маленьких Штользерманов и не суется никуда.
— Нет, у меня другие планы… Подожди…
Альберт медленно повернул голову к зеркалу и начал всматриваться.
Меня посетила мысль, что прямо сейчас он смотрит в мою душу и сеанс просмотра завершился, как только он встал и начал приближаться к изображению. Серебрянная гладь дрогнула и послышался недовольный голос Зохара:
— Ну все, нам конец.
- То ли еще будет.
В комнате материализовался Альберт Рих Штользерман собственной персоной.
Глава 18
— Это не то, что Вы подумали. — решила сразу оправдаться я.
— Ну, да, — он оглядел комнатенку, — я так и подумал.
Нужно срочно выкручиваться, но как? Тут уж, пойманы с поличным.
Дело шьют нам… А я ведь так молод еще… Девичьего мозга вкусить не успел… — запричитал Шизик.
Ша, медуза, море наше, прорвемся.
— Капитан Штользерман, чем могу Вам помочь, в своем скромном убежище? — я старалась сохранить дистанцию и официоз.
— Интересное место, я тут бывал однажды… Лет пятьдесят назад, — он прошёлся к буфету и начал перебирать скляночки.
Боже, как я могла забыть о проросшем лотосе на подоконнике.
Альберт был буквально в метре от него. Цветок стоял за занавесочной, но если кэпу приспичит посмотреть в окошко, то только будь он дурак — не заметит.
— Я, смотрю, Вам не очень понравилось, раз Вы более не возвращались сюда.
Он посмотрел прямо мне в глаза. Уголки его губ дрогнули на миг, а затем он повернулся к окну.
Ну все, нам конец, давай сушить сухари.
Решение в голове пронеслось молниеносно. Еще момент и он увидит эту пакость в горшке, которую я недавно пересадила из скляночки, а та, в благодарность, вымахала в неплохой такой почти-фикус.
— Альберт? Он обернулся.
— Слушаю.
— Я хотела… как дело продвигается?
— Все хорошо. Но ты ведь и так уже в курсе. Васильева… много успела услышать?
Я замялась.
Что я могла услышать?
— Лишь то, что Свэл о нас плохо заботился, — пожала плечами, глядя в его серые глаза.
Очень хотелось отвести взгляд, но я боялась, что он посмотрит на подоконник, поэтому нарушать зрительный контакт нельзя было.
Словно магнитом меня тянуло к нему, мы смотрели в глаза друг другу, а у меня аж коленки подгибались. Что имеем не храним, потерявши — плачем. Это про меня. Я так стремилась к независимости, что возможно не заметила, как пришла и укрепилась любовь во мне. Как стало не хватать его… Мы так мало знаем друг друга, но ощущение, что целую вечность.
— Как ты это сделала?
— Что сделала? — не поняла я.
Он сделал пару шагов в мою сторону, замялся и сел на кровать. А перед моими глазами всплыло воспоминание о нас и наручнике на моем запястье…
Вернули к реальности меня причитания Шизика с мольбами прекратить этот балаган в мыслях. Кажется, что Альберт читал меня как открытую книгу и прекрасно знал, о чем я думаю. Он протянул руку и я послушно повиновалась, сделав несколько шагов в его сторону.
Мать, очнись, он гипнотизирует тебя.
Нет, я сама хочу…
Альберт усадил меня к себе на колено, а я продолжала смотреть ему в глаза. Разум был на месте, просто слишком долго я бегала…
— Моя, маленькая чертовка, — он заправил за ухо мне выбившуюся прядь волос, провел пальцем по щеке.
Такой близким, такой родной.
Запах бергамота окутывал и пьянил. Его рука мерно поглаживала мое плечо, иногда поднимаясь выше по ключице и к чувствительному местечку за ухом. Вторая рука лежала на моей талии, слегка ее сжимая. В каждом касании была ласка и забота. Его бархатистый голос продолжал нашептывать ласковые слова, вводя в транс.
— Что ты со мной делаешь? — прохрипел он мне в макушку, бережно целуя.
Я хотела пошевелиться, что — то ответить, но боялась нарушить ту магию, что сейчас наполнила все пространство.
Я слегка потянулась, желая узнать вкус его губ.
Нет, пожалуйста, не при мне, Зохар тоже будет против. — противный голосок паразита нарушил атмосферу и миг был упущен.
— Зохар жить хочет, поэтому молчит или гуляет.
— Зохар? — Альберт развернул меня к себе.
Чёрт! Я ляпнула это в слух. Зажав рот ладонями и взирая на капитана с широко раскрытыми глазами от ужаса. Что сейчас будет?
