кого нужно учить. Тут же вспоминается одна особенность: характерная черта учеников – это малое количество знаний. Во многом это касается тех, кто обучается не так давно. Вот взять, к примеру, первоклассников. Они идут в школу, умея только читать и писать печатными буквами. И это нормально, ведь так и должна проходить учёба. А теперь вернёмся к Рию, который, как я поняла, и года в учениках артефактора не проходил. Почему я так решила? Всё просто. На момент моего диалога со смертью, артефактор никого не учил. По крайней мере, смерть так предполагала. А когда я со смертью об этом разговаривала? Шесть месяцев комы, пара месяцев в роли личной служанки дочери господина Пренс, месяц подготовки к ежегодному балу Повелителя… Итого, приблизительно девять месяцев назад. Значит, можно предположить, что Рий является учеником артефактора меньше года.
Стоп.
Девять месяцев! Меня нет дома практически год. А что, если не получится вернуться сразу? Если я «застряну» тут, к примеру, ещё года на два? Как мне потом мужу на глаза показываться? Он ведь наверняка считает меня… мёртвой. Он… он уже девять месяцев считает меня мёртвой…
Нет, не буду об этом думать! Всё потом. Нужно решать проблемы по мере их поступления.
А пока вернёмся к размышлениям о Рие. Я ведь сразу отметила, как уверенно он ведёт себя в лаборатории. Двигается на условных рефлексах, великолепно знает расположение всех приспособлений и компонентов. А самое главное, он ловко хозяйничает в лаборатории артефактора без самого артефактора, выполняет все его поручения. И делает он всё настолько умело, что в моём подсознании «ученик» артефактора обозначился «помощником». Мне действительно кажется, что Рий больше похож на помощника.
– Подай миску.
Что и требовалось доказать. Невозможный трудоголик.
Я в который раз за эту ночь оторвалась ногами от пола, подошла к стеллажу и нашла самую глубокую из свободных мисок. И хоть гудящие мышцы давно молят об отдыхе, я не могу позволить себе такую роскошь. А что мне ещё остаётся делать? Я же хотела обосноваться у артефактора. Вот теперь и получаю по полной программе. Раньше нужно было думать, Галя.
Рий практически не обращал на меня никакого внимания, лишь периодически давал чёткие, лаконические указания относительно помощи. За всё время он не произнёс ни одного лишнего слова, а потому я не могла в точности понять его речь. Но все же в тех редких словах мне слышался лёгкий акцент. В словах Рия путались ударения и порой опускались окончания. Конечно, кто я такая, чтобы разбираться в особенностях языка этого мира. Может, в среде артефакторов именно так и принято говорить. Но я никак не могла избавиться от мыслей о причинах странностей помощника артефактора (вот, опять называю его «помощником»). То ли сам Рий родился с некоторыми отклонениями, то ли он разучился правильно разговаривать из-за своей нелюдимости. С другой стороны, какая мне разница? Я с этим Рием детей крестить не собираюсь, так что и интересоваться его жизнью незачем.
Что-то громко «бахнуло» в одной из чаш, Рий мгновенно перелил жидкость в заранее подготовленную металлическую форму и устало присел на стул.
– Готово?
Рий вздрогнул от звука моего голоса, словно совсем забыл о моём присутствии, привыкнув к одиночеству. А я, несмотря на усталость и жуткую сонливость, заливисто рассмеялась. Подумать только! Здоровенный накачанный бородатый верзила может чего-то испугаться. В глубине души я, конечно, понимаю, что у каждого могут быть свои страхи, и напугать при желании можно любого. Но люди телосложения Рия ассоциируются у меня с природным бесстрашием. Да простит меня Рий, но я сейчас лопну от смеха!
Рий хмуро на меня посмотрел, словно я была надоедливой мухой, которую необходимо выпроводить. Смеяться резко расхотелось.
– Прости.
Ничего отвечать Рий не стал.
– Ты всегда такой неразговорчивый?
– Не твоё дело, – грубо бросил Рий, и на мгновение его голос показался мне смутно знакомым.
Ключевое слово «показался».
Что ж, не хочет разговаривать – я не буду настаивать. Хотя жаль. Такой источник информации пропадает… Источник информации… Какая верная мысль! Ничего, разговорю как-нибудь. И вот, что странно: я всегда старалась сторониться громил (да-да, поэтому и выбрала широкоплечего мускулистого мужа крепкого телосложения. Кажется, логику не всегда можно назвать моей сильной стороной), но рядом с Рием чувствую себя комфортно, словно на подсознательном уровне чувствую, что он никогда меня не обидит. Интересно, откуда это во мне?
Рий взволнованно вышел в коридор, вернулся с таким же дёрганным настроением. Что с ним?
– Всё в порядке? – не могла не спросить.
– Господин артефактор не приходит.
Так рано ещё. Спит, бедолага. Как бы только Рию об этом сказать помягче, чтобы мне не досталось?
Неожиданно над нами что-то загромыхало, зашумело, потолок опасно задрожал, и я до ужаса испугалась. Сама не поняла, как оказалась «под крылом» у Рия. Как только шум затих, и угроза в виде падения потолка исчезла, мы с Рием одинаково недоумённо установились друг на друга. Он тоже не понимал, почему обнял меня и прижал к своей мощной груди.
Я осторожно приподняла тяжёлую мужскую руку в полном молчании, высвободилась и, посвистывая, отошла к окну. Ничего особенного не случилось, Галя! Просто ты инстинктивно поступила как самая обыкновенная девочка – прибегла к помощи сильного пола. Так устроено природой! А что естественно, то не безобразно. И вообще, просто не буду рассказывать об этом Юре, тогда он не узнает и не будет волноваться по пустякам.
Интересно, а почему Рий был так удивлён? Никогда не обнимался с девушками? В жизни не поверю. У таких мужчин всегда есть толпа поклонниц. Я осторожно обернулась, чтобы подсматривать из-под полуприкрытых ресниц, но маскировка не потребовалась. Рий спал, уронив голову на сложенные на столе руки.
Вздохнув, я побродила по лаборатории, сходила в комнату Рия и принесла плед, которым накрыла необъятного мужчину. Всё-таки проснулся он из-за меня, так пусть хоть не мёрзнет. Устало зевнув, я обессиленно рухнула на соседний стул, и, скрестив руки на столе, уронила голову и заснула.
***
Ба-бах!
– Напомни мне не пропускать ни одной женщины в лабораторию!
Неожиданный громкий крик и хлопок дверью разбудили меня. Точечная боль отозвалась пульсацией в висках. Спросонья я не могла ничего понять. От испуга попыталась подскочить, но запуталась в чём-то и упала обратно на жесткую лавку.
– У-у-у…
Что это за медведи завелись под боком?!
Резко отодвинулась, словно на меня действительно охотился опасный медведь. Точнее, вновь только попыталась.
– Прекрати
