ужас, а азарт. Я не представляла, что так воодушевлюсь. Может быть, преподаватели все-таки знают, кого отправлять на факультет ментальной магии?
– Отлично, Ларнис! – улыбнулся декан. – Я знал, что вы справитесь.
Потом мэтр Ригас обратился к нам:
– Скажите, в начале занятия вам было страшно?
– Да-а-а… – произнесли несколько голосов.
– А теперь страшно?
– Не-ет! – дружно ответили все, а кто-то добавил: – Смотрите-ка, методы допроса действуют и на студентов!
И мы рассмеялись, окончательно сбросив напряжение.
– Я специально начал первое занятие с практики, чтобы вы поняли, что все не так страшно и мерзко, как вы себе успели вообразить. Да, Лулиана?
Лули наклонила голову и уставилась в пол.
– Профессия дознавателя уважаемая и нужная. Родные господина Лурса опечалены его смертью, но они, по крайней мере, не будут мучиться от неизвестности. А сколько настоящих убийств раскрыли выпускники нашего факультета! И сколько раз именно они помогали выигрывать сражения во время последней Стодневной войны с севером! Я всех поздравляю с первым раскрытым делом!
Я думала, что после занятия по специальности во время обеда не смогу проглотить и кусочка, а сама смела все, что лежало на тарелке. Аппетит не испортился!
Ларнис
Стоило начаться учебному процессу, и время полетело вперед, перелистывая день за днем. Все стали так заняты, что даже Руму не хватало сил на новые выходки. Боевиков гоняли с утра до ночи: до обеда лекции, после обеда практикумы, где они оттачивали новые заклинания. Преподаватели отлично знали, что у магов в алых мантиях переизбыток энергии и лучше сразу направить ее в мирное русло.
Рум возвращался после занятий и падал на кровать. От оборотня пахло мокрой собачьей шерстью, а иногда паленой собачьей шерстью – в зависимости от того, какие заклинания сегодня были в ходу. И все же он не оставлял надежды в скором времени снова «повеселиться». Так он это называл.
– Но не сегодня, Нис, не сегодня, – бормотал он, зевая. – Преподы – звери, клянусь светлыми богами. Они из нас готовы всю душу вытрясти! А ты как?
На факультете ментальной магии после первого практикума перешли к теории. И если у Рума трещали мышцы и кости, у нас кипели мозги. На лекциях продохнуть некогда, только и успевай записывать.
– У меня уже пальцы скрючились, – вздыхала Летиция, быстрым движением отбрасывая локон со лба.
Летиция. Она сидела рядом и конспектировала слова преподавателя, стараясь ничего не упустить. Торопилась, закусывала губу, но никогда не бросала карандаша. Ей больше нравилось писать карандашом: его, в отличие от перьевой ручки, не нужно было обмакивать в чернила. Лети смотрела только на раскрытую тетрадь или на преподавателя. Я делал краткие записи – лишь самое основное, а в остальное время любовался на нее.
На ее гладкие темные волосы, сбегающие по плечам. На прядь, что так настойчиво опускается на глаза, когда Лети наклоняется к тетради. Один раз я сам осторожно поправил ее – Летиция увлеклась и не заметила. Когда Лети слушала преподавателя, она переставала закусывать губу, вместо этого задумчиво постукивала карандашом по подбородку. Если Лети слышала нечто, что ее удивляло или возмущало, она быстро моргала, а я смотрел, как взлетают и опускаются длинные густые ресницы. Я потихоньку придвигался все ближе. Была бы моя воля – уткнулся бы носом в ямочку над ключицей и вдыхал сладкий аромат.
Смотрела ли Летиция на меня? Замечала ли, с каким вниманием я ее разглядываю? Вряд ли. Она была увлечена учебой.
А я был увлечен Лети.
– Правда, скрючились, – с улыбкой повторила она и пошевелила в воздухе нарочно согнутыми пальцами.
Преподаватель объявил пятиминутный перерыв, и все тут же побросали ручки и карандаши, зашумели, обсуждая недавнюю тему. На курсе основ некродевиаций изучали посмертное поведение представителей разных рас. Обычно они вели себя определенным образом: орки становились агрессивными, гномы не желали вступать в беседу, василиски кусались. Но иногда происходили случаи, которые не укладывались в привычные рамки. Мэтр Кунс как раз рассказал историю о человеке, который после воззвания упорно всех царапал. Даже когда ему связали руки за спиной, он продолжал шевелить кончиками пальцев, а на вопросы не отвечал.
– Обычно некродевиации, то есть отклонения от привычной нормы, говорят о том, что жертва хочет подать нам знак. В памяти все еще жива последняя эмоция или последняя мысль, которая просится наружу. Пока есть время – подумайте, как бы вы поступили на месте дознавателей.
Теперь все громко предлагали разные версии, но мы с Летицией не участвовали в дискуссии.
– Скрючились прямо как у того бедолаги, – прошептала она, наклонившись к моему лицу, и хихикнула. – Сейчас буду всех царапать.
Я едва удержался, чтобы не поцеловать ее, вместо этого напустил на себя суровость.
– Ну-ка дай сюда.
Я взял ее руку и принялся массировать пальчики, гладить ладонь, чувствуя, как теплеет ее кожа, и ощущал едва заметную дрожь. Я хранил серьезность: ну прямо-таки целитель за работой. Ловил на себе смущенный взгляд Лети: «Что это ты делаешь?» Но моя сдержанность ее обманула. Лети подумала, что я по-дружески решил помочь, вздохнула, устроилась поудобнее и принялась рассуждать вслух:
– Интересно, зачем он всех царапал? Хотел напоследок выцарапать глаза своему убийце? И на вопросы не отвечал. Странно. И что в таком случае делать? Упокоить? Но после воззвания он продолжит начатое.
Голос ее становился все тише, и вот уже Летиция замолчала, только жмурилась, точно котенок.
– Что ты делаешь, Нис, я ведь сейчас отрублюсь, – промурлыкала она. – Так устала вчера…
Я устроил ее голову на своем плече – пусть отдохнет немножко. Успеем разобраться с делом царапающегося мертвеца. Да что там, я и так знал, какого ответа от нас ждет мэтр Кунс. Разгадка на поверхности, удивлен, как остальные этого не видят.
Декан факультета назвал мои способности выдающимися. Но почему? Когда он успел это понять? Его так сильно впечатлило воскрешение учебного материала № 5? Или дошли слухи о том, что я преодолел защитное поле у дома ректора и добрался до крыльца? Рум очень старался, рассказывая эту историю всем, кто хотел услышать. Сам он в этой истории стоял на шаг позади и отступил только потому, что испугался за меня.
На самом деле на шаг позади стояла Лети.
Летиция посапывала на моем плече, дышала теплым в шею, волосы щекотали подбородок. Устала, маленькая. Она каждый вечер уходила на заработки – хотела поскорее погасить долг перед академией. Не отказывалась от любой работы – посудомойки, прачки, горничной.
Я бы с радостью поделился деньгами, которые для меня собрали преподаватели.
