— Вы стали доставлять проблемы, — он отвернулся.
Я вздохнула с досадой. Вести разговор в подобном русле не было сил.
— Ты можешь объяснить хоть что-то внятно? Почему из тебя приходится все выжимать по капле? — я злобно смотрела на него.
— Хорошо, — Луэс резко повернулся ко мне.
В его черных глазах плескалось раздражение. Я внутренне удовлетворенно хмыкнула. По крайней мере, не полное равнодушие и безразличие, как он пытается показать.
— Слушаю, — важно произнесла я, исподлобья глядя на него.
— Во вселенной существует равновесие, — тихо произнес он. — И, если что-то умирает, значит, в этот момент что-то рождается.
Я важно кивнула.
— Вселенная — это чаша весов, где все и всегда находится в балансе, — продолжил он, объясняя мне простые истины, словно маленькому ребенку.
— Мы нарушили его? — с интересом поинтересовалась я.
— Да. Земля должна жить еще долго, она молода, и ее время не пришло. Если ее разрушить, то постепенно исчезнут планеты, которые находятся рядом. Потом рассыплется в прах звезда, и чем все это может закончиться, не известно даже Хранителям.
— Но… — я невольно задумалась. — Мы ведь не хотели уничтожить Землю. Или я чего-то не знаю?
— Вы были близки к этому.
— Как? — опешила я. — Согласна, мы истребили почти всех диких животных, загрязнили воду, практически уничтожили атмосферу. Все это так. Но мы сделали хуже только сами себе. Для планеты ведь это не страшно.
— Эти изменения не критичны, — согласился он. — Но вы в своей так называемой науке пошли дальше. Вы решили разобраться в свойствах материи. Первичной материи, для познания которой вашего умения явно недостаточно. Это все равно, что дать маленькому ребенку в руки атомную бомбу с простым пусковым механизмом. Он может просто крутить ее в руках, играть, подбрасывать в воздух, исследовать. Но достаточно одного случайного нажатия на кнопку…
— Ты не шутишь? — я была слегка шокирована.
— К сожалению, нет.
Я тихо вздохнула, отведя взгляд. Вполне возможно, что он прав. Люди зачастую сами не ведают, что творят.
— А откуда тебе известно об этом? — поинтересовалась я. — Ведь ты не отсюда…
— Я долгое время находился среди людей. Жил среди них, наблюдал. В основном меня интересовала ваша наука.
— И как? Мы далеко продвинулись? — грустно усмехнулась я.
— Нет.
— Тогда почему ты не помог? Не подсказал, как правильно изобрести что-либо?
Он тихо вздохнул.
— Говори, — с горечью произнесла я. — Я уже ко всему готова.
— Я бы не смог помочь, даже если бы очень захотел. Вы бы не поняли.
— Ты считаешь нас глупцами, — я отвернулась, теребя в руках травинку. — Но у людей тоже есть разум.
— Посмотри, — он снова показал пальцем на колонию муравьев, располагающуюся у наших ног. — Как ты думаешь, если ты захочешь что-либо рассказать им, они тебя поймут?
— Нет.
— Верно, — согласился он. — А теперь представь, что твой разум поместили в тело муравья. Ты понимаешь его, вы общаетесь. Представила?
Я молча кивнула. Несколько муравьев сообща тащили куда-то крыло от гусеницы. Видимо, делали запасы на зиму.
— Хорошо. Теперь скажи, сможешь ли ты объяснить им, что такое таблица умножения?
Я удивленно воззрилась на него. Таблица умножения? Для муравьев?
— Нет, — сдалась я. — Не смогу.
— Почему? — он не отрываясь смотрел на меня непроницаемым взглядом. — Ведь это же элементарная вещь. Даже дети ее знают.
— Они не поймут.
— Почему? — настаивал он.
— У них не хватит интеллекта, — тихо произнесла я.
— Именно так.
— Понятно, — я поднялась с камня, отряхивая одежду. — Ты хочешь сказать, что по уровню умственного развития вы ушли гораздо дальше. И я кажусь тебе такой же ничтожной, как вот этот муравей.
— Ты все поняла правильно, — Луэс нисколько не смутился.
Во мне медленно закипала злость. Он постоянно пытался выставить людей, и меня в том числе, примитивными созданиями, почти амебами.
— По крайней мере, я считаю себя воспитанным человеком! — со злостью выплюнула я. — А ты… Ты просто…
— Я просто даю тебе информацию в доступной форме, не искажая ее. Все ваше воспитание сводится к тому, что вы говорите не то, что есть на самом деле.
— Ты хочешь сказать, что люди всегда врут? — вскипела я.
— Почти, — он был невозмутим.
Я глубоко вздохнула, пытаясь собраться с мыслями, подняла очередной камень и также забросила на середину реки. Мне нечего было возразить ему, как ни старалась найти доводы в свою пользу.
— Послушай, — я снова села рядом. — Ведь с чего-то это все началось. Когда люди свернули с правильного пути?
— Давно, — он внимательно смотрел мне в глаза, видимо пытаясь понять, способна ли я уловить его мысль. — Это случилось, когда вы придумали себе деньги.
— Деньги? — хмыкнула я, крутя в пальцах сорванную травинку. — Причем здесь деньги? Как жить без них? Это невозможно.
— Возможно.
— Хорошо, — я глубоко вздохнула, заметив, что, когда не злюсь, он более охотно отвечает на мои вопросы. — Объясни, как именно. Ведь человеку, даже не только человеку, любому разумному существу периодически что-нибудь нужно. Хотя бы вещи первой необходимости: еда, одежда, лекарства. Как можно обойтись без них?
— Без этих вещей обойтись нельзя.
— Вот! — удовлетворенно кивнула я. — А где взять еды, если у тебя нет денег?
Я словно маленькому ребенку объясняла ему эти прописные истины.
— Даже взять не людей, а другие цивилизации, — продолжила я, видя, что он с некоторым интересом слушает мои умозаключения. — Неужели они обходятся вообще без всего? Не поверю никогда!
— В этом ты права, — он согласился. Я заметила, что в его обычно непроницаемых глазах заплясали смешинки.
— Ладно, — я решила уйти со скользкой дорожки. — Все-таки давай про людей. Мне это привычнее и более понятно.
Он снова кивнул.
— Вот смотри. Я жила в квартире на пятом этаже. Где я могла взять еды? Только не нужно меня убеждать, что я должна сама ее вырастить на подоконнике, это не вариант.
— Ты могла бы создать ее.
— Что? — я удивленно воззрилась на него.
— Ты могла бы создать все, что тебе нужно.
— Но как? — я решительно его не понимала.
— Дай руку, — попросил он.
Я нерешительно протянула кисть ладонью вверх и невольно зажмурилась от страха. Вдруг он снова решил что-нибудь сделать со мной. При воспоминании о перепончатой лапе, покрытой чешуей, сердце застучало быстрее.
— Смотри, — тихо произнес он, и я почувствовала легкую щекотку.
На моей ладони лежала купюра. Я медленно, словно она могла рассыпаться в пыль, поднесла ее к лицу, внимательно рассмотрела. Она была настоящей.
— Ничего себе! — изумленно выдохнула я. — Как ты это сделал?
Он не ответил, внимательно наблюдая за мной черными глазами.
— Можно я заберу ее?
Мне показалось на миг, что в его взгляде мелькнуло что-то, похожее на брезгливость. Луэс молча кивнул.
— Все, — сухо произнес он. — На сегодня вопросов достаточно.
Он поднялся с камня и пошел в сторону дома.
* * *
— Давай поговорим, — попросила я Луэса на следующий день за завтраком.
В тот момент я пыталась справиться с непослушным кухонным агрегатом, который никак не хотел воспроизвести вкус кофе. Сначала у меня получилось нечто, напоминающее капустный сок, потом кефир. Наконец, упрямый комбайн подчинился, и в белой комнате разнесся запах любимого мной напитка.
— Что это? — поинтересовался Луэс.
Он никогда ничего не ел и не пил, по крайней мере, я этого не видела.
— Кофе, — ответила я. — Хочешь?
Он отрицательно покачал головой. — О чем ты хотела поговорить?
— Объясни, как можно создавать предметы из воздуха? Или это могут делать только Хранители?
— Не только Хранители, — он усмехнулся. — И не из воздуха.
— Объясни, как это возможно? — я села на стул рядом с ним, с удовольствием вдыхая аромат горячего напитка. И пускай, он тоже напоминал по виду молоко, вкус получился вполне натуральным.
